Провокации против России

В заключение он сказал, что «мы (т. е. Великобритания. — Н. Ч.) будем сражаться на земле, на море и в воздухе…»

Эмоциональная речь британского премьер-министра с позиции сегодняшнего дня воспринимается по-разному. В некоторых зарубежных изданиях подчеркиваются лишь британские интересы, в других — акцентируется внимание на том, что в ней ничего не сказано о военном сотрудничестве, конкретной военной помощи, об отношении к Советскому государству и Советскому правительству.

Все это, конечно, имеет место. Но нельзя не видеть главное — русскому народу, оказавшемуся в беде, протягивается рука поддержи со стороны Великобритании. Именно с этой точки зрения эта речь вошла в историю, а британский премьер проявил себя в те дни во всем блеске и вызвал зависть даже у американского президента.

Своим заявлением У. Черчилль показал себя крупным государственным деятелем. Не интриганом и злоумышленником, как пишут иногда в отечественной литературе, а проницательным политиком. Он сумел разобраться и правильно определить, в чем состоят коренные жизненные интересы его страны (Великобритании) в данный момент, что наилучшим образом в тех конкретных условиях отвечает этим интересам, благодаря чему совершил разворот в английской политике и в своей собственной деятельности. Стало ясно, что Англия не пойдет на сепаратный мир с Германией, а готова сотрудничать с Советским Союзом.

Хотя далеко не ясно было относительно характера такого сотрудничества: будет ли это военно-политический союз или только материально-техническая помощь. Проявляя сдержанность в этом вопросе, Черчилль не изменил своим принципам: он по-прежнему остался врагом советского общественного строя. Противоречия английского руководителя между его готовностью оказать помощь СССР и в то же время занимать и впредь враждебную к социализму позицию проявились четко в последующей деятельности антигитлеровской коалиции.

Как отреагировала Америка на нападение гитлеровской Германии на Советский Союз?

Советский полпред в США К. А. Уманский 22 июня телеграфировал в Москву: «Буквально вся Америка живет только вопросами германского нападения на нас… Рузвельт, правительственный лагерь в целом и рузвельтовское большинство в конгрессе заняли сегодня по вопросам германского нападения на нас молчаливую, выжидательную позицию. Перспектива победы немцев для него (президента) неприемлема, ибо угрожает Англии и в конечном счете планам США, перспектива же нашей «слишком сокрушительной победы и влияния на всю Европу его пугает с классовых позиций. Весь Рузвельт и его политика состоят сейчас из зигзагов между этими противоречиями»[61].

Администрация Рузвельта в день нападения Германии на СССР сделала следующее заявление: «Мы должны последовательно придерживаться линии, согласно которой тот факт, что Советский Союз воюет против Германии, вовсе не означает, что он защищает, борется или придерживается принципов в международных отношениях, которых придерживаемся мы». Иными словами, американцы дали понять, что надо пока подождать, не идти на союз с Москвой, возможно, ограничиться лишь материальной помощью. Очевидно, слишком велика была в США классовая ненависть к нашей стране!

Эту ненависть к СССР насаждали в Америке разношерстные, влиятельные ярые антикоммунисты: бывший президент Гувер, сенаторы Трумэн, Тафт, Ванденберг, конгрессмен Фиш, дипломат Дж. Ф. Даллес и прочие. Они навязывали администрации Рузвельта свою концепцию — победе коммунизма в любом варианте следует предпочесть победу нацизма. Начиная с 22 июня 1941 г. они требовали от президента, чтобы Англия и США заключали мир с Гитлером на самых благоприятных условиях и тогда пусть Германия и Россия убивают и изматывают друг друга. В конечном счете такая политика выведет Америку и Англию на доминирующие позиции в мире.

Военное руководство США предвещало скорое поражение Советскому Союзу и рекомендовало президенту Рузвельту воспользоваться этим. Военный министр Г. Стимсон и начальник штаба армии генерал Маршалл представили президенту меморандум, в котором изложили свое видение событий.

«Первое. Наша оценка основных факторов:

1. Германия будет капитально занята минимум месяц, а максимум, возможно, три месяца задачей разгрома России.

2. В этот период Германия должна совсем оставить или отсрочить:

а) всякие планы вторжения на Британские острова;

б) всякую попытку самой напасть на Исландию или помешать нам ее оккупировать;

в) планы нажима на Западную Африку, Дакар и Южную Америку;

г) всякую попытку обойти правый фланг англичан в Египте через Ирак, Сирию или Иран;

д) также, вероятно, планы нажима в Ливии и на Средиземном море.

