Прощай, Германия

Глава 9. Встреча с циничным командующим

Глава, в которой Громобоев вновь сталкивается с циничными и наглыми генералами, дисциплина в полку окончательно разваливается, и появляются первые беглецы — эмигранты.

В последнее время в семейных отношениях четы Громобоевых всё пошло как-то наперекосяк. Видимо сказывалось предчувствие возвращения в голодный Ленинград и к тому же на это неприятное и тревожное ожидание возвращения домой, накладывалась слякотная осенняя погода. У Эдика совсем пропало настроение. Ах эти нервы, нервы…

Навалилось всё одно к одному: неприятности по службе, опостылевшая квартира, напоминающая общагу или проходной двор, куда регулярно вламывались приятели по пути между штабом полка и казармой, каждодневные семейные ссоры. Квартира требовала капитального ремонта, жить в этом перестроенном протестантском соборе было неуютно, да ещё и с дурными соседями (алкаш-живодёр и проститутка), да ещё сильно удручало систематическое безденежье. А ещё бы у Громобоевых не было проблем с деньгами! Муж честный офицер, не ворующий (негде, не у кого, да и не умеет), поэтому экономили на всяких мелочах, копили марки на машину. Правда, вместо автомобиля на первую совместную получку супруги сдуру (поддавшись телевизионной рекламе) купили микроволновку. И хорошо бы хорошую, так ведь нет — угораздило взять бракованную!

А как её было правильно выбрать и купить-то, если мало кто знает как она должна работать! Чета Громобоевых это новое чудо бытовой техники лишь в рекламе видела ранее, да на витрине магазина. А крикливая и завлекательная реклама ежедневно и по нескольку раз призывала обывателей — купи, купи, купи! По немецким каналам постоянно рекламировали новую бытовую технику, и Эдуард действительно увлёкся идеей о покупке новой микровелле, как называли её немцы. Получил очередную предпоследнюю получку, отправился в магазин электротехники, не удержался — и приобрёл. А ведь действительно с ней должно быть комфортно: поставил тарелку супа из холодильника — минута и готово — кушай! И не надо разогревать всю кастрюлю на газовой плите. Эх, недаром говорят, реклама — двигатель торговли! К тому же жена уши прожужжала, о том какая это незаменимая и удобная вещь на кухне.

Громобоев поспешил в обеденный перерыв в магазин, почти не глядя на товар, выложил за неё триста марок и, принёс домой. Включил в сеть — молчит! Не гудит зараза и не светится. Жена в слёзы! Посыпались упрёки! Опять разругались вдрызг. Отнёс тут же обратно — продавцы брать не хотят, потому что сами немцы не знают, как она должна работать. Эдуард, битый час на пальцах и при помощи десятка немецких слов типа «Хальт» и «капут» доказывал непригодность приобретённого товара. Продавцы положили кусочек сахара внутрь печи — не греется. Поставили стакан на тарелку — не греется. Собрали настоящий консилиум — это была первая микровелле проданная в их магазине. Эдуард умолял, упрашивал, пояснял жестами, что жена кастрирует, если не сдаст бракованную вещь. Немки-продавщицы хихикали, краснели, шушукались. Еле-еле, но уломал их, и товар все-таки обратно приняли.

Едва сумел сдать микроволновку, вернулся домой с деньгами, а тут новая напасть — вдруг откуда ни возьмись, завелась огромная крыса в квартире. Да не просто в квартире — оказывается, эта мерзкая тварь в унитазе живет! Ах, она сволочь водяная и говнянная. Вот же эсэсовский туалетный выкормышь!

Вечером Ольга поспешила в санузел по нужде, а мокрая серая тварь на краю унитаза сидит и своими глазенками-бусинками на неё пялится. Жена в крик, Ксюха визжит, крыса — бульк, нырнула и была такова. Ах, зараза! Ведь, специально в самом потаённом, интимном и необходимом месте поселилась, откуда никак её не выгонишь.

С этого момента Ольга стала бояться ходить одна в туалет, но и Эдик стоять у дверей ею караульным не нанимался. Честно говоря, ему самому после этого случая, стало жутковато садиться на «эсэсовский» унитаз. Теперь капитан старался лишний раз в казарме все дела сделать.

