Восемь лет с Вагнером

Первый «мясорубочный» бой

Пока мы сидели там, на хребте, наши запустили беспилотник. Выяснили позиции противника, распределили их по взводам — кто что берёт. Задачу нам поручили выполнять ночью. В общем, первый такой мясорубочный бой у нас произошёл…

Мы получили задание, распределили нас по взводам, кто какие координаты берёт, куда наступает, кто кем командует, сводные группы собрали — и пошли. Опять ночью. Я как чувствовал, что противник нас может поджидать с «ночниками» и с «тепляками», и поэтому саботировал, скажем так, время наступление. Не то, что я там пытался скрыться за чужими спинами и так далее я просто выждал более подходящий момент. Потому что понимаю — отвечаю за людей. Как оказалось, позднее, практически все командиры так же саботировали, и в определённое время никто в заданный квадрат не вышел.

Опоздание было на полтора часа — до рассвета. Как только начало рассветать, мы вышли в заданные квадраты. Я тоже ускорился со своей группой. Дошли до заданной точки, встретили сопротивление. Практически из всех взводов, кроме моего, наступление сразу же захлебнулось. Большая часть пацанов шла по открытой местности, солнце встало — а духи сидят на господствующих высотах. У них снайпера, пулемётчики, ЗУ-шка, АГС — а мы просто пехота, у нас ничего тяжёлого не было. Всё тяжёлое шло сзади, далеко. Я бы по-другому поступил, если бы мне дали командовать данной операцией, особенно зная исходные данные.

В общем, мы взяли назначенный нам укрепрайон духовский. Отделение моё проявило себя достаточно жёстко и героически — никто не включил заднюю, я был в первых рядах, каждого контролировал. Зашли на позиции, взяли, закрепились. В тот момент со мной был Злой, командиром взвода. С нами были Рус и Тайсон — люди, благодаря которым в первую очередь состоялись во всей этой командировке все атаки. Турист, Ветер, Тор, Рус, Тайсон — люди, которые, как и я, не знают тормозов. Если у тебя впереди противник, то они все знают: если начнешь отступать, то ты уже потенциально «двухсотый», а если будешь идти вперёд, то у тебя есть шанс и выжить, и выполнить задачу. Не знаю, может я им навязал такую психологию?

Мы взяли свой укреп, зачистили, закрепились — и мне этого показалось мало. Потому что все остальные взвода только начали штурм своих укреплений. Самостоятельно как бы без указания сверху, я взял всех пацанов — 2 отделения. Одно отделение оставил там, а два отделения взял.

При штурме этой высоты, когда мы зачистились и пошли вперёд на досмотр, моего лучшего друга — Злого, снял снайпер. Он вышел на высотку, которую должен был штурмовать разведвзвод — они там под плотным огнём сидели, не могли забраться наверх. Злой в итоге получил ранение в голову, огнестрельное. Я отдельное «спасибо» хочу сказать компании за то, что два года его лечили в «Согазе». Он пережил клиническую смерть, его довезли, спасли. Лечение обходилось в просто баснословную сумму — в месяц 600 тысяч. После его отправили домой, потому что врачи развели руками, сказали, что дальше как бы вариантов нет. Ему от компании сделали пенсию в 100 тысяч рублей, и плюс ещё государственную пенсию выбили. То есть, в принципе, на 120 тысяч достаточно неплохо можно жить, даже инвалидом. Но так получилось, что жена не захотела его терпеть дальше, они развелись. Он сейчас у матери живёт. Я к нему в этом году ездил, навещал.

Короче, когда его ранили и эвакуировали, меня это очень сильно подстегнуло. Свою высоту мы взяли, и вижу — слева в километре, справа в полутора километре бойня идёт. Я пошёл помогать в тот момент Карабину, у него в отделении командира второго взвода «задвухсотило», Бекаса — он со мной в срочную службу служил, старшиной был. Потом на гражданке пошел в ОМОН, до полковника дослужился…

Пришли мы к нему на высотку к Карабину. Бекаса «задвухсотило», у них там несколько «двухсотых» подряд. В двадцати метрах от них, возле другой горы, лежит раненный чувак — истекает кровью. А эти боятся перебежать с места на место, оказать ему помощь, потому что все боятся.

Я поставил своих пацанов, они обстреляли высотку, в этот момент я с Туристом перебежал, но было уже поздно. Мы попытались с пацанами его перевязать, он скончался у нас на руках. Мы все в крови были, у него хлестало конкретно там ему видимо артерию задело, или что. Погиб у нас на руках.

Пошли мы дальше. Зашли с правого фланга на эту горку, затащили туда Карабина с его людьми. Добили духов. Двое из них успели спастись — свалили на соседнюю высотку. Посадил я Карабина на эту высотку, и, не связываясь с руководством, рванул в сторону Лотоса, потому что они тоже там застряли конкретно. Вот. Прибежал туда с одним отделением уже — Карабину оставил отделение, а сам захватил первое отделение и прибежал туда.

До Лотоса мы добирались под страшным обстрелом. ЗУ-шка била — пока мы бежали, двоих потеряли «двухсотыми». Парней мы оттащили, эвакуировали. Добежали до Лотоса, к нему как раз еще Зомби подтянулся в тот момент. Обсудили детали, что дальше будем делать. Ну и пошли в наступление. В общем, взяли и их высотку тоже.

Потом уже совместно гнали мелкий отряд духов. Там двое или трое боевиков отступало, мы их километров пять гнали — просто тупа бежали за ними. Они отстреливались, мы бежали за ними до рубежа. Там огромное русло реки было, и когда они за русло дошли, нам уже командир отряда кричит: «Стоп!». До этого рубежа доходим и дальше никуда не идём. «Вы их ещё можете гнать так много километров».

В общем. Расстояние достаточно большое было — метров 600–700, просто по ним не попадали. Это, скажем так, для меня был бой, когда Лотос себя достаточно хорошо зарекомендовал — он был новым человеком на тот момент в отряде, и может людей не знал, может что-то как-то неуверенно себя чувствовал. Но, видимо, мои действия придали ему уверенности в себе. Потом, в последующие операции он уже конкретно руководил своим взводом. Мы, можно сказать, соревновались с Лотосом, кто больше высоток возьмёт, и так далее. Просто на результат.

Когда бой закончился, подсчитали потери. У меня тогда, включая «трёхсотых», было 7 человек потерь во взводе, из них трое «двухсотых» и четверо «трёхсотых», тяжёлых. Все тяжёлые. Мы перегруппировались, получили новую задачу — идти на завод.