Пипец Котенку! 3

На обеих — эротичное кружевное бельё. У Светочки — красный комплект с чёрными чулками, у Алисы — белое прозрачное боди с длинными рукавами.

Охренеть!

— Мы решили, что раз обе станем твоими жёнами… — начинает Света.

— … то надо попробовать, каково это, — заканчивает Алиса, и они ложатся ко мне в кровать.

— О, красавицы. Поверьте, нам всем это очень понравится…

Бурная ночь служит подтверждением моим словам. Мы заканчиваем лишь с рассветом, и засыпаем втроём, окутанные затихающим наслаждением и приятной усталостью.

Проходит неделя, и наступает день заседания по моему делу.

Кажется, теперь я понимаю Олега. Очень волнуюсь, только виду не подаю. Одевшись и как следует подготовившись, целую Свету и Алису, которые провожают меня. Они обе хотят поехать и поддержать, но заседание будет закрытым. Только участники дела, их представители и судебный персонал.

Тайком применяю сам на себя печать Успокоения, выхожу на улицу и сажусь в машину. Погода сегодня чудесная, солнце аж слепит, приятный тёплый ветерок. Будем надеяться, это хороший знак.

Василий уже ждёт меня в автомобиле, и как только я сажусь, водитель трогает.

— Значит, так и не получилось ничего узнать? — поворачиваюсь к адвокату.

— Простите, ваше сиятельство, — склоняет голову Грозин. — Я не смог выяснить, зачем Котёнкин потребовал ритуал крови. Честное слово, я пытался.

— Всё в порядке, — киваю я. — Спасибо за работу. Значит, узнаем на заседании.

— Лишь бы это не порушило все наши аргументы.

— А может?

— Как знать. Похоже, что у наших соперников есть какой-то козырь в рукаве. Но, думаю, у нас найдётся чем его побить, — улыбается Грозин и похлопывает по портфелю.

Там лежат рекомендации от дворян и прочих влиятельных людей, которые являются почитателями Кота. Пусть сам пушистый бог дуется на меня из-за той небольшой ссоры на Изнанке, люди по-прежнему на моей стороне.

Сегодня заседание проходит в другом зале, более величественном. На стене висит огромный герб Российской империи, от вида которого даже у меня просыпаются патриотические чувства. Когда мы с Грозиным входим, я сразу вижу своего знакомого Кирилла Котёнкина.

— Привет, племянничек, — здороваюсь я. — Готов распрощаться с титулом?

Кирилл только лукаво щурится, и я сразу узнаю в этой мимике Степана Карповича. Вот же хитрый старикан! Кто бы мог подумать, что он преследует такую цель. И что он её добьётся.

— На два слова, Ярослав? — Кирилл поднимается.

Киваю, и мы вдвоём отходим в угол. Руки так и чешутся вцепиться сопернику в глотку. Не понимаю, как удаётся сдерживаться.

— Надеюсь, юноша, ты ценишь то, что я до сих пор не рассказал никому о твоей истинной сущности, — шепчет Котёнкин.

— Так ведь если расскажешь, я тоже про тебя расскажу. Оба уедем в подвалы тайной канцелярии.

— Вот именно. Поэтому предлагаю джентльменское соглашение: как бы ни закончилось сегодняшнее дело, эту тайну мы сохраним.

Кирилл протягивает ладонь. Я только молча киваю:

— Согласен. Но пожимать тебе руку не буду.

Разворачиваюсь и иду на место, спиной чувствуя насмешливый взгляд графа-ведуна.

Вскоре в зале появляется судья Вениамин Григорьевич Соколовский. Он снова долго изучает дело, выслушивает речи сторон, а потом приглашает мага крови, который должен провести ритуал.

— Кирилл Романович, прошу вас, — говорит судья.

Котёнкин встаёт. На его губах играет ухмылка, ни капли сомнения на лице. Что же ты задумал, сволочь?

Он подходит к кровнику и вытягивает руку. Маг делает аккуратный надрез на его ладони, собирает несколько капель на специальный плоский артефакт, напоминающий блюдце с рунами по кругу. Прикрывает глаза и творит какое-то сильное заклятие. Потом вдруг резко распахивает глаза и произносит:

— Этот человек является родным сыном Романа Котёнкина и его законной жены. А также внуком Алексея Котёнкина. Никаких сомнений.

Вениамин смотрит на мага-менталиста, который сегодня тоже находится в зале. Тот кивает, мол, кровник говорит правду.

— Прошу секретаря сделать запись, — говорит судья. — Суд принимает результат ритуала. Ярослав Алексеевич, ваша очередь.

— Удачи, юноша, — еле слышно шипит Кирилл, когда я прохожу мимо него.

— Ага. Спасибо, старикан.

Подхожу к магу крови. Тот берёт другой артефакт-блюдце, достаёт новый нож и смотрит на судью:

— Прошу уточнить, ваша честь. Необходимо проверить, является ли этот человек сыном Алексея Котёнкина и графини Марианны Ирисовой, верно?

— Именно, — кивает Соколовский.

— Хорошо…

Кровник листает лежащую на столе папку с материалами дела. Смотрю и вижу, что на страницах написаны только что названные имена, а рядом с ними — какие-то сложные символы. Что-то типа кода крови, надо полагать, с помощью которого маг и определяет родство.

Не знаю, я в подобной магии совсем ничего не понимаю.

Вытягиваю ладонь. Кровник делает надрез, собирает несколько капель на блюдце и творит заклинание. Почему-то оно занимает больше времени, чем с Кириллом. Маг даже несколько раз сверяется с папкой, листает страницы, хмурится. Снова начинаю волноваться, а печать Успокоения отключена — участникам дела запрещено пользоваться магией в зале суда.

— Что-то не так? — спрашивает Соколовский.

— Одно мгновение, ваша честь, — продолжает хмурится кровник.

Чувствую на себе взгляд Кирилла. Поворачиваюсь и вижу на его лице торжествующую ухмылку. Тьма меня пожри, да в чём же тут дело…

— Я закончил, — говорит маг крови.

— Так объявляйте результат! — кажется, даже судья уже нервничает.

— Конечно, ваша честь, — кивает маг. — Этот человек не является сыном Алексея Котёнкина и графини Ирисовой!