Пипец Котенку! 3

* * *

После свадьбы прошла неделя. Окуневы разъехались, и мы вернулись к обычной жизни. Дела, дела, горячий секс то с одной, то со второй женой, то с двумя одновременно. Снова дела, дела, охота, секс, дела, секс, охота… Ну и так далее, в произвольной последовательности.

На рутину это непохоже. Каждый день что-то интересное и необычное. Ну а в одну прекрасную ночь случается кое-что настолько интересное, что я начинаю скучать по забитым мирными хлопотами будням.

Просыпаюсь. Понимаю, что я скован крепкими цепями и лежу на холодных камнях. Надо мной звёздное алтайское небо, а вокруг — поросшие соснами горы.

Хочу что-нибудь сказать, но во рту кляп. Тогда раздаётся голос в голове:

«Наконец-то! Ярослав, нас похитили!»

«Какая тварь посмела?»

«А ты угадай…»

— Он очнулся! — раздаётся рядом знакомый молодой голос. — Прикончи его!

Не-не, какого хрена…

Хочу создать духовный доспех, но не могу. Успеваю сообразить, что шею натирает шершавый металл. Ошейник, который был на Кирилле, теперь надет на мне.

Бросаю взгляд по сторонам и успеваю увидеть блеснувшую в звёздном свете шашку. Затем она опускается мне на шею, и умираю.

Только темнота вокруг и больше ничего. Через какое-то время в ней медленно, нехотя открываются большие глаза с вертикальным зрачком:

— Помер, что ли? — сонливо спрашивает Кот и судя по звуку, широко зевает. — Что стряслось?

Не могу ответить. Я, блин, бесплотный дух.

— А, ну да. Сейчас сам посмотрю… Ого, да тебя похитили. Что⁈ — восклицает пушистый бог. — Этот ублюдок, похитивший тело Кирилла⁈ Почему ты до сих пор его не убил⁈

Вопрос, видимо, риторический. Потому что я по-прежнему немой, как стена.

— Так, слушай. Сейчас я верну тебя в тело, и ты задашь ему по первое число. Понял? Ну, пока.

Не успеваю возразить. Грёбаный лентяй, даже не посмотрел как следует… На мне ошейник, который блокирует магию!

Снова прихожу в себя. Осталось восемь жизней. Глаза пока не открываю и стараюсь не дышать. Рана на горле если затянулась, то из-за обилия крови похитители могут не сразу заметить.

Интересно, кто здесь, кроме Кирилла? Их как минимум двое. Ведь кому-то же братец отдал приказ перерубить мне горло. Шашка была такая блестящая, новая… Совсем как одна из тех, что я купил гвардейцам. Неужто меня снова предал кто-то из своих?

Да и что вообще случилось? Меня заколдовали? Опоили?

«Опоили», — подтверждает Люсиль. — «Какое-то очень редкое и сильное снотворное, сделанное из монстров Изнанки. Я не смогла его обнаружить».

«Как и я. Хотя время от времени по приколу проверяю еду и напитки… В этот раз не проверил. Вот тебе и попил чайку перед сном. Дерьмо! Люся, можешь появиться?»

«Нет!» — чуть не плача, отвечает альбиноска. — «Твоё ядро заблокировано. Мана не поступает ни внутрь тела, ни наружу. Я, мало того что явиться не могу, я будто ослепла и оглохла… Заперта в твоём духовном пространстве».

«Хреново дело».

— Эй! Он, кажись, исцелился! — вопит Кирилл. — Посвети!

Сквозь закрытые веки чувствую, как мне в лицо направляют мощный макровый фонарь. Невольно щурюсь, рефлексы тяжело победить. Да и то, что рана на горле затянулась, они всё равно увидят.

— Точно, исцелился, — отвечает второй голос. — Вы были правы, ваше сиятельство.

— Ну ещё бы, — бормочет Котёнкин. — Я прекрасно знаю, какие дары Кот обычно даёт своим любимчикам…

Слышу, как приближаются шаги. Открываю глаза, всё равно меня уже спалили. Вижу братца, а рядом с ним — мужчину в форме своей гвардии. Лицо знакомое, мы приняли его буквально несколько дней назад, сразу после свадьбы.

Значит, лазутчика заслали. Выходит, кто-то помог Кириллу, сам бы он не смог такое провернуть, будучи в плену. Да и ошейник надо было постараться снять.

