Паранойя. Маскарад

Я не двинулся с места, продолжая разглядывать потолок. Мне не нравился агент, его чертов галстук, его наглая морда и как он разговаривал. Я начинал злиться.

– Да и хрен с тобой! – Внезапно взорвался агент. – Я сам за тебя крестик поставлю, ты все равно спятивший маньяк, какая нахрен разница, что ты думаешь... И не думай, что это тебя спасет! Ты знаешь, что делают с такими бешеными псами, как ты? Нет, их не запирают в клетку, не думай. Всем насрать, что скажет психиатр, – неважно болен ты или нет, таких, как ты, нельзя оставлять в живых. Учитывая, что законы штата позволяют, тебя пожарят, мать твою. Поджарят на электрическом стуле, вот увидишь!

Интересно, почему он так настроен? В его голосе сквозила ненависть, он торжествовал, говоря о том, что меня ожидает казнь. Его история была театром абсурда, полнейшей нелепицей, написанной на коленке, вылепленная из кусочков. Его показания и бумаги, которыми он бросался, были фарсом, обманкой, подделкой. И сам он был ненастоящий, мой нос чуял его ложь. Подонок был набит дерьмом под завязку. Он работал на них, на тех, кто остался, или на их пособников. Они желали дотянуться до меня, свернуть расследование и отомстить.

– Меня абсолютно устраивает твоё молчание. – Агент наклонился ко мне поближе, взял за воротник, пытаясь заглянуть в глаза. – Слышишь? Жюри присяжных легче определиться с выбором, если ты будешь вести себя также, как сейчас. Псих. А потом, когда тебя посадят на электрический стул, я буду за стеклом, смотреть, как дергаешься.

Волна негодования и ненависти прокатилась по мне. Я сорвался с места, выворачивая прикованные руки и сгибая поручни, агент от неожиданности отскочил от меня и чуть не упал со стула.

– Пошёл ты, мразь... – Прошипел я. – Продажная жирная сволочь, гнида, дерьма кусок! Я выберусь отсюда и убью и тебя, тварь! Иуда чертов, продался с потрохами! Лицемер херов!

После этих слов у меня из носа фонтаном брызнула кровь, я замер, остолбенело наблюдая, как намокает алым простынь. Что… Оно добралось до меня? Бог поглотил и меня тоже?

– Да ты и правда псих… – Удивленно пробормотал агент, перед тем, как испуганно выскользнуть за дверь палаты.

Забежали два санитара, пытались сдержать меня, связать ремнями, но я вырывался, крича и угрожая.

– Это ложь, ложь, ложь! Я убью вас, убью вас всех! Предатели, ублюдки, скоты!

Инъекция неизвестного мне препарата сделала своё дело.

Убью вас…

Всех…

***

Очнувшись, я много думал о произошедших событиях, о том, как я поступил и о последствиях моего выбора. Мысли как игрушечный паровозик бегали по кругу, и этот аттракцион мне уже надоел. Я сделал то, что сделал, корить себя было бессмысленно. В конце концов, меня прижали к стене и я среагировал так, как умею. Я победил, пусть этого и не понимают.

На улице смеркалось, из радиоприемника на подоконнике тихо играла музыка. Опять медсестры забыли его выключить.

Оставалось только два вопроса, на которые однозначного ответа я не получил. Каждый терзал меня по-своему.

Первый приходил в виде голоса Фрэнсиса, – “Я лично могу только предположить, что огромный трилобит всего лишь эволюционный кокон. Но, что скрывается внутри, мы можем лишь предполагать”.

Лишь вспомнив эти слова, предо мной возникла уродливая каменная глыба, и появилось смутное чувство, что сильно сдавливало грудь. Как будто я вглядывался в звездное небо или океанскую бездну. А что если Фрэнсис был прав?

Что если, эта гора изваяние и есть кокон, застывшая оболочка для защиты новорожденного? Капсула, в которой гусеница превращается в куколку, время которой ещё не пришло? Эволюционная стадия роста, яйцо, которое ждет своего часа? Загадка не давала мне покоя, если это так, тогда... что вылупится из этой скорлупы?