Из-за крысы переругались вдрызг. Ольга зудит, мол, иди и меняй квартиру, требуй у начальства нового жилья, ведь офицеры уезжают и квартиры освобождаются. Можем, хотя бы месяц, но пожить в хорошем современном доме. Действительно, новая пятиэтажка, в которой проживали «блатные» офицеры полка, постепенно начала пустеть.

Громобоев пошел к командиру — тот пообещал подумать. Вернулся домой с посулом, мол, Бунчук пообещал, через неделю переселимся — получил поток упрёков в мужской беспомощности. Тоже мне — нашла импотента! Стоит, да ещё как стоит! Вот только не на тебя! Обиделся и ушёл на службу до позднего вечера, пусть сидит в квартире одна и боится…

В конце октября в полк пришла телефонограмма из управления кадров — срочно отправить в штаб список офицеров, которые недовольны карьерным ростом. Зачем? Для беседы. Командующий армией сам лично будет с ними общаться в Магдебурге! Забавно. А почему бы не съездить и не побеседовать, тем более домой лишний раз идти не охота.

Помимо себя Громобоев включил в список взводного — Щеглова, парень шесть лет на взводе, давно пора роту принимать, и ротного Хакимова — этот роту давным-давно перерос, лет пять уже как готовый начальник штаба. Комбат посмотрел список и удивился.

— А ты то, с какого боку среди недовольных? Молодой, перспективный! Всего три года замкомбата!

— А меня Академии лишили и два ордена зажали. Со службой в Германии обманули — прислали вместо пяти лет лишь на пять месяцев. Издевательство какое-то, я же не мячик от пинг-понга: бам-бам, туда-сюда. Свинство! Я тоже недоволен и мне есть, что высказать генерал-лейтенанту Чечематову.

Собралась внушительная полковая делегация из тридцати человек. Сели с комфортом в поезд, купили пива, сосисок и поехали. В штаб армии прибыла огромная толпа офицеров со всех частей, человек примерно двести. Командарма воочию Эдик увидел впервые. Чечематов оказался высокий холёный дядька, примерно лет пятидесяти, большеголовый, и как настоящий генерал пузатый. Морда широкая, мясистый нос крючком, глаза наглые и злобные.

Какой-то полковник крикнул — смирно! Генерал сердито оглядел собравшихся, дал команду вольно и велел садиться. Вместе с командармом за столом президиума уселся Член Военного Совета генерал Нехайло, тот самый, который отодрал Громобоева в первый день службы. Хмурый командарм прошелся по сцене актового зала, важно заложив руки за спину и презрительно оглядел собравшихся сверху вниз. Немного многозначительно помолчав, генерал начал разговор.

— Как я понимаю, тут собрались недовольные службой? Хотя чему же вам быть довольными? Скоро на Родину едите…

В зале пронесся шумок недовольного ропота.

— Или вы домой не хотите? Есть такие, кто не хочет? Родину не любите мерзавцы?

Офицеры принялись ещё громче перешептываться.

— А вот я, например, с удовольствием уезжаю, надоела чужбина, неметчина эта проклятая…

Эдик был в курсе, что генерал отправлялся к новому месту службы — командовать военным округом на Украине. Конечно, еще бы он был не доволен назначением! Вышестоящая должность, хорошая квартира, служебная машина, генеральская дача, сытный паёк…

— Вот многие из вас жалуются, что роста служебного у них нет. Засиделись старшими лейтенантами, капитанами, майорами — хотите званий, должностей. Похвально, правильное желание! А что вы сделали в жизни для того, чтобы стать генералами? А? Ничего! Вот ты седой капитан! Встань, артиллерист!

Командующий ткнул большим толстым пальцем в офицера-артиллериста сидевшего в первом ряду. Капитан встал, одернул китель.

— Капитан Карцев. Командир противотанковой батареи.

— Ну, хорошо, противотанкист. Сколько лет комбатом?

— Семь…

— Семь лет! Кошмар! А жена есть?

— Так точно, женат! Живём пятнадцать лет.

— Кем жена работает, что окончила?

