Снайпер, который любил жареный рис

— А насчет того, чтобы ты остался, он ничего не говорил?

— Да ладно тебе. Знаешь, как говорит мясник на нашем рынке? Мясо приходит, мясо уходит, а тесак остается.

— Что'? Это шеф-то мясо? Поосторожнее, я напишу в «Полицейский ежемесячник».

— В нашей работе, Умник, существуют две категории людей. Первая предана работе, служению народу. Они считают себя чем-то вроде героическою магистрата, сражающегося с преступностью, типа судьи Пао[26] в том шоу, и думают, что выйдут на пенсию, гордые своей чистой совестью. И они выйдут и будут сидеть за обедом в каком-нибудь дешевом кабаке, и вдруг войдет какой-нибудь толкач или бандюк, которого они упекли лет двадцать назад: ба, да никак это Умник, начальник отдела борьбы с организованной преступностью! Что ты здесь делаешь, вот это да, давай-ка угощу тебя стейком и стаканчиком бордо. Второй тип не слишком предан работе, и в свободное от нее время занят тем, что делает себе друзей. Если они могут не гнать, они не гонят, если могут подставить вторую щеку, они ее подставят. Поэтому их все любят, и еще до выхода на пенсию они украшают офисы в небоскребе «Тайбэй 101» и могут там поиграть в начальника. Вполне возможно, у фирмы будет американский филиал, куда пристроят вашу дочку, чтобы ей хватало налички, пока она учится. «Я буду заботиться о ней, как о родной», всякая такая хрень.

— И что ты хочешь всем этим сказать?

— Бюрократы приходят и уходят. Ты сколько видел начальников нашей конторы? Вспомни мясницкий тесак. День за днем крушить кости, рубить фарш. Разделать тысячи туш, но остаться тесаком. И всякий, пообедав, говорит: какая прекрасная свинина. Ты когда-нибудь слышал, чтобы хвалили тесак?

— Правильно говоришь. — Умник крикнул хозяину: — Одно лукошко баоцзы с поросятиной нам.

Друзья сидели и ели, пустые миски сменялись полными под аккомпанемент непрерывного дождя за окном.

— Так ты, значит, собираешься стать частным детективом у своего приятеля?

— Может быть. Отловил парочку мужей-ходоков, отыскал несколько заблудившихся котов, оттрубил свое — и домой к ужину. Зарабатывай карму, пусть боги будут довольны. Как знать, вернусь мажором с крутой спортивной тачкой.

— Столько лет тебя знаю и никогда не задумывался, какой ты тоскливец, У.

— Разве я виноват? Понятно же, что мы раскрыли бы это дело, если бы администрация президента дала нам необходимую информацию. Но у них рот на замке. Они скорее дадут нам запустить руку в трусы своей прабабушки, чем раскроют драгоценный государственный секрет. И вот мы, копы, ищем отпечатки пальцев и обуви, а эти поплевывают на нас сверху. Почему нам приходится быть судьями Пао, когда они прикрываются государственными тайнами?

— У, поосторожнее, ты становишься циником.

— А что насчет Ай Ли? Живет себе припеваючи, и с чего тогда вдруг хвататься за винтовку? Идет и палит в человека, которого никогда не встречал, — и становится объектом смертельной травли. Или взять Качка. Стало ему скучно, и он решает прогуляться за тысячу миль до Италии и убить человека, который был его лучшим другом? И двое военных умирают здесь, на Тайване, но я прошу Сюна поговорить с Ло Фэньин, а реакция такая, словно я пытаюсь назначить свидание его жене.

— Ты видел его жену? Какая она?

У справился с искушением раскроить сияющий череп Умника.

— Может, тебе. У, еще супа взять? Мой отец ушел на пенсию из полиции, когда ему было пятьдесят пять, пошел перебирать бумажки в конторе, чтобы было на что растить троих сыновей. Когда я поступил в академию, он усадил меня рядом и сказал: сынок, не думай, что это плохая работа. Ты правительственный чиновник, хотя и младший. А в правительственной работе только одно правило: не рвись наверх, просто смотри, как бы не оказаться внизу. Не бери взятки только потому, что видишь, как это делают другие. Но если кто-то раздает деньги, не упусти свою долю. Молись богу войны на работе и получай повышения, стань богатым. Потом возвращайся домой и молись о тишине и покое. Подожди тридцать лет, и сможешь снять форму, вернуть оружие и поздравить себя с тем, что уцелел.

— А ты явно не послушался его, потому что лезешь наверх. По крайней мере, ты залез выше меня.

— Выше лезешь — быстрее надорвешься. Хотел бы я, как ты, выйти на пенсию. Я-то знаю, что никогда не выбьюсь в начальники конторы, но не могу отказаться от того статуса, который у меня есть. Никакая большая компания меня не возьмет, как моего отца. Я пока не в тех годах, чтобы получить крутую должность, а обидеть меня, предложив что-нибудь помельче, они не рискнут. Плюс я никогда не помогал их сыновьям, снимая обвинения в торговле наркотой, не препятствовал журналам публиковать фото их дочерей с женатыми мужчинами. Ты должен делать всю эту мелкую хрень для них, У, или, выйдя на пенсию… Я знаю, что буду делать! Буду постоянно шляться в твое детективное агентство и вытаскивать тебя выпить.

Синхронно зажужжали сигналы, и оба одновременно схватились за телефоны. Умник посмотрел на У, У посмотрел на Умника. Как старший по званию, Умник проговорил первым:

— Твою мать… отец Ло Фэньин умер за четырнадцать лет до ее рождения?!