Красный шторм поднимается

Глава 41 Внезапно появившиеся цели

Брюссель, Бельгия

С магнитофонной ленты сняли три копии. Одну отправили в разведывательное управление Верховного главнокомандующего силами НАТО в Европе для перевода и сравнения с переводом Тоуленда. Вторая была послана во французскую разведку для электронного анализа. Третья поступила к бельгийскому психиатру, прекрасно владеющему русским языком. Пока шла работа с магнитофонной записью, половина офицеров разведывательного управления в штабе НАТО собирала последнюю информацию о потреблении горючего Советским Союзом. ЦРУ и другие разведывательные службы стран НАТО предприняли отчаянные усилия, направленные на то, чтобы выяснить объем добычи и переработки нефти в России. Тоуленд сумел предсказать результаты за несколько часов до того, как поступили первые ответы: невозможно получить точную информацию из-за недостаточных данных. Разброс вероятных оценок колебался от точки зрения, что Советскому Союзу хватит горючего еще на несколько месяцев военных действий, до мнения, что запасы уже кончились!

Верховный главнокомандующий не спешил соглашаться с выводами специалистов. В результате допросов военнопленных было получено огромное количество информации, причем главным образом явно не соответствующей действительности или противоречивой. Поскольку службы тыла всегда заметно отставали от наступающих частей, мало офицеров этих служб попадало в плен. Первыми поверили этому ВВС. Они знали что склады горючего у противника были меньшими, чем предполагалось. Вместо одного огромного склада, что всегда предпочитали русские (особенно после взрыва крупного склада в Биттенбурге), они начали создавать множество небольших, несмотря на неизбежные издержки, связанные с их охраной и противовоздушной обороной. Глубинные рейды авиации НАТО были направлены против аэродромов, складов боеприпасов, транспортных узлов и танковых колонн, приближающихся к фронту. Это представляло собой более соблазнительные цели, чем склады горючего, по размерам меньшие, чем ожидали раньше, к тому же их труднее было обнаружить. Большие склады горючего легко опознавались с воздуха благодаря ведущим к ним транспортным артериям с сотнями подъезжающих и уезжающих машин-заправщиков, тогда как небольшие склады, куда приезжало меньше грузовиков, с трудом поддавались обнаружению с самолетов радиолокационной разведки, радары которых были направлены вниз. Все эти факторы создавали иное распределение целей в соответствии со степенью их важности.

После пятнадцатиминутного обсуждения проблемы с командующим ВВС верховный главнокомандующий изменил ситуацию. Стендаль, Германская Демократическая Республика

— Я не могу сделать одновременно и то и другое, — прошептал про себя Алексеев. Он потратил двенадцать часов, пытаясь решить проблему, но так и не сумел добиться успеха. Просто чудо, что он смог, наконец, сам встать во главе фронта и лично отдавать приказы, вместо того чтобы оставаться всего лишь энергичным исполнителем приказов кого-то другого. Но теперь он нес ответственность за успехи и поражения. Совершенная ошибка будет его ошибкой, понесенное поражение — его поражением. Раньше все было гораздо проще. Подобно своему предшественнику, Алексеев был вынужден отдавать приказы, заранее зная, что они невыполнимы. От него требовалось удерживать выступ в оборону противника и продолжать наступление. В распоряжении Алексеева было достаточно сил или для того, или для другого, но не для выполнения обеих задач одновременно. «Вам надлежит продвигаться к северо-западу от Везера, отрезав части на правом фланге наступающих войск и готовясь к решающему броску в долину Рура.» Тот, кто отдал эти приказы, либо не знал, что их невозможно выполнить, либо просто не задумывался об этом.

Однако войска НАТО знали. Их авиация громила конвои на всех дорогах между Рюле и Альфельдом. Две резервные танковые дивизии, защищавшие северный фланг генерала Берегового, были захвачены врасплох, и им пришлось отступить. Группы противника силой до батальона оседлали основные транспортные развязки, и командование НАТО усилило полк, находившийся в Альфельде. Примерно две танковые дивизии противника скрывались в лесу к северу от Рюле, но не начинали наступления на войска Берегового, вынуждая его продолжать переправу и давая возможность нанести контратакующий удар в северном направлении.

Алексеев помнил важный урок, усвоенный им в Академии Фрунзе:

Харьковское наступление 1942 года. Тогда немцы позволили войскам Красной Армии прорваться к ним глубоко в тыл, затем отрезали их, окружили и уничтожили. «Ставка (имеется в виду Сталин) игнорировала объективные реальности создавшейся ситуации (нарушив таким образом Второй закон ведения боевых операций), увлекшись вместо этого субъективно истолкованными представлениями о видимом успехе, оказавшимися ошибочными», сделал заключение лектор. Генерал подумал, не станет ли ведущееся сейчас сражение наглядным уроком для будущих слушателей военных академий, где капитаны и майоры будут писать сочинения, указывая на то, каким ослом оказался генерал-полковник Павел Леонидович Алексеев!

Или можно отступить…, признать поражение и, может быть, оказаться арестованным и расстрелянным как предатель Родины. Таким его навсегда запомнит история — если запомнит вообще. Какая ирония судьбы! Послав на верную смерть бесчисленные тысячи мальчишек, он окажется тоже перед лицом смерти, хотя и с другого, неожиданного, направления.

— Майор Сергетов, я хочу, чтобы вы отправились в Москву и лично ознакомили их с создавшейся ситуацией. Я намерен взять одну дивизию у Берегового и перебросить ее на восток, чтобы снова открыть дорогу на Альфельд. Удар по Альфельду будет нанесен с двух направлений, и после его успешного завершения мы сможем продолжить переправу через Везер, не опасаясь, что наши головные части окажутся отрезанными.