— Медучилище, медсестра.

Генерал прямо таки засиял, глаза у него заблестели, и он одобрительно кивнул.

— Так и знал! Молодец, садись. А у тебя, старший лейтенант? Кто ты такой, кто твоя жена?

— Командир мотострелкового взвода старший лейтенант Патраков, — доложил офицер. Жена — швея.

Генерал аж прихлопнул в ладоши от счастья.

— Ну вот, все верно! Смолоду делаете ошибки, женитесь бестолково, а потом пеняете на судьбу, обвиняете начальство. К примеру, взять меня! Я кто? Командующий армией и без пяти минут командующий округом!!! Мне лишь сорок пять лет! А почему я так быстро вырос?

— Почему, — не выдержал и спросил майор из того же первого ряда примерно ровесник Чечематова. Да потому, что правильно женился! На дочери кандидата в члены Политбюро Кузнецова! А кто женится на доярках и поварихах, тот так и останется в капитанах и майорах!

Зал зашумел, офицеры громко зароптали.

— Разговор окончен, все свободны! — скомандовал командующий. — Идите и думайте! Хотя о чём вам уже думать, поздно…

Генералы ушли со сцены, следом за ними из зала гомонящей толпой вышли негодующие офицеры. Мужчины собрались в курилке, задымили. Некоторое время стояла гнетущая тишина, военный люд размышлял, потом кто-то прерывал молчание отборным матом в адрес командарма.

«Вот так побеседовал командующий с народом!» — подумал Эдик. — «Нечего сказать — успокоил и ободрил!»

Офицеры по дороге домой судачили, и обсуждали наглого и бесцеремонного генерала. То, что он хам, самодур и наглец было известно всем и ранее, но что до такой степени не умён… Да он просто ушлый проныра и ловкий карьерист! И такие полководцы случись война, поведут войска в бой?

Толстобрюхов с ухмылкой выслушал пересказ встречи и похлопал Эдика по плечу:

— А чему удивляться? Такие бесценные кадры в верхах повсеместно! Именно подобные карьеристы и прохиндеи сплошь и рядом руководят Советской армией! Да и Красной армией руководили такие же полководцы, вспомни хотя бы 41-й год…

Мишка достал из тумбы стола бутылку «Наполеона», предложил выпить и забыть о «паркетных» генералах. Хороший бренди заметно улучшило настроение Громобоеву, но неприятный осадок от общения с руководством все равно остался.

Каждый день немцы и иммигранты пригоняли к военному городку подержанные машины. И чего только не привозили! Советские «Волги» и «Жигули» были самым ходовым товаром из-за низкой цены. Но все же среди массы разнообразных предложений преобладала подержанная автотехника разных стран мира: немецкие добротные и престижные «Мерседесы», «БМВ», «Ауди», более дешевые «Фольксвагены» и «Опели», раздолбанные и поэтому уже не дорогие «Форды». Много было шведских «Вольво», «Сааб», японские «Тойоты», «Мазды», «Ниссаны», корейские «Хундаи» и прочие чудеса автомобилестроения всего мира семидесятых и восьмидесятых годов. На новые машины у офицеров и прапорщиков денег не было, поэтому пяти-шестилетняя машина — были особым шиком, признаком богатства. В основном пользовалась спросом техника с пробегом десяти-пятнадцати лет, но брали и двадцатилетние «телеги».

Каждой подогнанной машине устраивался коллективный просмотр. Особенно всех удивил секретарь парткома майор Третьяков. Полковой партийный лидер приобрел на какой-то автомобильной свалке древний «Ситроен» — на подобном тарантасе гонял гангстер Фантомас из одноимённого французского гангстерского фильма. Забавная машина: едва у ней заводился мотор, сразу на рессорах поднимался кузов над колёсами, сначала спереди, потом сзади. Едва мотор глушится, кузов сразу опускается вниз. Наверное так придумали, чтобы амортизаторы не натруждались? Кто его знает, зачем французам была нужна эта хохма. Но было довольно забавно, все обступившие «Ситроен» зеваки — зрители от души посмеялись. Народ следил за манипуляциями партийного «босса» со своей машиной и давал подсказки: