Красный шторм поднимается

— Всякий раз, когда мы прорываемся вперед, — негромко произнес майор Сергетов, — они останавливают наше продвижение и переходят в контратаку. Такого не должно быть.

— Поразительно глубокая мысль, — раздраженно проворчал Алексеев, затем взял себя в руки. — Мы рассчитывали, что прорыв окажется таким же эффективным, как и во время прошлой войны с немцами. Но препятствием стали легкие противотанковые ракеты. Три человека в джипе, — Алексеев даже воспользовался американским термином, — могут промчаться по дороге, занять позицию, вы пустить одну или две ракеты и уехать, прежде чем мы успеваем отреагировать, затем повторить все заново в нескольких сотнях метров. Мощь оборонительного огня еще никогда не была столь высокой, а мы не сумели понять, насколько эффективно сможет горстка солдат замедлить движение наступающей колонны арьергардными боями. Безопасность нашей армии зависит от движения, — Алексеев объяснил основной принцип, усвоенный в бронетанковом училище, — в таких условиях войска не могут позволить себе потерять мобильность. Сейчас простого прорыва недостаточно! Нам необходимо пробить огромную брешь в их обороне и продвинуться вглубь по крайней мере на двадцать километров, чтобы оторваться от этих подвижных противотанковых реактивных установок. Только после этого можно взяться за исполнение принципов нашей доктрины мобильной войны.

— Вы считаете, что мы не сможем одержать победу? — У Сергетова начали появляться свои сомнения, но он не ожидал услышать подтверждения их от собственного командира.

— Я придерживаюсь той же точки зрения, что и четыре месяца назад, и не сомневаюсь в своей правоте: эта война, запланированная как молниеносная кампания, превращается в войну на истощение. Пока техника оказывается сильнее военного искусства как у нас, так и у них. Сейчас мы просто ждем, у кого быстрее истощатся людские резервы и боевая техника.

— У нас больше и того и другого, — возразил Сергетов.

— Это верно, Иван Михайлович. В моем распоряжении масса молодых жизней, которые я могу бросить в эту бойню. — В полевой госпиталь поступали все новые жертвы. Поток грузовиков, прибывающих к нему и уезжающих за новыми пострадавшими, не прекращался ни на минуту.

— Товарищ генерал, я получил письмо от отца. Он спрашивает, как развиваются события на фронте. Что мне ответить?

Алексеев отошел от своего адъютанта, чтобы собраться с мыслями.

— Иван Михайлович, передайте товарищу министру, что сопротивление НАТО намного серьезнее, чем мы предполагали. Ключом к победе сейчас является снабжение. Нам нужна максимально полная информация о получаемом НАТО снабжении. Кроме того, необходимо предпринять самые эффективные усилия, чтобы нарушить каналы, по которым поступают техника и боеприпасы к армии НАТО. Нам почти ничего не сообщается о том, насколько действенными оказались попытки военно-морских сил помешать американским конвоям. Эти сведения нам необходимы для оценки способности противника к сопротивлению. Мне не нужны аналитические сводки из Москвы. Пусть нам предоставят исходные данные, и мы сами их проанализируем.

— Вы неудовлетворены сведениями, поступающими к нам?

— Нам сказали, что НАТО не достает политического единства и военной координации. Вы удовлетворены такими сведениями, товарищ майор? — резко спросил Алексеев. — Я не могу обратиться с таким запросом по военным каналам, правда? Выпишите себе командировочное предписание. Жду вашего возвращения через тридцать шесть часов. Не сомневаюсь, что вам не придется нас разыскивать, — мы по-прежнему будем здесь.Исландия

— Они должны появиться у вас через полчаса.

— Понял вас, «Конура», — ответил Эдвардс. — Как я уже сообщал, русских не видно. За весь день не заметили ни одного самолета. Шесть часов назад на дороге к западу от нас было отмечено какое-то движение. Проехали четыре машины, похожие на джипы. Расстояние слишком велико, чтобы увидеть, что в них, да и двигались они к югу. На горизонте все чисто. Прием.

— О'кей, сообщите о прибытии.

— Ясно. Конец. — Эдвардс выключил рацию. — Парни, к нам летят друзья.

