Глазомер! Быстрота! Натиск!

– Дьяков Илья Павлович, – представился он подошедшему командиру полка. – Меня к вам по рекомендации господина Войновича направили, а вот мои сопроводительные бумаги, – и он протянул несколько гербовых листков с печатями армейской канцелярии.

– Так… направляется в отдельный егерский полк при главном квартирмейстерстве Днепровской армии на должность врача, – зачитал казенный формуляр Егоров. – А здесь на отдельном формуляре подтверждение квалификационного звания «врач». Так, указан медицинский факультет Московского императорского университета, кафедра анатомии с практической медициной. Солидно, – покачал головой подполковник. – Илья Павлович, я очень рад вашему приезду! Мы чрезвычайно нуждаемся в хорошо развитой и отлаженной медицинской службе в нашем полку. Все, что у нас сейчас есть, это, скорее, уровень средней уездной богадельни. Я очень на вас надеюсь, приведите ее в порядок. И скажите мне на милость, как же вы все-таки сумели решиться на такой шаг, чтобы оставить свой госпиталь, где все уже давно определено и вполне себе устойчиво, и променять его на армейскую неустроенность?

– Видите ли, Алексей Петрович, – слегка заикаясь от волнения, ответил Илья, – у меня в университете был прекрасный учитель, руководитель кафедры практической анатомии, профессор Зыбелин Семен Герасимович. Так вот он нам, студентам, не раз в свое время говорил, что от стояния на месте да от выполнения обыденной и каждодневной рутинной работы в нашей профессии хорошим врачом, и в особенности хирургом, никогда не стать. У того, кто хочет им быть, должен постоянно идти поиск новых методов и форм в нашем деле. Нужна большая практика и наработка опыта. А где же ей, этой практике, быть, как в первую очередь не на войне? Понимаете, Алексей Петрович, обычной посредственностью мне просто и самому не хочется прозябать. Я ведь прекрасно понимаю, что сейчас меняю определенный комфорт и удобство большого городского госпиталя на походную и неустроенную жизнь. Но я готов осознанно на время войны на это пойти, дабы помочь нашей армии. А еще я желаю заработать при этом тот врачебный опыт, про который я вам только что рассказывал.

– Ну-у, и то и другое я вам, Илья Павлович, могу твердо пообещать, – улыбнулся Алексей. – Егеря долго на месте, как правило, не сидят и мотаются по всему театру боевых действий армии. Так что этой походной и неустроенной жизни у вас будет теперь в избытке. То же и по врачебному опыту, получите вы его столько, что вашим московским профессорам даже и не снилось. Вы пока здесь обустраивайтесь. Еще месяца полтора нам в станице Николаевской до начала похода стоять. Принимайте тут свое хозяйство, знакомьтесь с людьми и начинайте уже врачебную практику. У нас здесь тоже кое-какие новшества есть: и по санитарному предупреждению заболеваний, как мы это называем – в профилактике, и по контролю за закаливанием, за телесной крепостью военнослужащих. Да даже и по полевой хирургии вам что-нибудь здесь точно будет в новинку. У нас здесь своих врачей, конечно же, нет, одни лишь обычные лекари, но некоторым их навыкам и способам лечения вы, как я думаю, все-таки будете удивлены. И они ведь доказали свою эффективность. Не зря ведь даже в главном армейском квартирмейстерстве признают, что у нас в батальоне были самые малые небоевые потери. Ладно, не буду я пока все здесь раскрывать, сами скоро увидите. А сейчас вас, Илья Павлович, мой вестовой проводит в наш полковой лазарет, где вы и познакомитесь с главным лекарем Мазуриным Акакием Спиридоновичем. Матвей! – Алексей громко крикнул, и в комнату влетел вестовой. – Нашего полкового врача, господина Дьякова Илью Павловича к Спиридоновичу проводишь! Представишь его и проследишь, чтобы со всеми удобствами он в станице устроился!

– Есть проводить полкового врача к главному лекарю, представить и потом на постой устроить! – гаркнул вестовой.

– Ступайте, Илья Павлович, я к вам чуть позже зайду и погляжу, как вы там расположились, – кивнул Егоров. – Не спешите, пока ничего серьезного у нас тут не предвидится, так что у вас есть достаточно времени, чтобы осмотреться и привыкнуть к новому. А вот уже утром, после завтрака, я жду вас у себя здесь же, где и представлю всему командному и офицерскому составу нашего полка.

В Елизаветград для сдачи экзаменов на первый офицерский чин убывало четырнадцать человек. Никогда доселе не было такого количества кандидатов от одного подразделения. Половина из них уже делала в свое время такие попытки, но строгая комиссия находила у капралов и унтеров изъяны и не пропускала к заветному чину.

– В этот раз полегче должно быть, – глубокомысленно проговорил Гусев. – Опыт, как-никак, в таком деле имеется, чать уже знаем, на что налегать нужно. Все-таки у нас в полку уже семеро из низов и аж до самых подпоручиков успели подняться. Да и протекция как бы имеется!

– Двигайся, протекция! – Лешка забрался вслед за своим квартирмейстером в бричку. – Там в комиссии суровые господа сидят, будут наши дурить или вдруг ни с того ни с сего в ступор впадут, и никакая протекции им тогда не поможет. Учить нужно было людей лучше. Половина, вон, с ошибками пишет, и с языками совсем беда.

– Да сколько готовили-то их! – вздохнул Сергей. – От всех караулов и от служебных дел аж с месяца марта совсем ведь освободили. Ладно, чего уж там говорить, кому дано стать господином офицером, тот и сам сумеет экзамены сдать, а кого ты хоть в академии отправляй, так и будет он Архипкой или Прошкой до скончания века.

Обоз из восьми двуконных легких повозок, разбрызгивая грязь, пошел на север, в сторону Елизаветграда.