Жернова. Книга 2

Глава 25. Лица и Маски

Зрелище расправы над преступником, которого долго терзал тсаккур, помогло Лизарду чуть приглушить ярость. Но не унижение, которое он испытал из-за худородного ублюдка, грохнувшись на землю со спины своего любимца… Жаль, что он не сразу поверил Жрецу, когда тот расписывал способности беглеца в управлении яджу, считая, что тот специально преувеличивает, чтобы запугать и подчинить себе. Нехотя Лизард согласился подержать беглеца в Узилище, как просил Скаах, но лишь для вида — чтобы выказать внешнее уважение к просьбе учителя. Но на деле, он решил для себя, что будет действовать, как захочется…

И ублюдок смылся… Причем на этот раз — ушел за горизонт, на поганом дирижабле энраддцев, будь они прокляты. Но это не значит, что он отказался от своего решения избавиться от урода. Особенно теперь, когда простолюдин растоптал его тщеславие, с ухмылкой глядя на него сверху вниз, повиснув на штормтрапе небесного судна. Эта белозубая ухмылка на грязном окровавленном лице не давала прионсу покоя.

Просто теперь все надо как следует продумать, и воспользоваться помощью учителя по полной. Тот был на грани помешательства, когда увидел, в каком состоянии находился Лизард после погони за худородным недоростком. Лизард поморщился от боли в спине — едва слышной, благодаря снадобьям лекарей Непорочных, но раздражающей и напоминающей об испытанном унижении. Однако следует отвлечься — было еще одно важное дело, которое ему следует завершить. Навестить младшую сестру, которую он не видел со дня свадебных церемоний.

***

Прионса сидела спиной к двери перед большим старинным зеркалом и расчесывала сверкающие в огнях свечей золотисто-медные волосы, локонами сбегающие по обнаженной спине до самого пола. Легкое удивление от того, что сестра принимает его в своих покоях совершенно голой, быстро испарилось. Губы Лизарда искривились в усмешке, — это было забавно — то, как быстро невинная дева со строгим воспитанием в удаленной цитадели, раскрыла свое истинное нутро через несколько дней после первой брачной ночи.

И первой ли? Как Лизард не выпытывал у матери о причинах столь молниеносного Супружеского соединения Илайны с принцем Энрадда, она так и не ответила ему, лишь загадочно улыбалась. Правда через день после исцеления слепца и безногой бабы королева занемогла и не появлялась на людях. «Надорвалась, бедняжка», за нас душой и сердцем болеет…" — передали ему слова черни, ублаженной представлением перед Храмом.

Илайна даже не обернулась — в зеркале он встретился с ее равнодушным взглядом. — Какие заботы привели тебя ко мне, братец?

Ее опухшие губки изогнулись в двусмысленной улыбке. Она не стеснялась своей наготы, и не сделала даже неосознанного движения, чтобы прикрыть торчащие в стороны полные грудки с окрашенными хной красными сосками. Не отвечая, он развалился в кресле, с интересом рассматривая тело сестры, которое будто излучало теплое сияние.

— Ты после первой брачной ночи стала такой бесстыжей, сестрица, или тебя всему обучили евнухи в Девичьих садах?

— Уж тебе то какое до этого дело, братец? — сверкнули белые зубки, заискрились весельем зеленые глаза, и она звонко расхохоталась, — с твоими разносторонними половыми склонностями…

— Дело не в склонностях, а в скромности, — нравоучительно одернул сестру Лизард, откинув назад белокурые локоны, рассыпавшиеся по спинке кресла.

— И ты явился поучить меня скромности, — она опять рассмеялась, — смешно…

— Ты накрасила соски, как хусра, — грубо заметил прионс, — бедная матушка, если б она видела, как ее, якобы целомудренная, дочь пускает в ход уловки обитательниц Веселых домов, — он ухмыльнулся. — Теперь понятно, как ты так проворно ухватилась за член Гуннара, что он ходит за тобой, пуская слюни…

— Ты меня утомляешь, братец, своими грязными фантазиями… — Илайна резко повернулась к нему. Он разглядывал ее задрожавшие от быстрого движения груди, нежный живот и манящую впадинку меж широко раздвинутых ног.

