Красный шторм поднимается

Пять минут спустя он уже ехал в своем автомобиле по Митчер-авеню, направляясь к штаб-квартире командующего Атлантическим флотом — плоскому, ничем не приметному зданию, которое раньше было больницей. Поскольку он привык вставать по утрам очень рано, Тоуленд обнаружил, что автомобильная стоянка на Ингерсолл-стрит полупуста, но он все-таки выбрал место подальше от прямоугольников, выделенных для старших офицеров, опасаясь навлечь на себя гнев какого-нибудь адмирала или капитана первого ранга.

— Боб? Боб Тоуленд? — услышал он, едва выйдя из машины.

— Эд Моррис!

Действительно, это был Эдвард Моррис, теперь уже капитан третьего ранга, заметил Тоуленд, — сверкающая золотая звезда на кителе означала командование каким-то кораблем. Прежде чем обменяться с другом рукопожатием, Тоуленд отсалютовал ему.

— Все еще играешь в бридж, Боб? — Тоуленд, Моррис и еще два флотских офицера были когда-то неизменными партнерами и раз в неделю всегда играли в карты в офицерском клубе Пирл-Харбора.

— Время от времени. Марти не слишком выдающийся игрок, но у меня на службе есть парни, что любят поиграть.

— Играют так же хорошо, как когда-то мы? — поинтересовался Моррис, когда они двинулись рядом в одном направлении.

— Смеешься? Забыл, где я работаю теперь?

— Слышал, ты попал в Форт-Мид, после того как подал рапорт об увольнении в запас.

— Точно, и в АНБ есть парни, которые играют в бридж так, словно подключены к своим проклятым компьютерам, — настоящие разбойники!

— Как семья?

— Отлично. А у тебя?

— Растут так быстро, что начинаешь чувствовать себя стариком.

— Это уж точно, — усмехнулся Тоуленд и ткнул пальцем в звезду на кителе приятеля. — А теперь расскажи мне о своем последнем ребенке.

— Посмотри на мой автомобиль.

Тоуленд обернулся. На «форде» Морриса виднелся личный номерной знак — FF-1094. Для тех, кто не разбирался во флотских делах, он ни о чем не говорил, но моряку было ясно, что владелец машины — командир большого противолодочного корабля номер тысяча девяносто четыре — фрегата «Фаррис».

— Ты всегда был таким упрямым и терпеливым, — с улыбкой заметил Тоуленд. — Молодец, Эд. Давно стал командиром?

— Два года назад. Большой корабль, красивый, быстрый и мощный, но самое главное — он мой! Когда я впервые поднялся на капитанский мостик — черт побери, я чувствовал себя так, как в тот день, когда родился Джимми. Тебе не следовало уходить с флота.

— Понимаю тебя. Разница между нами, Эд, заключалась в том, что я всегда знал: ты станешь командиром своего корабля, а я нет. — В личном деле Тоуленда хранилась копия приказа с выговором за то, что он, будучи вахтенным офицером, посадил эсминец на мель. Ему всего лишь не повезло. Причиной была ошибка на карте и сильное приливное течение, но, чтобы разрушить карьеру морского офицера, достаточно малого…

— Значит, тебя призвали на ежегодную двухнедельную переподготовку?

— Совершенно точно.

— Силия уехала навестить родителей, так что теперь я холостяк. Где ты собираешься ужинать сегодня вечером?

— В Макдоналдсе! — засмеялся Тоуленд.

— Этого еще нехватало. Дэнни Макафферти тоже сейчас здесь. Ему дали «Чикаго», ошвартован у двадцать второго пирса. Знаешь, если нам удастся найти четвертого, можем сыграть в бридж, как в старые добрые времена. — Моррис ткнул приятеля в грудь. — Мне нужно идти. Давай встретимся в холле офицерского клуба ровно в 17.30, Боб. Дэнни пригласил меня поужинать у него на корабле в 18.30, и у нас будет час, чтобы освоиться с обстановкой, прежде чем поедем в порт. Поужинаем у него в кают-компании и поиграем несколько часов в бридж, как раньше.