Какие у этой бабочки будут крылья?

Вторая тайна, что не давала мне покоя, была в файлах, которые прятал Альберт. Пропавшие люди, нераскрытые убийства, которые были похожи на ритуалы культа. Скальпирование, удар в грудь...

Эту головоломку я собрать не мог. Альберт утверждал, что за убийствами стоит не культ. Но тогда кто? Маньяк подражатель? Мне было тяжело это представить.

Этот человек мало того, что знал об убийствах и порядке обряда, так он не попал под влияние Маскарада, и использовал его в свою пользу. Этот мерзавец был хитер, он знал, что полиции придется закрыть глаза на его работу, чтобы не всплыли предыдущие убийства. Но, как это возможно? Десятки убитых за две недели, никаких следов, абсолютно случайный выбор жертв...

Что это мог быть за человек, воспользовавшийся ситуацией таким образом, играющий со всеми себе на потеху? И самое главное, если догадка верна, он где-то там на свободе, продолжает убивать...

Падая в небытие размышлений, я слышал где-то вдалеке треск радио. Выступал ненавистный мне диджей, Энди хренов Рэйн.

– Хочу поздравить всех жителей Коуст-сити, господа! Как бы весело и тяжело не было, этот день наконец настал, наступил конец недели, а это значит, что я торжественно объявляю мои дорогие! Маскарад окончен!

Я уставился на две трещины на потолке.

Маскарад окончен.

Межглавие шестое.

После произошедших событий.

Запись звонков, стандартное шифрование.

Рабочий номер – А/С 12846852-AK

Владелец – специальный агент Роберт Патрик Холлер. ФБР. Отдел 41.

Входящий звонок 05.42 утра.

Начало записи.

– Да? Черт возьми, какого хрена, Ронни? Сейчас пять утра!

– Доброе утро, сэр. Извиняюсь за столь ранний звонок, но вы сказали уведомлять вас незамедлительно по изменениям в красном списке.

– Я говорил уведомлять, если что-то серьезное произошло.

– Сэр, я думаю, как раз произошло нечто серьезное.

– Хорошо, хорошо, дай мне минуту…

…

…

– Сэр?

– Да, Рональд, я здесь. Нужно было выйти из комнаты, не будить же жену. Так, я варю кофе, рассказывай, но помедленней, – я никак не могу проснуться.

– У нас происшествие на седьмом участке. Серьезное.

– Седьмой, седьмой… Это же Масс-коуст. Регулярные исчезновения людей раз в период, насколько я помню.

– Да, сэр, все верно.

– Разве у нас там есть агент?

– Нет, сэр. Официально нет. Но…В главный участок, с нашей помощью, был устроен доверенный человек.

– Ах да. Влад Ковач. Я и забыл про него. Так, у нас есть ситуация на седьмом участке, где замешан Ковач, и ты мне звонишь рано утром. Черт, там всё совсем плохо… Считай, я уже взбодрился.

– Этой ночью детектив Ковач был арестован местными силами правопорядка, его же коллегами. За день до этого его объявили в розыск за убийство напарника и оповестили об этом по местному телевидению.

– Почему я узнаю только сейчас?

– Сэр, Ковач не является нашим агентом, он не числится в базе…

– Ясно, дальше.

– Детектив Ковач обвиняется в убийстве лектора из ФБР и своего напарника. Когда его задержали, он хладнокровно расстрелял ещё девятерых человек. По нашим данным, он в одиночку штурмовал особняк на окраине города. Выживших в особняке нет. Ковач в больнице с ранением в торс.

– Черт возьми… Влад, твою мать, ты не меняешься. Что нам известно?

– По нашим данным, Ковач вел дело о массовом убийстве, но на данный момент информацию о самом деле уже не найти. Либо ошибка, либо…

– Кто-то подчищает за собой.

– Да, сэр. Из внутренних файлов полицейского управления становится понятна только цепочка событий, – Ковач получает дело, сдает первые отчеты и ведет расследование, дальше только черная дыра. Через неделю погибает напарник Ковача, а его самого обвиняют в убийстве, фактов почти нет. Потом погибает советник из ФБР, после чего Ковач похищает временного заместителя капитана, лейтенанта Бара, пытает его, и в ту же ночь атакует особняк.

– Полный хаос. Что мы знаем об этом советнике?

– Дэвид Аддерли, лектор академии. По собственному желанию взял командировку в Масс-коуст по вопросу оккультных преступлений. Есть запись того, что он звонил в участок Коуст-сити и беседовал с Ковачем. Сэр, есть ещё кое-что…

– Говори.

– Ковач пытался вам дозвониться три дня назад, на личный номер.

– Проклятье, Влад, сукин ты сын… Его загнали в угол и он решился позвонить мне, когда не удалось, он решил закончить всё сам.

– Сэр, вы не думаете, что…

– Нет, не думаю, Ронни! Влад Ковач самый жесткий человек, которого я знаю, но и самый правильный тоже. То, что произошло абсолютно в его стиле, и мы должны вытащить его.

– Но, сэр, он официально даже не…

– Наплевать, не первый раз. Мне нужно узнать то, что ему известно. Ронни, ты не понимаешь, Ковач – это ураган, ставлю сотню на то, что седьмой участок можно убирать из красного списка. Организуй его перевод, тихо и без шума. Пока отправь туда агента, пусть приглядит за ним. Боюсь, наш друг до сих пор в опасности.

– Да, сэр. Будет сделано.

– Ха, Влад Ковач… Кто бы мог подумать…

...интерМеццо...

Масс-Коуст сити.

Ист-энд. Район многоэтажек.

Через четыре дня после произошедших событий.

Наконец вышло солнце и осветило всю эту гнетущую городскую пастораль. “Валентайн” сильно ударил по побережью, улицы занесло снегом на два дня, но потом, как по взмаху волшебной палочки, остались только лужи, и начало теплеть. А сегодня и солнце вышло, уже как-то полегче.

Мэнди улыбнулась светлым лучам, оглядывая изменившуюся округу. Она сидела на верхотуре, свесив ноги вниз, разглядывая свои потрепанные найки, а внизу собиралась толпа.

Недостроенное здание, на крыше которого и собирались парни и девушки её возраста, было самым высоким в районе. Было закончено двенадцать этажей, а потом стройку почему-то забросили, и теперь здесь было убежище для подростков, самое популярное в Ист-энде. На крыше все друг друга знали, копы сюда не поднимались, а чужаков не пускали. А если шел дождь, можно было спуститься на этаж ниже под крышу и спрятаться от него.

Кто-то, неизвестно как, но затащил на крышу детские качели, из сломанных паллет и старых матрасов делали диваны, народ тащил сюда одеяла, стояли бочки, в которых можно было жечь картон, чтобы согреться. Здесь можно было спокойно выпить, покурить чего-нибудь, купить или продать, выпросить... Ребята, которым некуда было идти, собирались здесь, среди таких же потерянных душ, зная, что тут хотя бы безопасно, а некоторые даже оставались на ночь.

Мэнди тоже некуда было идти, поэтому она была здесь. Она сидела с подружками, Вэлмой и Джул, пила пиво, которое притащила Джул, и наблюдала за скейтерами, что кружили по собранной из досок самодельной рампе. Скейтеры ошивались тут каждый день, иногда даже ночью, велосипедистов было поменьше, но они тоже регулярно заезжали на своих бэ-эм-иксах, так что картинка уже немного приелась.

Днем крыша полнилась народом. Ист-энд был бедным районом, опасным для проживания, многие подростки росли в неблагополучных семьях, которым было наплевать на то, где ошивается этот проклятый малец.

Мэнди была одна из них. Брайан опять избил маму, а потом они накурились и занялись сексом, прямо в гостиной на диване. Мэнди не хотела этого видеть, и тем более не хотела, чтобы Брайан после этого полез к ней, как обычно. Поэтому она очередной раз сбежала, прихватив с собой уже собранную сумку с вещами. Её не будут искать. Пока у Брайана есть запас химии, мама даже не вспомнит о Мэнди. Лучше девочка будет прятаться здесь, пока отчим очередной раз не свалит на неделю или две.