Прощай, Германия

Глава 7. Отпуск при части

Глава, в которой рассказывается о том, как полковое начальство распоряжалось гуманитарной помощью, и как командиры поступили с мужественным офицером, героем и смельчаком.

По прибытию в полк, Эдик сдал документы в строевую, медкнижку в санчасть, доложил командованию об окончании лечения. Все начальники улыбались при встрече, и по крайней мере, делали вид, что рады его выздоровлению. Сначала капитан доложился Статкевичу о выздоровлении, но тот был занят самим собой, замполит полка похвастался полученным за Афган новым орденом «Красной звезды», естественно ничуть не сомневаясь, что заслуженным. Громобоев ухмыльнулся про себя, зная какое активнейшее боевое участие в той войне принимали пропагандистские агитотряды.

Командир полка пообещал, что положенный по болезни отпуск, можно отгулять при части. А что такое отпуск при части? Это когда вроде бы и отдыхаешь, но в то же время рядом со службой и тебя могут вызвать в любой момент. Можно конечно уехать полечиться в санаторий, но тогда не получишь ни пфеннига, ни марки, а только обесценивающиеся на глазах рубли. Эдуард естественно выбрал отгулять отпуск в Цайтце.

На гарнизон в эти дни свалились гигантские объёмы гуманитарки. В первый же день возвращения к Громобоеву с загадочным выражения лица подошёл старший лейтенант Шум и поинтересовался здоровьем.

— Как видишь, Вася, жив! Хожу своими ногами, хотя месяц назад переживал о приобретении хорошей инвалидной коляски.

Шум радостно улыбнулся, и предложил подкрепить выздоравливающий организм батальонного политического начальства витаминами.

— Какими именно? Немецким ликёром «Кирш»?

— Фруктозой! — оценил шутку и хохотнул взводный. — В полк завезли фуру апельсинов. Расфасованы они в коробки по двенадцать килограмм. Занести вам домой? Зампотыл часть выдал в солдатскую столовую, немного раздали офицерам, а половину командиры придержали, злые языки говорят, Кудасов хочет домой вывезти на приобретенным по списанию «Камазе».

— Конечно, заноси! Я фрукты очень люблю! — обрадовался выздоравливающий. — Это как раз то, что нужно для восстановления моего позвоночника и укрепления потенции.

— Ящик?

— Ну что мы будем мелочиться ящиком? Давай два, если конечно можно…

— Для хорошего человека сделаем, — заверил Василий.

Вечером бойцы притащили заказ, и Эдик принялся укреплять организм, наполнять витаминами. Насчет потенции Громобоев естественно соврал, с этим делом был полный порядок, однако интенсивности, темпа пока не мог держать, в спину кололо и стреляло.

Семейство фруктам обрадовалось, и они дружно в три рта употребило за день первую коробку. Утром кожа у жены и дочери покрылись бордовой коркой. Аллергия. А самому Громобоеву хоть бы хны, вторую коробку употребил, как говорится, в одну харю. Попросил добавки, и старший лейтенант с лёгкостью исполнил новое пожелание начальника.

— Но это последняя коробка, больше нет! — посетовал взводный. — Командир и зампотылу спрятали фрукты под замок, и никому не дают.

— И хрен с ними, — махнул рукой Эдик. — Жадность фраеров сгубит, не сегодня, так завтра.

— Точно, нехай подавятся. Апельсины же не бульба, — согласился белорус. — Не первой необходимости продукт…

Но сколько бы начальство ни прятало фрукты, под какой замок не запирай, всё равно возле этого ключа есть ключник и начальник ключника. Полковник Кудасов вскоре заметил, что его личный запас апельсинов тает, а урны в полку и мусорные контейнеры в городке полны апельсиновой кожурой. Да и территория полка тоже порядком загажена оранжевыми ошмётками.