— Слушаюсь, господин капитан третьего ранга. ***

— Короче говоря, я служил тогда на «Уилле Роджерсе», — продолжал Макафферти. — Пятьдесят суток патрулирования, и я на вахте, понимаете? С поста гидролокации сообщают, что принимают странный звук на пеленге ноль-пять-два. Мы находились на небольшой глубине, и я решил поднять поисковый перископ. Поднимаю перископ, направляю его на пеленг ноль-пять-два — и точно, вижу яхту класса «Гольфстрим-36». Она идет на автопилоте со скоростью четыре-пять узлов. Какого черта, решил я, вахта скучная, тишь да гладь, и задал перископу максимальное увеличение. И знаете, что увидел? Капитан яхты и его спутница — у нее такая надстройка, что опасность утонуть ей не угрожает, — расположились на крыше рулевой рубки в горизонтальном положении друг на друге. Яхта в тысяче ярдов от нас, и при максимальном увеличении мы словно рядом. Тогда я включил видеозапись — правда, сначала чуть изменил курс, чтобы лучше разглядеть подробности. Вели ее пятнадцать минут. Всю следующую неделю матросы не отрывались от телевизора, гоняя кассету. Весьма укрепляет дух команды, когда матросы знают, что им предстоит защищать. — Все трое офицеров рассмеялись.

— Я ведь говорил тебе, Боб, — заметил Моррис. — Эти подводники — коварные люди, любят заглядывать в замочную скважину. Да и извращенцы к тому же.

— Ты давно командуешь «Чикаго», Дэнни? — спросил Тоуленд за второй после ужина чашкой кофе. Макафферти и его гости находились в офицерской кают-компании одни. Остальные офицеры подводного ракетоносца несли вахту или спали.

— Три месяца, которые порядком вымотали меня; это не считая времени, проведенного на верфи, — ответил Макафферти, допивая свой стакан молока. Он был первым командиром ударного ракетоносца, только что введенного в строй, и как его капитан следил за окончанием постройки «Чикаго» и его спуском на воду. Тоуленд обратил внимание, что Дэн не присоединился к ним с Моррисом, когда они в офицерском клубе, «осваиваясь с обстановкой», выпили по три крепких коктейля. Все это так не походило на прежнего Макафферти. Может быть, ему не хотелось покидать свою подводную лодку из опасения, что мечта всей его жизни исчезнет, пока он находится на берегу.

— Разве ты сам не видишь этого по его лицу, какое бывает только у пещерных людей и подводников? — пошутил Моррис. — Не говоря уже о слабом свечении, которое появляется у тех, кто имеет отношение к атомным реакторам? — Макафферти усмехнулся; они поджидали четвертого партнера, без чего нельзя было начинать игру. Им должен был стать младший инженер-лейтенант, только что сменившийся с вахты у реактора. Реактор «Чикаго» был заглушен, поскольку ракетоносец получал электроэнергию с берега, но в соответствии с правилами инженеры несли вахту у реактора независимо от того, действует он или нет.

— Скажу вам честно, ребята, четыре недели назад у меня действительно был бледный вид, — произнес Макафферти серьезно — или по крайней мере настолько серьезно, насколько это у него получалось.

— Это отчего же? — поинтересовался Боб Тоуленд.

— Ну, вы ведь знаете, какие фокусы мы проделываем с нашими лодками, верно?

