Глазомер! Быстрота! Натиск!

Войска же второй части армии, формально находившиеся под командованием князя Репнина Николая Васильевича, предназначались для содействия главным силам, защиты их фланга и для связи с австрийской армией.

Австрийцы тоже наметили свои планы на 1789 год. Их основные силы были сосредоточены в Сербии и Кроатии. Для взаимодействия с русскими войсками в Молдавии и Валахии они выделили восемнадцатитысячную армию под командованием принца Кобургского.

Со своей стороны главнокомандующий русскими войсками возложил аналогичную задачу на третью дивизию под командой генерал-аншефа Суворова.

Турецкое командование решило уделить главное внимание обороне Бессарабии и Молдавии. Верховный визирь Юзуф-паша принял на 1789 год следующий план действий: сосредоточить в районе нижнего течения Дуная 150-тысячную армию, нанести отвлекающий удар частью сил от Измаила, а вот главными своими силами совершить обходной маневр от Галаца и Браилова, разобщить войска союзников и разбить их поодиночке. После чего предполагалось отрезать русскую армию от своих баз снабжения и полностью уничтожить. Визирь был уверен, что разбей он армию принца Кобургского, разобщи связи австрийцев и русских, и Австрия сама непременно выйдет из войны. А уж на русских можно было потом навалиться всеми своими силами и просто-напросто их раздавить. Сменивший на посту верховного визиря в мае 1789 года Хасан-паша принял план предшественника к исполнению без изменений.

В середине июля принц Кобургский получил сведения о плане турок и о начале его реализации. Часть огромной армии неприятеля переправилась через Дунай и шла на сближение с австрийцами. Принц просил Суворова оказать ему помощь, понимая, что он не в состоянии сам справиться с противником, – «Дабы неприятеля, столь накопившегося, опровергнуть в дерзком его намерении и устоять в своих пунктах…»

Суворов, приняв это послание, решил идти на соединение с войсками принца. Всего в поход к Аджуду пошло около семи тысяч русских. За сутки третья дивизия прошла сорок верст и расположилась рядом с лагерем австрийцев. Принц Кобургский поверил в это только лишь тогда, когда сам увидел русские войска своими собственными глазами. Он трижды пытался увидеться с генерал-аншефом, но каждый раз получал отказ под такими предлогами, как: «Суворов пьян», «Суворов молится», «Суворов опять напился – и потому не может вас принять». И только лишь в полночь принцу поступило от него письмо о немедленном выступлении на неприятеля, с планом сражения в котором предполагалась решительная атака на турок всеми союзными силами.

Обстановка не позволяла вести переписку или переговоры. Принцу пришлось подчиниться и выполнить план Суворова.

Русские и австрийцы шли двумя колоннами, они переправились через реку Путна, уничтожили здесь турецкое прикрытие, а затем обрушились на главные силы неприятеля. В ходе девятичасового сражения союзники продвинулись на 15 верст. Потери турок были более 1500 человек. У них было захвачено 12 пушек и девятнадцать знамен.

Русские потеряли убитыми 15 человек, 69 было ранено. Потери австрийцев убитыми и ранеными составили около 200 человек.

После сражения Суворов с дивизией возвратился в Бырлад. На ходу он написал донесение князю Репнину, где постарался убедить его воспользоваться плодами Фокшанской победы и двинуться против армии великого визиря, стоявшей между Исакчи и Измаилом.

Князь же терпеть не мог Александра Васильевича, называя его за глаза «натуралистом и баловнем счастья». Узнав о Фокшанской победе, он поторопился послать поздравление принцу Кобургскому, всецело приписывая именно ему честь победы, чем вызвал неудовольствие даже у Потемкина. «Разве так было? – корил Репнина светлейший. – А иначе не нужно их так поднимать, и без того они довольно горды!»

За Фокшанскую победу Суворов был награжден бриллиантовым крестом и звездой к ордену Андрея Первозванного, который он ранее получил за Кинбурн. А император Иосиф прислал ему богатую табакерку, украшенную алмазами. Принцу Кобургскому австрийский император пожаловал орден Марии-Терезии.

Фокшанская виктория имела политическое значение, далеко превосходящее чисто военный эффект. Его точно сформулировала сама Екатерина: «Фокшаны зажмут рот тем, кои сеют слухи, что мы с Австрийцами в несогласии».

Как уже было сказано, военный эффект от победы был незначительный. Успех не был развит, и турки очень скоро оправились от поражения.