Командир решил провести ревизию запаса, заглянул на продовольственный склад и пришёл в бешенство — половины коробок недоставало. Он решил угоститься апельсинчиками и захватить домой пару килограммов, велел вскрыть одну — однако его ждало разочарование — апельсины были покрыты толстым слоем плесени. Полковник выругался, а прапорщик суетливо раскрыл следующую коробку — результат тот же. Кладовщик шурудил по ящикам, но почти все фрукты уже пришли в негодность. Выходило, что отправляющаяся домой машина пойдёт пустой — гостинцы пропали! Гуманитарная помощь — она и есть гуманитарная, а весь гуманизм заключается в том, чтобы отдать неимущим то, что обеспеченные люди есть уже не будут. Срок хранения фруктов подходил к концу — немцы и подарили их голодающим и экономящим на всём советским военным, ну а жадные командиры умудрились заграбастав большую часть себе, впустую сгноить. Заграбастанное общественное добро хапугам на пользу не пошло.

Не успели в гарнизоне переварить апельсины, как с этой же базы завезли шоколад. И снова каждый постарался себя снабдить впрок, пока начальство не заграбастало. Следом за шоколадной помощью пришла кондитерская — фура полная тортов! Тортами Громобоева угостил Червинский. Эдик быстренько освободил холодильник и заполнил его пятью коробками, вырванными с боем с продовольственного склада другом-Иваном. Дочка наслаждалась сладостями: торт шоколадный, ореховый, бисквит со сливками, фруктовый, ассорти…

Параллельно с продуктовой халявой — шла раздача имущества с гэдээровских промтоварных складов, новым бизнесменам требовалось освободить место, занимаемое залежалым товаром. Директор базы предложил забрать имущество бесплатно, но вывезти за сутки, потому что утром прибудет новый груз. Командование отнеслось к этому делу с пониманием, выделило пару грузовых машин и два взвода солдат.

Военные работали не покладая рук, до позднего вечера вынося снятые с продаж вещи, но успели освободить лишь половину помещения. Уезжая домой, заведующая сказала, что оставляет склад открытым, мол, забирайте всё.

— Только вот за этой чёрной железной дверью ничего не трогайте, — настойчиво попросила немка офицеров.

Дама помахала ручкой и уехала, но на прощанье словно скомандовала «фас»! А ведь не скажи она про дверь и ни кто бы не полез туда. А так… Едва её «Опель» скрылся за поворотом, как доблестные вояки уже ломали чёрную дверь. За дверью хранились новенькие шикарные детские коляски, изготовленные в Тайване и газонокосилки.

Всю ночь грузовик метался между складом и полком, вывозя ценный товар. Одновременно с вывозом колясок в гарнизоне шёл торг, добро продавали «с колёс», и растаскивали по квартирам, ведь как только Кудасов прознает, сразу наложит на всё свою загребущую лапу.

Утром немцы прибыли на опустевший склад и своему ужасу увидели, что та запретная чёрная дверь взломана и помещение пусто. Кладовщики вызвали полицию и помчались в полк выяснять, кто украл, и где похищенное. Командир полка был в ярости, мало того что похитили товар, так он ещё и в полном неведении, и не в доле.

Полковник вызвал лейтенантов и велел показывать, где спрятано награбленное. Последнюю машину солдаты разгрузить не успели, она так и стояла нагруженная, но в основном в ней лежали лишь газонокосилки.

— Идиоты! Зачем вам машины для стрижки газонов? — взъярился Кудасов. — Разве у вас дома есть газоны?

— Сено косить… ответил один из них.

— У тебя есть поместье или усадьба? Лейтенант, да у тебя ведь даже квартиры нет! И не только нет квартиры, но и мозгов тоже! Сказано было немцами за той дверью ничего не трогать?

— Так точно, — потерянно ответил один из лейтенантов.

— Зачем взяли? Ведь это уголовное преступление! Лейтенант, у тебя есть дети?

Второй лейтенант, побледнев, ответил:

— Никак нет, я даже не женат…

— Тогда зачем тебе детская коляска?

— Впрок, на будущее…

— Нет у тебя никакого будущего, — ревел командир. — Вернуть! Немедленно вернуть украденное! Сволочи! В тюрьму захотели? Немка грозится заявление подать в полицию, но ей вас жалко. Мерзавцы! Завтра же откомандирую домой, чтоб вас не посадили!

Полковник вытер пот со лба, прогнал лейтенантов и велел доверенному прапорщику перенести конфискованное из грузовика добро в собственный кунг.

— Возьми одну газонокосилку, а лучше две…или нет — бери три штуки. Одну комдиву подарю. Занеси их, сам знаешь куда, и десяток колясок в упаковке. Остальное вези на КПП, будем возвращать немцам награбленное.

Замполит и парторг полка побежали по квартирам отнимать и изымать коляски. Тот, кто купил за деньги (Эдик тоже приобрёл себе одну про запас за пятьдесят марок), тот спрятал вещи понадёжнее, а кому досталось несколько штук даром — вернули. Общими усилиями комбатов и офицеров управления, большую часть удалось собрать и вернуть, но одновременно что-то прилипло к рукам начальников наводивших порядок. Уголовное дело по старой дружбе с пока ещё с гэдэ-эровской полицией (западники должны были скоро появиться им на смену) удалось замять. Лейтенантов отправили домой, а солдат перевели в другой полк. Недостачу оплатили бартером — соляркой и бензином для нужд базы, а так же недельным трудом солдатской бесплатной рабочей силы.

Едва командование разобралось с происшествием об ограблении склада и выпуталось из создавшегося щекотливого положения, как на их шею свалилось новое дело. Однажды утром перед КПП полка остановилась кавалькада машин: два новеньких легковых «Мерседеса» и грузовая фура «Мерседес». К командиру полка на приём попросилась делегация из пяти немцев: седой старик, крепкий мужчина и красивая блондинистая женщина средних лет, молодой парень и девушка-переводчик.

Сухой и поджарый старик-немец с военной выправкой, явно ветеран вермахта, поприветствовал русских командиров, приложив пальцы правой руки к козырьку кепки, крепко пожал по очереди руки Кудасову, Статкевичу и парторгу подполковнику Возняку, естественно не догадываясь, что этот хмурый седой подполковник секретарь парткома враждебной коммунистической партии.

Старик церемонно представился как барон фон Б…ч. Ныне пенсионер, но в прошлом депутат Бундестага, мужчина помоложе — сын, дама — его жена, а тот юнец — их зять.

— В чем дело, что привело вас к нам? — спросил, всё более нервничая Кудасов, не ожидая ничего хорошего от этого визита, в свете недавней неприятной истории с колясками и косилками. Полковник уже привык, что подобные визиты обычно сопровождаются жалобами. То напишут заявление о танке, подавившем забор, то жалоба на грузовую машину, раздавившую свинью, или немецкие ходоки просят оградить от ночных набегов солдат разоряющих сады или огороды.

Немцы сели рядком и мило и дружески улыбаясь, принялись разглядывать офицеров. Старик был в сильном волнении, говорил громко и пространно, излагая суть дела, а девушка-переводчик старательно переводила, коряво, и с ужасным акцентом, близко к тексту, но в принципе доходчиво.

— Они хотели бы отыскать старшего лейтенанта… — старик вынул из кармана бумажку, тщательно разгладил её и прочитал по слогам фамилию: — Ко-бы-фа.

Командир полка посмотрел на Статкевича и тот кивнул, мол, есть у нас такой офицер.

— Что он натворил? — резко спросил Кудасов. — Советские офицеры не подлежат немецкой юрисдикции. Но мы накажем виновного со всей суровостью советских законов!

— Ничего он не натворил! — замахал руками немец, — наоборот, он героически спас жену моего сына (вот она здесь сидит — симпатичная дама при этом покраснела), их дочь и внуков. То есть моих правнуков! Примерно месяц назад на дороге произошла страшная авария: моя сноха (блондинка ещё пуще зардела) не справилась с управлением, и на большой скорости врезалась в дерево у обочины. От удара все пассажиры сильно ушиблись, потеряли сознание. Советский офицер проезжал мимо, остановился, и вместе с солдатом вытащил Стефанию, её беременную дочь Грету и правнучку Аннет. Едва военные оттащили пострадавших в сторону, как «Ауди» взорвалась. Минута промедления и все они сгорели бы! А на прошлой неделе у нас случилось радостное событие — Грета благополучно родила правнука. Грета и дети сейчас дома. Мы назвали ребенка в честь спасителя — Александром.