— Я пришел серьезно поговорить о причинах стремительности свадебной церемонии, так спешно организованной нашей матушкой… Или ты не желаешь о них рассказать, сестренка?

— Ну почему же? — Прионса хитро глянула на Лизарда. — Причин много. Разных. Причина для подданных — это внезапно вспыхнувшая страсть между мной и принцем с севера… Страсть, с которой мы не смогли совладать, и потому мои родители были вынуждены поскорее назначить день Соединения… Все рыдают от умиления и восторга!

Лизард тяжело смотрел на сестру, ожидая продолжения… Она повела медовыми плечами и принялась наглаживать низ живота. — Причина для моего свежеиспеченного муженька и его батюшки — императора Энрадда — случившееся во время бурного совокупления зачатие…

Лизард напрягся, готовый вскочить и заорать от ярости. Вот этого он не ждал.

— Сам понимаешь, братец, — продолжала прионса, — в этом случае медлить с замужеством обесчещенной беременной девы королевской крови ну никак невозможно!

Прионс подался вперед: — Ты знаешь, кто родится?

— Естественно, — прионса снова погладила низ живота, — там внутри проросло два семени, очень ценных… — наследники обеих полов. Мальчик и девочка. — Бедная матушка, — всхлипнула она и тут же засмеялась, — даже не знаю при ее теперешнем состоянии, дождется ли она рождения внуков. Что-то ей совсем худо….

— Как я понимаю, сестра, — бесцветные глаза Лизарда уставились на нее черными дырами зрачков — ты обеспечишь себе безопасность, подарив Энрадду отпрысков династии Крейгов… А когда император Магнус со временем упокоится и управлять империей станет Гуннар, ты….

— Даа, ты правильно понимаешь, — девушка, как кошка, облизнула губы влажным розовым языком. — Я стану императрицей Энрадда. Правда, ты забыл, что отпрыски принадлежат еще и генусу Сарэй. Но их судьбы — это наше будущее. А самое важное сейчас — то, что по закону, установленному в древности королевой Маф, совсем скоро я стану властительницей Лаара.

Кожа на скулах Лизарда побелела от злости. — А не слишком жирно для тебя будет, сестра — владеть Энраддом и Лааром? Было бы справедливо, если б ты поделилась с единственным братом и оставила Лаар мне?

— О, нет-нет-нет, — захихикала принцесса, — король на троне с нездоровыми предпочтениями в постели — позор для государства. Людишки, конечно, привыкли к извращенным половым радостям и пыткам себе подобных, но они все ханжи до мозга костей, и потому весьма придирчивы, когда дело касается трона. Здесь — все должно быть незыблемо и благопристойно. Тем более, когда речь идет о тебе, — ты никогда не затруднялся скрывать свои кровавые пристрастия, и тебя не любит ни чернь, ни нобили, считая больным на голову. К тому же — все крепко сомневаются, что ты сможешь зачать здорового наследника. А вот невинную прелестную прионсу подданные обожают, — она принялась играть с сосками, вытягивая и отпуская их.

— Я заставлю полюбить себя, — усмехнулся Лизард, — а половые радости, когда я стану королем, сразу понравятся всем и станут нормой.

— Еще чего не хватало — людишки должны беспрестанно плодится и размножаться. А коли все станут брать пример с короля, холя свои задницы и совокупляясь с кем попало, — страна вымрет. И, вообще, мне не интересные твои фантазии, Лизард, — голос прионсы стал холодным, — можешь идти мечтать дальше…

Красивое лицо инфанта исказилось, губы сошлись в нитку. — Ты забываешься, дрянь, — зашипел он, — если тебя сумели спасти от рухов, то в следующий раз — не выйдет. Здесь во дворце многое может случиться с брюхатой принцессой и ее муженьком…

— А вот это интересно, — девушка, изгибаясь в кресле, стала мять и поглаживать груди, — значит, это твоих рук дело — нападение на меня по пути в Бхаддуар? И как я сразу не догадалась — ты же так любишь хищных птичек…

— И у тебя, сестрица, есть доказательства? Побежишь жаловаться папеньке?