Потемкин продолжал медленно двигаться с главными силами армии от Ольвиополя к Днестру, а князь Репнин подошел к Измаилу. Осадив крепость, он повелел готовиться к штурму. Русская артиллерия пробила в ее стенах бреши, и войска ожидали сигнала к атаке. Но в последний момент по непонятным причинам генерал не только отказался от штурма, но и вообще снял осаду. В реляции Потемкину Репнин оправдывался, что «штурмуя крепость, без знатной потери успеха уповать не можно».

В это самое время, убедившись в «беззубости» русских войск у Дуная, новый великий визирь решил довести до конца намеченный ранее план с нанесением удара в стык австрийских и русских сил и последующим выходом в тыл армии Потемкина.

Принц Кобургский послал Суворову сообщение о начавшейся переправе огромной османской армии через Дунай у Браилова. Следующий гонец от него прибыл в русский лагерь с лаконичным посланием, состоящим только из двух слов: «Спасите нас!». Русский полководец ответил вообще одним словом – «Иду!». Третья дивизия совершила такой же стремительный марш, как и два месяца назад, только уже не в сорок, а семьдесят верст, причем с форсированием двух речек. Десятого сентября союзные силы соединились у Фокшан, насчитывая общее число войск в двадцать пять тысяч человек. Им противостояла турецкая армия более чем в сто тысяч, успевшая к тому же построить полевые укрепления. Принц Кобургский, видя столь большое численное превосходство противника, предлагал выжидать или вовсе отступать. Суворов же требовал наступать, причем немедленно, справедливо указывая на то, что если турки не атакуют сами, то, значит, они к битве и вовсе не готовы. Александр Васильевич предъявил принцу ультиматум: если австрийцы откажутся атаковать, то русские разобьют противника и своими силами. Тогда принц Кобургский согласился и, как показала история, не прогадал. Союзные силы действовали решительно, атакуя противника линиями батальонных каре. Они последовательно разгромили неприятеля у лагеря Тыргу-Кули и у Крынгу-Мейлора. После чего остальные войска визиря охватила паника, и они обратились в бегство.

Потери турок, погибших на поле боя и в ходе преследования, а также утонувших в Рымнике и Бузео, составили более двадцати тысяч человек. Потери русских – 46 убитых и 133 раненых. Австрийцы потеряли около трех сотен.

Победителям достались богатые трофеи, одних знамен было захвачено более ста.

За победу в сражении при Рымнике указом императора Иосифа II генерал-аншеф Александр Васильевич Суворов был возведен в графское Священной Римской империи достоинство. А именным Высочайшим указом Российской императрицы Екатерины II возведен в графское достоинство Российской империи, с наименованием – граф Суворов-Рымникский. Ему был также пожалован орден Св. Георгия 1-й степени.

Последствия Рымникской победы не замедлили сказаться на последующем ходе кампании. Армия Потемкина подошла к Бендерам, но теперь, в отличие от кампании 1770 года, эта крепость капитулировала еще даже до начала осадных работ. Русским сдалось в плен 16 тысяч турок при трех сотнях орудий.

14 сентября была без боя взята и турецкая крепость Аджибей, на месте которой через несколько лет будет основан русский город Одесса.

Еще через две недели авангард армии Потемкина взял без боя крепость Аккерман. На валах в ней стояло 52 пушки, еще 37 было захвачено на стоявших в гавани малых судах. По условиям капитуляции, турецкий гарнизон был выпущен в Измаил. Русские держали свое слово.

Кроме того, армия Потемкина заняла Кишинев, Каушаны и Паланку. Страх и ужас, наведенные Суворовым на турок, позволили и австрийцам занять «под шумок» без боя область Банат и Валахию. Войска принца Кобургского вступили в Бухарест.

Рымникская победа настолько подорвала боевой дух турок, что осенью 1789 года они просто бежали при известии о приближении русских войск или же затворялись в крепостях, не желая принимать участие в полевом сражении.

Русская армия могла бы перейти Дунай и даже двинуться на Балканы. Противостоять на тот момент ей было некому. Но, приняв 3 ноября капитуляцию Бендер, главнокомандующий русской армией генерал-фельдмаршал Потемкин отдал приказ об уходе войск на зимние квартиры.

Кампания 1789 года закончилась. У турок появилась возможность навести порядок в своей разбитой и деморализованной армии, подтянуть из метрополии боеспособные части и резервы. Впереди было еще два года кровавых сражений!