Глазомер! Быстрота! Натиск!

Вдали на безопасном расстоянии выстраивались штурмовые колонны турок. Там шло шевеление, скакали во все стороны вестовые, реяли знамена и бунчуки. Противник, как видно, решил продавить оборону русских по центру, потому как, в отличие от этого главного направления, на флангах сейчас выстраивались лишь небольшие отряды. Османские канониры, не дожидаясь движения своих колонн, начали выкатывать свои пушки вперед. По паре десятков топчу впряглись в постромки и теперь толкали вперед пушки за их колеса и лафеты. По несколько человек катили какие-то тележки с ящиками и несли за спиной большие ранцы.

– С зарядами идут! – кивнул вдаль Гордей, пристраивая свою длинноствольную винтовку на мешок с песком. – Хорошо подготовили их хранцузы, все при себе, аккуратненькое. Ну-ну, давайте.

– Внимание стрелкам! – крикнул Афанасьев. – Расстояние до цели – восемь сотен шагов. Ветерок слабый, дует от моря с левой руки. Стреляем по одному, чтобы я мог поправить. Ваня, Ковалев, бей первым по средней пушке из своей дурынды!

Здоровяк кивнул и прижал к плечу приклад огромного крепостного винтовального ружья. «Бам!» – громыхнул выстрел. Стрелка аж отшатнуло назад, и он непроизвольно поморщился. Плечо у капрала болело от такой сильной отдачи.

– Не видно ничего! – мотнул головой Афанасьев. – Метиться лучше нужно, увалень! Только заряд впустую потратил! Вот теперь заряжаться замучишься. Пять итальянских штуцеров, к стрельбе товсь! Первым бьет Велько, за ним Лаптев Ваня и уже потом дальше все остальные, слева направо. Велько, к стрельбе готов? Огонь!

«Бам!» – хлопнул длинноствольный штуцер, а Василий напряженно вгляделся через подзорную трубу вдаль.

– Впустую! Ну что же вы так мажете-то, братцы?!

– Далеко очень, – проворчал серб, втискивая обернутую кожаным пластырем пулю в ствол. – Попробуй-ка сам суметь со стольки-то шагов, да еще и с первого раза попасть! – тяжко вздохнув, он начал вколачивать и дальше пулю своим деревянным молоточком.

– Лаптев, целься точнее! – скомандовал сержант. – Повторяю: все бьют в серединную пушку. Готов? Огонь!

«Бам!» – хлестнул новый выстрел, и Афанасьев аж притопнул ногой!

– Есть! Есть попадание! Молодец, Ванька! Прямо в бокового канонира угодил, в того, что справа за лямку тянул.

– О как! – удивился стрелок. – Выходит, что пулю вправо шибко уводит. Братцы, похоже, что ветерок маненько всю линию сбивает! Вы левее на треть пальца прицел свой берите!

Из последующих трех выстрелов «итальянцев» еще одна из пуль сбила канонира у орудийного колеса, остальные же прошли мимо.

– Тульские штуцера, товсь! – скомандовал Василий. – Крылов Яков, огонь! Мимо, Яшка! Мартын, огонь! Есть попадание! Прямо за пушкой кто-то шел, а потом руками взмахнул и на землю кулем рухнул. Значится, верный прицел был у Мартына! Гордей, огонь! Есть попадание! Опять пуля чуток направо ушла, тот топчу, что за вожжу тянул, упал и вот теперь на земле крутится!

– Двое, кто с Куртовыми штуцерами, то-овьсь! Катышев Сема, огонь! Мимо, Семен, мимо! Мальцев Афанасий, огонь!

Бам! Ствол штуцера аж взбрыкнул сильной отдачей у невысокого, хмурого егеря.

– Есть, Афоня! – воскликнул сержант. – Молодца! Уложил того, что прямо за пушкой шел. С пустыми руками он там был, а значится, что не меньше чем в чине наводчика в расчете числился. Заканчиваем перезарядку, братцы! – крикнул он своей команде. – Как пуля у вас ложится, уже всем вам понятно, да и пушки чуток ближе к нам подкатили. Теперяча переносим огонь правее. Поглядите на ту орудию, в которую вы раньше стреляли, она сейчас совсем остановилась, а среди ее прислуги там какая-то сумятица идет. Это уже хорошо. Нескоро еешные канониры с духом-то соберутся! Так что целимся вернее, робята. Кудряш, видать, еще будет долго заряжаться, так что мы его не ждем, итальянские штуцера, то-овсь!

Хлопали выстрелы с крыши форта, а стрелковые роты, пионеры и канониры батальона готовились к бою.