Прионса усмехнулась. — Сама справлюсь, братец. Знаю, тебя не слишком волнуют женщины? Но вдруг тебе понравится еще одно возбуждающее извращение — переспать с брюхатой сестрой? — девушка сунула пальцы в промежность и, приоткрыв рот, стала постанывать. — Или все же мешает кровное родство?

Принц, раздувая ноздри, с отвращением глядя на Илайну, резко поднялся: — Меня возбуждают женщины, когда я слышу их визг. И кровное родство — тому не помеха.

В один шаг он оказался рядом с прионсой, и грубо схватив за волосы, закинул ей голову, чуть не сломав шею, второй рукой сильно сжал одну грудь, впиваясь ногтями в кожу. Но молодая женщина лишь хрипловато рассмеялась, высовывая язык, что привело Лизарда в состояние садистского транса. Его лицо побагровело и глаза стали почти белыми на фоне покрасневшей кожи: — Сейчас я устрою тебе выкидыш с тяжелыми последствиями, — стискивая ее грудь, он схватил со столика свечу и почувствовал, как пах наливается острым сладким жаром в предвкушении того, как пламя свечи воткнется прямо в сосок наглой девки. Ее матка начнет сокращаться от боли и выталкивать зародыш. А он будет с упоением наблюдать, как она истекает кровью, суча ногами и вереща. И никто ничего не поймет — ее вопли и корчи будут естественны при таком несчастье, как выкидыш, — холодно мелькнула мысль в воспаленном мозгу.

Огонь лизнул красный торчащий сосок прионсы… Хрясь! — что-то ударило Лизарда в горло, прямо под кадык, — с такой силой, что он, отлетел от сестры, ударившись спиной о подлокотник тяжелого кресла и, рухнул задом на ковер, задыхаясь и хрипя. Плавно откинув волну волос, прионса снова повернулась к зеркалу, и сквозь острую боль в горле, он услышал ее хихиканье.

— Ты еще больший дурак, чем я считала, дитя мое, — вдруг прозвучал в тишине серебристо-холодноватый спокойный голос Элмеры.

Он вскинулся — неужто мать пришла в себя и решила навестить новобрачную? Она слышала и видела, что тут происходило? Прионс раздраженно смахнул со лба мокрые от пота кудри и обернулся. В покоях никого не было, кроме них с сестрой.

— Твоя сестра умна и прелестна, не правда ли, Лизард, — тихо прошелестел шепот, и он невольно посмотрел на сияющие медью волосы и упругие нежные ягодицы Илайны. Потом медленно, почти нехотя, перевел взгляд на лицо сестры в зеркале, предвидя, что опять натолкнется на ненавистную усмешку пухлых розовых губок.

— Ушибся? — с нежной заботой пропел голос матери. И Лизард, вытаращив глаза, уставился вглубь холодно мерцающей поверхности. Илайна, изогнув тонкую талию, все также расчесывала волосы, но вместо ее лица, ласково улыбаясь, из зеркала на Лизарда смотрело лицо королевы Элмеры.

— Поделом тебе, сынок, — проворковала женщина, — ты слишком несдержан. Всю жизнь я пыталась оградить тебя от ненужных потрясений, но теперь вижу, что ты способен наделать много глупостей, и думаю, пора рассказать тебе сказку… про нашу жизнь.

— Ваше Величество…. Матушка… — просипел Лизард, не отрывая глаз от постаревшего лица матери, которое еще несколько дней назад выглядело гораздо моложе. — Что с вами? Вы… заболели? — Он не понимал, что происходит. Тело юной девушки неприятно контрастировало с морщинистой шеей и лицом пожилой женщины.