— Кто и когда? — поспешно отреагировал Смит.

— Кто — не знаю, ничего не сказали, а вот прибудут через полчаса. Наверно, их сбросят на парашютах.

— Они прилететь, чтобы забрать нас? — спросила Вигдис.

— Нет, самолет не может совершить здесь посадку. Сардж, у вас есть предложения?

— Думаю, такие же, как и у вас. ***

Самолет появился раньше, чем его ожидали, и на этот раз первым его заметил Эдвардс. Четырехмоторный транспортный самолет С-130 «геркулес» зашел на малой высоте с северо-запада, всего в нескольких сотнях футов над восточным склоном горы, на которой они находились. С запада дул сильный ветер. Из заднего грузового люка выпрыгнули четыре маленькие фигурки. «Геркулес» круто развернулся и полетел обратно на север. Эдвардс смотрел, не отрываясь, на раскрывшиеся парашюты. Вместо того чтобы спуститься в долину у основания горы, парашютистов понесло прямо на склон, усыпанный валунами.

— Черт возьми, летчик не учел ветра! Быстро на помощь! Пока морские пехотинцы во главе с Эдвардсом бежали вниз по склону, парашюты опустились под ними. Надутые купола один за другим опадали в сумерках, после того как люди, висящие на стропах, касались земли. Эдвардс с пехотинцами двигались быстро, стараясь запомнить, где приземлились парашютисты, потому что купола парашютов, окрашенные в маскировочный цвет, опустившись на землю, становились невидимыми.

— Стой!

— Ну-ну, свои. Мы встречаем вас, — ответил Эдвардс.

— Назовите себя! — Голос явно принадлежал англичанину.

— Мои позывные — «Ищейка».

— Настоящее имя?

— Эдвардс, лейтенант, ВВС США.

— Подходите, приятель, только без резких движений. Майк направился вперед в одиночку. Наконец он увидел смутные очертания человека, наполовину скрытого валуном. В руках он сжимал автомат.

— Сержант Николе, королевская морская пехота. Вы выбрали для нашей высадки не самое удачное место, лейтенант.

— Я ничего не выбирал! — раздраженно ответил Эдвардс. — Нам сообщили о вашем прилете час назад.

— Глупость, очередная армейская глупость. — Сержант с трудом встал и направился к Эдвардсу заметно хромая. — Прыжки с парашютом и без того опасная штука, а тут нас сбросили прямо на скалы!

Появился еще один парашютист.

— Мы нашли лейтенанта — похоже, он мертв!

— Нуждаетесь в помощи?

— Хотелось бы проснуться дома в постели.

Уже через несколько минут Эдвардс узнал, что посланная им на помощь спасательная группа — или какое еще у нее там было задание — начала операцию трагически. Лейтенант, возглавлявший ее, приземлился на огромный валун и, потеряв равновесие, упал спиной назад на соседний. Падение оказалось настолько неудачным, что голова его почти отделилась от тела. У Николса было сильное растяжение лодыжки, остальные двое не пострадали, но пережили тяжелое потрясение. Понадобилось больше часа, чтобы собрать сброшенный груз. Тело лейтенанта завернули в парашют и завалили камнями. Жаль, подумал Эдвардс, но сейчас не время для проявления чувств. Затем все поднялись на вершину горы. По крайней мере у парашютистов оказался с собой новый блок питания для рации.

— «Конура», это «Ищейка». Ситуация отвратительная, прием.

— Почему вам потребовалось столько времени?

— Передайте пилоту «геркулеса», чтобы носил очки. Командир морских пехотинцев, которых вы послали к нам, погиб при приземлении, а их сержант растянул лодыжку.

— Вас не заметили?

— Нет. Они приземлились прямо на скалы. Просто чудом не погибли все. Мы вернулись на прежнюю высоту. Следов не осталось. Сержант Николе оказался курильщиком. Вместе с сержантом Смитом они нашли уединенное место и закурили.

— Ваш лейтенант слишком нервничает.

— Да нет, он только с виду такой. Как нога?

— Все равно придется идти — в порядке она или нет. А лейтенант понимает, что делает?

— Шкипер? На моих глазах он прикончил ножом трех русских. Это достаточно убедительно?

— Боже милосердный…