— Искусный компромисс, — произнес майор с надеждой в голосе. Вот это мне и хочется услышать! — подумал генерал. Битбург, Федеративная Республика Германия

В строю оставалось всего двенадцать «фризби». Их дважды на короткое время освобождали от выполнения боевых заданий, чтобы решить, какая новая схема тактических действий уменьшала опасность, которой подвергалась эскадрилья «летающих тарелок» — и, по мнению полковника Эллингтона, не без успеха. Некоторые советские системы противовоздушной обороны проявили себя с неожиданной стороны, и все-таки примерно половину потерь никто не мог объяснить. Может быть, они были следствием несчастных случаев, происходящих с тяжело нагруженными самолетами, совершающими полеты на минимальной высоте, или просто это законы вероятности, от которых невозможно уйти? Летчик может считать приемлемой вероятность оказаться сбитым во время выполнения боевого задания, когда она равняется одному шансу из сотни, и затем внезапно начинает понимать, что после пятидесяти боевых вылетов такая вероятность увеличивается до сорока из ста.

Экипажи его самолетов сохраняли неестественное спокойствие. Элита военно-воздушных сил, личный состав эскадрильи самолетов-невидимок «фризби», представляла собой дружную семью летчиков, и уже треть их погибла. Профессиональное отношение к выполнению своих обязанностей, требующее, чтобы они сдерживали свои эмоции и оплакивали погибших товарищей наедине с собой, имело пределы, и эти пределы остались позади. Эффективность боевых вылетов снизилась, но предъявляемые к летчикам требования остались прежними, и Эллингтон понимал, что необходимость поражения целей на войне намного превышает личные чувства каждого экипажа.

Он развернулся на взлетной полосе, оторвался от земли и повел свой самолет на восток. На этот раз он летел в одиночку. У него на борту не было вооружения, за исключением «сайдуайндеров» и противорадиолокационных ракет для самообороны. Его F-19A нес топливные баки вместо бомб. Эллингтон выбрал первоначальную высоту полета в три тысячи футов, проверил приборы, чуть откорректировал балансировку самолета и лишь после этого начал снижаться до пятисот футов. На этой высоте он и пересек Везер.

— На земле что-то происходит, Дюк, — сообщил Эйсли. — Похоже, что колонна танков и БМП направляется на северо-восток по шоссе 64.

— Передай об этом по радио. — В этом секторе все движущееся представляло собой цель. Через минуту они пролетели над Лейне к северу от Альфельда. Были видны отдаленные вспышки орудийных выстрелов, и Эллингтон круто отвернул налево, чтобы уйти в сторону. Шестидюймовый снаряд, летящий по баллистической траектории, не обращает внимания, невидима «фризби» или нет.

Наш полет должен быть безопаснее боевого вылета, подумал Эллингтон. Они летели на восток, в двух милях от дороги, которую Эйсли держал под наблюдением с помощью телевизионной камеры, установленной в носовой части самолета. Сигнализатор оповещения об опасности светился от радиолокаторов пусковых установок ракет «земля-воздух», обшаривающих небо в поисках незванных гостей.

— Танки, — негромко произнес Эйсли. — Много танков.

— Они движутся?

— По-моему, нет. Похоже, они просто стоят вдоль обочины под прикрытием деревьев. Внимание — пуск зенитной ракеты! Направление на три часа!

Эллингтон отвел штурвал от себя и влево. За несколько секунд ему пришлось бросить самолет к земле в одну сторону, повернуть голову в другую, чтобы увидеть приближающуюся ракету, снова посмотреть обратно и убедиться в том, что он не пропахал борозду в земле своим самолетом, на строительство которого было потрачено пятьдесят миллионов долларов. Эллингтон успел заметить желто-белый язык пламени зенитной ракеты, летящей прямо к ним. Как только самолет выровнялся, он бросил «фризби» в крутой правый вираж. Эйсли, сидевший сзади, не сводил взгляда с ракеты.

— Она уходит в сторону, Дюк, — точно, уходит! — Ракета выровнялась позади F-19 на уровне деревьев, затем спикировала и взорвалась в лесу. — Судя по приборам, это была ракета СА-6. Поисковый радиолокатор в направлении на один час и совсем близко.

— Понял, — произнес полковник. Он привел в готовность взрыватель своей первой противорадиолокационной ракеты «сайдарм» и выстрелил ею в радиолокатор с четырех миль. Русские не успели ее обнаружить. Эллингтон увидел пламя взрыва. Вот вам!

— Думаю, ты прав относительно того, как они нас обнаруживают, Дюк.

— Наверно. — «Фризби» были предназначены для того, чтобы оставаться невидимыми для радиолокационного обнаружения сверху. Радиолокаторы, находящиеся на земле, обнаруживали их с большей легкостью. Чтобы бороться с этим, следовало лететь совсем низко, но тогда они мало что видели. Эллингтон повернулся и снова посмотрел на танки.

— Как ты думаешь, Дон, сколько их?

— Много, больше сотни.

— Сообщи об этом. — Эллингтон снова повернул на север, пока майор Эйсли связывался по радио с базой. Через несколько минут реактивные «фантомы» немецких ВВС нанесут удар по месту скопления танков. Такое большое количество танков в одном месте означало, по-видимому, что где-то здесь расположено место заправки, подумал полковник. Машины-заправщики или уже прибыли, или находятся в пути. Теперь его основной целью стали склады горючего и заправщики — поразительное изменение в тактике после недель налетов на склады боеприпасов и движущиеся колонны… А это что?