Колонны турок шли с барабанным боем ровным, мерным шагом, здесь явно чувствовалась подготовка европейских советников.

На отсчете в восемь сотен шагов с холма ударили пять полевых орудий. Три ядра отрикошетили от земли или ушли мимо, но вот пара чугунных шаров влетели прямо в самый центр строя, разрывая и ломая по пути людей.

– Семь сотен шагов, шесть! – отсчитывал расстояние до неприятеля Гусев.

– Штуцера, залпом огонь! – крикнул Егоров. И сотня винтовальных стволов ударила по передним шеренгам.

Цели были крупными, и промахнуться здесь было тяжело. На землю упали практически полностью две первые шеренги во всех трех наступающих на холм колоннах. Пробитые бреши от ядер в них тут же замещались новыми людьми, и вперед, в атаку шли уже опять плотные шеренги.

Восемь пушек турок встали в шести сотнях шагов и ударили по холму ядрами. Ближе подкатиться к нему топчу не решились. Они и так потеряли часть своих людей, а четыре расчета и вовсе установили свои орудия на пределе дистанции и теперь били навесом непонятно куда.

«Дум-дум-дум… дум-дум-дум!..» – били османские барабаны, задавая ритм шага колоннам. Скандируя и издавая воинственный клич, турки приблизились на дистанцию огня из гладкоствольных фузей и фальконетов.

– Три сотни шагов до цели! – крикнул Гусев.

– Огонь! – скомандовал Алексей.

Раздался громовой залп, и весь холм покрылся черным пороховым дымом. Чуть позже в гущу наступающих ударила и картечь. Сотни убитых и раненых рухнули на обагренную кровью землю. Голову наступающих колонн словно бы срезало. Уцелевшие враз смолкли и начали пятиться назад.

Сотники и младшие командиры турок разразились потоком брани и угроз, обещая подчиненным самые суровые кары и призывая их собраться с духом. Средняя колонна янычар выровнялась и самая первая возобновила свое движение.

– Слава султану! Бей русских! Режь! – ревели гвардейцы.

– Две с половиной сотни шагов!

– Залпом огонь! – скомандовал подполковник.

Ударил новый град свинца, и перед самым холмом образовался еще один завал из тел. Колонны продолжали упрямо идти вперед.

– Две сотни шагов!

– Огонь!

– Полторы сотни шагов!

– Огонь!

– Сотня шагов до цели!

– Огонь!

Колонны шли!

Вот янычары не выдержали заданного барабанщиками ритма, сломали общий строй и ринулись всем скопом вперед. Вслед за ними устремились к русским ретраншементам и простые пехотинцы.

– Залпом огонь! – и прямо перед рогатками под градом свинца рухнули сотни тел.

Взбешенные большими потерями турки разметали преграду и выбежали ко рву.

– Подрывай, Савва! – крикнул Лужин, и командир пионеров резко дернул свой витой шнур.

«Ба-ах!» – громыхнул разрыв большого фугаса. Вслед за командиром рванули свои шнуры и четверо его подчиненных. Ударная волна и осколки разбросали сотни людей в стороны, но турки все лезли вперед как одержимые! Алла!!! Волна атакующих хлынула через вал.

– Направленные подрывай! – скомандовал Ильин и дернул свой последний шнур. Пять взрывов хлестнули в толпу у рва.

Передовое охранение сделало все, что только могло. Задержать турок ему теперь было нечем. Откинув дымовые шашки, под прикрытием белесого облака егеря бежали в сторону основных позиций батальона.

– Быстрее! Быстрее, братцы! – кричали им из окопов стрелки.

Позади хлопали выстрелы, турки преодолели ров и, увидев убегавших, разрядили в их сторону несколько десятков своих ружей. Пластун Филипп и один из пионеров упали, но их тела подхватили товарищи и бросились к таким близким окопам.

– Гренады готовь! – выкрикнул Егоров. – Братцы, бросаем обе и бьем турок в штыки! Фитили поджигай!

Толпа турок бежала вверх по склонам холма. «Бум! Бум! Бум!» – грохнули стволы пушек и фальконетов, осыпая атакующих россыпью ближней картечи. И тут же из русских укреплений вылетело множество чугунных шаров. От каждого из них шел дымок и слышалось шипение. На подступах к окопам и ретраншементам разразился настоящий ад! Гремели многочисленные взрывы. Сотни гренад выпустили рой осколков, калеча и убивая наступающих. А потом на турок из-за дымового облака от сгоревшего пороха выскочили цепи егерей. Турки не приняли штыкового боя, развернулись и припустились прочь.