Сука, кто⁈ Найду — урою.

И тут же вспоминаю свадьбу. Как Маргарита строила из себя хорошенькую и так хотела накормить моего братца свадебным тортом. Неужели?..

«Да-да, это точно она!» — сразу же вопит в голове Люсиль. — «Мерзкая двуличная тварь, я никогда ей не верила!»

— Скажи-ка, Ярик, — наклонившись ко мне, спрашивает Котёнкин. — Сколько жизней у тебя осталось?

— Достаточно, чтоб твой холоп устал шашкой махать, — отвечаю.

— Я не холоп, — хмурится гвардеец.

— Да мне насрать, кто ты. Служишь моему изгнанному из рода братцу — значит, холоп.

— Я не служу ему.

— А кому тогда?

— Тихо! — восклицает Кирилл. — Отвечай на вопрос, братишка.

— Зачем? Ты что, старик, хочешь теперь забрать моё тело?

— Догадливый, — скалится бывший ведун.

— Хрен у тебя получится. А даже если получится — Кот узнает и лишит тебя покровительства. Кто-нибудь всё равно лишит тебя титула. Может, Ирисовы, может, сам император. Пойми уже, ты проиграл.

— Пока я жив — не проиграл! — рычит сквозь зубы Котёнкин. — И я могу быть жив вечность, если будут подходящие тела!

— Хочешь наклепать детишек и потом вселяться в одного из них?

— Да, и твои молодые жёны мне в этом помогут, — братишка проводит кончиком кинжала по моей щеке. — Я часто слышу ваши стоны, они на всю округу раздаются. Честно говоря, завидую. Но скоро я стану тобой и буду жарить этих крошек, как захочу.

— Да ты всё равно не сможешь, как я, — фыркаю я.

— Это мы потом спросим у Светы и Алисы… Так сколько жизней, Ярослав?

— До хрена. А может, последняя. Или ещё две. Или пять. Гадай, какой удар станет последним и лишит тебя шанса на переселение.

— В русскую рулетку решил сыграть? — щурится Кирилл. — Ладно. Раз ты не боишься, значит, ещё хотя бы две жизни в запасе есть!

С этими словами он заносит кинжал и пронзает моё сердце. Умираю не сразу, вдоволь насладившись агонией и послушав торжествующий смех брата:

— Да! Ха-ха-ха! Да-а! Как же приятно убивать тебя, ублюдок!

Снова темнота. Точней сказать — небытие. Тут ни тьмы, ни света, ничего.

А положение начинает казаться безвыходным. Без магии и крепко скованный цепями, я не могу оказать никакого сопротивления.

Остаётся надеяться, что Кот допетрит, что всё сложилось хуже, чем он думает.

— Опять⁈ Так быстро⁈ — раздаётся голос мурлыки. — Ты что, не смог наказать тех двоих?

Да твою-то мать, хватит задавать вопросы! Я же не могу ни-че-го тебе ответить!

— Так, давай-ка поболтаем, — недовольно бормочет Кот.

В следующий миг я оказываюсь в сером туманном пространстве. Чувствую своё тело — пусть оно иллюзорное, плевать. Главное, что могу говорить и двигаться. А то там-то, в реальности, не пошевелиться.

— Рассказывай, — приказывает пушистый.

— О царь котов, ты мог бы просто повнимательней взглянуть и всё увидеть сам. Меня сковали цепями и повесили на шею обруч, гасящий магию. Я не могу ничего сделать, даже призвать Люсиль. Как, по-твоему, похоже на ситуацию, в которой потребуется твоя помощь?

— Похоже, — кивает Кот и широко зевает. — Только напрямую вмешиваться не буду. Давай так: передам твоим жёнам, что мужа похитили. И скажу, где искать.

— Лучше, чем ничего.

— Лучше, чем ты можешь сам, это точно! — говорит бог. — Выиграй там время, и хватит умирать. Знаешь, сколько энергии я трачу на каждое воскрешение? Ты столько маны в жизни не видел. Если только в прошлой… Ну, пока.

Кот, как обычно, машет лапой, и я возвращаюсь в своё обычное тело. Которому холодно, неудобно, но ни капельки не страшно.

— А-а, блин… Ну ты и изверг, братец. Зачем было клинок прокручивать? Он так противно скрипел о мои рёбра. До сих пор чудится, что он там.