— Если ты имеешь в виду электронную разведку и сбор электронной информации с берега, Дэн, то имей в виду, что все данные, собранные тобой, поступают в мой отдел. Более того, скорее всего мне известны имена тех, кто обращается к вам с такими запросами, на основании чего и готовятся ваши задания. Как тебе такая отвратительная роль? — засмеялся Боб. Он не хотел оглядываться по сторонам со слишком очевидным любопытством. До сих пор ему не приходилось бывать на атомной подводной лодке. Здесь было холодно — система кондиционирования воздуха на атомных подлодках действует только от собственного реактора — и сильно пахло машинным маслом. Все вокруг блестело, — лодка была совсем новой, да и Макафферти наверняка принял меры, чтобы команда навела порядок перед приходом его друзей. Итак, это и есть та самая машина, что занимается сбором электронной информации и стоит миллиарды долларов…

— Так вот, мы находились в Баренцевом море, к северо-востоку от Кольского залива, — шли за русской подводной лодкой типа «оскар» на расстоянии миль десять. И вдруг оказались в самом центре учебного полигона — вокруг стали рваться снаряды, ракеты! Они уничтожили три старых судна и разнесли в щепы полдюжины старых барж, которые использовались в качестве целей.

— «Оскар» там был один? — спросил Моррис.

— Нет, оказалось, что поблизости были еще «папа» и «майк» «"Оскар", „папа“ и „майк“ — типы советских атомных подводных лодок, вооруженных противокорабельными и противолодочными ракетами.». Один из недостатков наших подводных красавиц в том, что они плывут на глубине совсем неслышно. И если русские не знают, что мы находимся в этом районе, то можно оказаться в весьма неприятном положении. Короче говоря, с гидролокационного поста закричали:

«Цель! Цель!» — это на русских подлодках стали заполняться водой торпедные аппараты. А откуда нам знать, боевыми торпедами они собираются стрелять или нет? Тогда мы подняли над поверхностью антенну электронного обнаружения и заметили их радиолокаторы на перископах, затем над нашими головами прошли несколько русских кораблей. Черт побери, ребята, минуты три у меня действительно тряслись поджилки, понимаете? — Макафферти покачал головой. — Короче говоря, через два часа все три лодки развернулись и со скоростью двадцать узлов припустили на базу. У русских просто шли боевые учения, причем настоящими боеприпасами. Представляете, и это наш первый выход в море!

— Тебе не показалось, Дэн, что у русских происходит что-то необычное? — спросил Тоуленд, внезапно заинтересованный рассказом.

— Разве ты не знаешь?

— Что именно?

— Русские резко сократили количество дизельных подводных лодок, выходящих на патрулирование к северу от входа в Кольский залив. Понимаете, при обычных условиях их трудно услышать, но за последние два месяца они вообще там почти не появляются. За все время я услышал всего одну. Это совсем не похоже на прошлый раз, когда мы ходили в этом районе. Нам показывали снимки, сделанные со спутника, — множество дизельных подводных лодок по какой-то непонятной причине стоит у пирсов. Да и вообще активность их подводных патрулей за последнее время резко снизилась. По-видимому, ведется интенсивная работа по техническому обслуживанию. Некоторые считают, что русские решили изменить цикл своих учений. Обычно в это время года стрельбы боевыми снарядами не проводятся. — Макафферти рассмеялся:

— Разумеется, не исключено, что им наконец надоело латать и красить эти консервные банки и они решили пустить их в расход — какая польза от консервной банки, а?

— Остряк, — буркнул Моррис.

— Тогда можешь объяснить мне, по какой причине столько дизельных подлодок сразу ставится на прикол? — спросил Тоуленд. Теперь он жалел, что не отказался от второго и третьего стаканов в офицерском клубе. Какая-то важная догадка крутилась у него в голове, а выпитый алкоголь тормозил мышление.

— Да нет таких причин, черт побери, — пожал плечами Макафферти.

— Что же тогда они делают с дизельными подлодками?

— Я сам не видел те снимки, сделанные со спутника, мне только рассказывали о них. Боб. В сухих доках не ведется никаких работ, так что вряд ли это что-то серьезное.

И тут в голове Тоуленда словно вспыхнула электрическая лампочка.