Второе. Мы единодушно придерживаемся мнения, что эту непредвиденную и драгоценную передышку следует использовать для самых энергичных мер на атлантическом театре военных действий. Мы считаем, что такое давление с нашей стороны будет правильным методом помощи Великобритании. Оно обескуражит Германию и укрепит наши оборонительные позиции там, где имеется непосредственная угроза.

В результате того, что Германия втянулась в войну с Россией, наше беспокойство значительно ослабло, но мы должны действовать быстро и преодолеть отсталость, сопряженную с первыми шагами (по укреплению американских военных позиций), прежде чем Германия высвободит ноги из русской трясины…

Этот акт Германии почти напоминает дар провидения. Эта последняя иллюстрация честолюбия и вероломства нацистов открывает для вас широкие возможности выиграть битвы в Северной Атлантике и обеспечить защиту нашего полушария в Южной Атлантике, причем успех вашего руководства гарантирован настолько же полно, насколько вообще можно гарантировать успешное выполнение любого плана»[62].

Пассивно-выжидательную позицию занимал госдепартамент США, который во многом саботировал установление сотрудничества с Советским Союзом.

Что оставалось делать в этих условиях президенту Америки? 24 июня 1941 г. Ф. Рузвельт заявил на пресс-конференции: «Разумеется, мы собираемся предоставить России всю ту помощь, какую мы можем». Хотя не твердо, но обещания все-таки были высказаны.

Что повлияло на Рузвельта в его решении склониться в сторону оказания помощи Советской России? По мнению известного политолога В. Фалина, определяющую роль здесь сыграла гитлеровская директива № 21 (план «Барбаросса»), которую в начале 1941 г. добыл С. Вуд, торговый атташе посольства США в Берлине. Эта директива явилась корректирующим элементом в подходе Белого дома к Советскому Союзу, а также всей американской политики, что способствовало принятию важнейшего закона о ленд-лизе, установлению рабочих связей между штабами вооруженных сил США и Англии, введению в США (май 1941 г.) «неограниченного чрезвычайного положения».

Позитивное значение, видимо, имело также послание У. Черчилля президенту США 14 июня 1941 г., в котором ставился вопрос о возможном поощрении России на сопротивление агрессору и оказании помощи ей. Ответ Рузвельта (20 июня) укреплял британского премьера в готовности поддержать Советский Союз. Давалось даже обещание примкнуть к любому заявлению Черчилля, в котором он назовет Россию союзником.

Правда, потом установки лидеров Америки и Великобритании менялись, но в первые дни войны они совпали — оказать помощь.

3 июля 1941 г. к советскому народу обратился по радио И. Сталин. Он охарактеризовал принципиальные особенности Великой Отечественной войны СССР против фашистской Германии. Пророчески сказал при этом: «В этой освободительной войне мы не будем одинокими. В этой великой войне мы будем иметь верных союзников в лице народов Европы и Америки, в том числе в лице германского народа, порабощенного гитлеровскими заправилами. Наша война за свободу нашего Отечества сольется с борьбой народов Европы и Америки за их независимость, за демократические свободы. Это будет единый фронт народов, стоящих за свободу против порабощения и угрозы порабощения со стороны фашистских армий Гитлера».

Война подтвердила правоту слов Сталина: в изоляции оказались фашистские государства, а Советский Союз, США и Англия высказались за взаимное сотрудничество, которое затем стало основой создания антифашистской коалиции. Предпосылками ее формирования были заявления Черчилля и Рузвельта.

Однако будущий военно-политический союз государств и народов родился не сразу. Он складывался в ходе сражений и тяжких испытаний Второй мировой войны. Складывался нелегко, в противоречиях, разногласиях по принципиальным проблемам — о целях войны, втором фронте, военных поставках, послевоенном устройстве мира и т. д. Главные причины разногласий были очевидны: классовая неприязнь к СССР; просчеты Лондона и Вашингтона о военных и экономических возможностях нашей страны; ошибочность прогнозов англосаксов в отношении развития событий на советско-германском фронте, что война якобы будет закончена в течение одного-трех месяцев победой Германии.

Но, несмотря на все перипетии, под давлением народных масс, требующих установления союзнических отношений с СССР, а также реальной угрозы Англии и США со стороны фашистского блока, правящие круги Лондона и Вашингтона вынуждены были пойти на установление союзнической коалиции с советской страной.