— Сейчас, пожалуй, будет, — ухмыляется Кир. — Так что, сколько жизней осталось?

— Походу, последняя, — наигранно кривлюсь я. — Придётся нам с тобой договариваться.

— Точно последняя?

— Нет, — ухмыляюсь я.

Понимаю опасения братишки. Если он отнимет у меня последнюю жизнь, некуда будет переселяться. А если попробует переселиться в тело, которое Кот обещал воскрешать, могут возникнуть непредвиденные последствия. Поэтому он всеми силами пытается вытянуть из меня информацию, а я сознательно выбешиваю его и провоцирую. Тяну время, как и попросил Кот.

— Не беси меня, юнец, — скрипит зубами Котёнкин. — А то мне всё равно, я могу переселиться в тело, у которого не хватает ногтей и пары пальцев.

— Думаешь, я боль не умею терпеть?

— Да ты ничего не можешь без своей магии! — вопит мне в лицо Кирилл.

— Как будто ты можешь… Только у меня есть кое-что, чего у тебя нет. И уже никогда не будет.

— Что же?

— Верные друзья и семья!

Кирилл смеётся:

— Ну и где они, эти твои друзья? Когда тебе так нужна помощь?

— Твою мать… — вдруг бормочет гвардеец и перехватывает окровавленную шашку. — Да вон они!

На вершину пологой горы впереди вылетает автомобиль. Мой личный, отобранный у наёмников, судя по форме фар. Следом в лунном свете появляются силуэты солдат.

— Нас окружили! — вопит подставной гвардеец.

Котёнкин скрипит зубами и резко начинает доставать из сумки исчёрканные какими-то магическими символами бумажки.

— Я успею, — твердит он, кажется, сам себе. — Я успею.

— А жизнь-то не последняя, — пытаюсь я лишить его собранности.

— Успею, успею…

Машина приближается. Солдаты, понятное дело, отстают. Они бы могли уже начать стрелять, но наверняка боятся попасть в меня. Я ж никому не рассказываю, что почти бессмертный.

— Надо бежать! — рявкает гвардеец.

— Беги! — отвечает Кирилл, и солдат-предатель срывается с места.

Ненавижу, млять, предателей.

Котёнкин находит нужные записи и начинает шёпотом читать какое-то заклятие. Нож заносит над моей грудью.

Дерьмовенько. Не хочу узнавать, получится у него или нет. Обойдёмся без этой лотереи.

Впрочем, братец ожидаемо не успевает закончить заклинание. Подлетает автомобиль и резко тормозит. Из него вылетают… кто бы вы думали? Алиса и Света! Обе в гвардейских мундирах, накинутых поверх сексуальных ночнушек. Алисочка хоть сапоги нацепить успела, а Светик в домашних тапочках.

Что не мешает ей первой подлететь и прописать Кириллу в ухо ногой в тапочке.

Бывший ведун падает набок, пытается подскочить и ударить меня ножом. Видимо, чтобы просто убить, и плевать ему уже на переселение. Лишь бы отомстить. Но удар прикладом по затылку от Алисы мигом охлаждает его пыл.

— Ты в порядке? — одновременно восклицают жёны и кидаются меня освобождать.

Слышу несколько выстрелов, а потом возглас: «Ликвидирован!». Значит, бегущего предателя тоже достали. Вот и славно.

С помощью солдат девушки освобождают меня от цепей. Обнимаю и целую красавиц и разминаю шею. Тяжёлая хрень этот ошейник, как Кирилл умудрился столько месяцев в нём проходить? Не завидую.

— Ну что, братишка? — встаю над ним, на всякий случай создав духовный доспех. — Как предпочитаешь умереть? Быстро и просто, или повеселимся?

Глаза у Кирилла мутные, под головой расплывается чёрное в темноте пятно. Алиса не сдерживалась и врезала как следует.

— Кажется… — шепчет он, — теперь… всё кончено…

— Но не оставлять же тебя мучаться. Давай добью, по-братски.

— Ха-ха… жестокий мальчишка, — Кирилл-Степан прерывисто вздыхает. — Впрочем, я достаточно пожил. И заслужил… такой бесславный конец. Признаю. Но даже… если… ты убьёшь меня… Всё равно не будешь графом!