Баба Яга ищет наследницу

Мужик, а точнее, как я смогла рассмотреть, выглядывая из-за ствола, старик, побродил возле меня да пошел дальше, то и дело с завываниями потрясая топором в воздухе.

История принимала вовсе не сказочный оборот. Я будто очутилась в фильме ужасов.

Как только он отдалился, решила продолжить путь обратно к бабе Яге. И поняла, что не знаю, в какую сторону двигаться! Откуда я пришла? Вон та сломанная ветка — это после меня или тот, с топором, оставил?

Так перепугалась, что все стороны света перемешались! Не смогла бы назвать правильное направление даже под страхом смерти. Глубоко вздохнула, прикрыла глаза и попыталась расслабиться, чтобы вспомнить, куда я топала. Ежички мои, ну почему деревья все такие похожие?!

Фигушки. Расслабиться не получилось. Да и с чего бы? Я же не на коврике для йоги, чтобы тут медитацией заниматься. Разочарованно открыла глаза и вскрикнула: у моих ног стояла курица. Обычная рыжая курица с оранжевыми лапами и красным гребешком.

— Тише ты, дед услышит! — шикнула птица, совсем человеческим жестом поднеся крыло к клюву, призывая меня к молчанию.

Я для верности даже зажала рот рукой. Говорящая курица, чтоб ее! Хотя чему я удивляюсь? Ворон же у Бабы Яги тоже не отличается любовью к молчанию.

— Это он за тобой гонится? — догадалась я.

Птица горько вздохнула. И так печально прозвучал этот вздох в лесной тишине, что даже сердце закололо.

Где-то вдалеке снова затрещали ветки.

— Ага! Попа-а-алась! — закричал дедок, но уже через секунду мы услышали его разочарованный вой.

— Схорони меня, красна девица, — взмолилась птица, при этом ее короткий хохолок трогательно затрясся. — Зарубит ведь, как пить дать, зарубит!

Я оглянулась, мужик и вправду находился уже где-то рядом. Вокруг не было кустов, лишь толстые деревья, а у меня — ни сумки, ни рюкзака. Конечно же, я за ним и возвращаюсь! Никаких идей, как спрятать беглянку, у меня не появилось, а дед тем временем кричал все ближе.

Пернатая понуро опустила голову, почти уже смирившись с участью.

— Лапу повредила, — снова горестно пожаловалась она. — Не убежать мне от него...

Мой взгляд упал на кучу прошлогодних опавших листьев, которые намело ветром к одному из стволов. Не медля, я схватила птицу, которая оказалась неожиданно теплой. Почему-то раньше не задумывалась, что эти существа могут быть такими же приятными на ощупь, как, например, кот или собака. Страдалица даже не пикнула. Или правильнее сказать квохкнула? Неважно, главное, я положила ее в эту кучу и наскоро закидала сверху листьями. Только успела разогнуться и отдышаться, как совсем рядом возник дед, в здравом рассудке которого я очень сомневалась.

— Убегла! — развел руками он, увидев меня.

Я сощурилась и самым строгим голосом, на который способна невысокая миловидная блондинка с ярко-голубыми глазами, произнесла:

— А вам, гражданин, что здесь надо?

О том, что он вряд ли даже знает такое слово, я не подумала. Мужичок стушевался, как-то сразу спрятал за спину топор и шаркнул носком лаптя.

— Так это, курица моя збегла! Поймать хочу.

— Курица? — наигранно удивилась я. — Ах, да, ку-у-урица. Рыжая такая? — сощурилась я.

— Агась, она самая! — обрадовался сумасшедший дед, снова покрепче перехватив древко топора, от этого движения меня пот прошиб, будто это меня пытаются тут зарубить.

— Так улетела она, — я направила взгляд вверх, где кроны вековых деревьев доставали, казалось, до самого неба.

— Как — улетела? — выпучил глаза мужик.

— Ну, как — как? Расправила крылья и ввысь взмыла. Во-о-он в ту сторону, может, на юг отправилась?

Дед озадаченно почесал бороду лезвием топора с характерным скребущим звуком, а потом зло сплюнул под ноги.

— От этой заразы и не такой подлянки можно ожидать!

Развернулся и пошел в ту сторону, откуда изначально появился. Я выждала для верности минут десять, пока лес снова не застрекотал, зачирикал и засвистел на разные голоса. Лишь тогда произнесла:

— Кура, выходи.

Тут же послышался шорох листьев, и среди них появилась хитрая голова птицы. Готова биться об заклад, что она улыбалась! Хотя по клюву и сложно что-то понять. Наконец она не выдержала и рассмеялась, правда, звук больше походил на кудахтанье.

— Улетела! — хлопала она себя по корпусу крыльями. — Взмыла ввысь! Вот умора!

— А что не так? — немного не поняла я. — Ты же птица?

— Птица, — гордо выпятила рыжеватую грудь она.

— Ну, так почему улететь не можешь?

Она даже смутилась от такого бестактного вопроса.

— Девица, ты головой случаем не ударилась? Куры не летают.

— Почему? — не поняла я.

Не надо сейчас считать меня типичной блондинкой из анекдотов. Но как городская до мозга костей жительница, которая с этими птицами имела дело только в супермаркетах в уже разделанном и расфасованном по лотками виде (об этом, кстати, я благоразумно умолчала, дабы еще больше не травмировать пернатую), я никогда не задавалась вопросом, летают ли куры. Да повода не было!

Спасенная ничего не ответила, лишь быстро захлопала крыльями, подлетев на пару метров, и снова опустилась на землю, охнув, когда приземлилась на больную лапу.

— Вот, не летаем мы, понятно? — строго спросила она.

— Да понятно, понятно. Что с лапой?

В заборе застряла, когда от этого умалишенного утикала, — пожаловалась та.

— Дай посмотрю, — я села на корточки.

Я все-таки врач, хотя и человеческий. И стоматолог. И все же первую помощь оказать ей я надеялась.

Пациентка недоверчиво на меня посмотрела, но лапу протянула. Я аккуратно потрогала все суставы и кости, убедившись, что ничего не сломано.

— Думаю, просто сильный ушиб, ничего делать не нужно, только несколько дней подержать лапу в покое.

Рыжуха склонила голову и внимательно посмотрела на меня круглыми глазами.

— Девица, а девица, — начала она. — А ты куда идешь?

— К Бабе Яге, — не стала отпираться я. — То есть к Ядвиге Никитичне, — спохватилась вдруг, что, возможно, здесь так о ней говорить не принято.

— А возьми меня с собой! Пожа-а-алуйста! Меня в лесу волки да лисы вмиг сожрут, а домой мне путь заказан, у деда кукуха поехала.

Я серьезно на нее посмотрела.

— А Ягу не боишься?

— А что ж мне Ядвигу Никитичну страшиться-то? Она волшебное существо резать точно не будет, она ж нас и охраняет. Ядвига Никитична — Страж закона и справедливости.

Я хмыкнула и поднялась на ноги.

— А дорогу к ней показать сможешь?

— Ясен пень, — отозвалась крылатая. — У нас всякий знает, где она живет.

— Что ж, — сделала вид, что еще раздумываю. — Так уж и быть, возьму тебя с собой! В какую нам сторону идти?

Курица указала крылом, я кивнула и уже сделала несколько шагов в указанном направлении.

— Эй! — подала голос птица. — А как же держать лапу в покое?!

Я ухмыльнулась и повернулась к ней лицом.

— Ну, иди, иди уже сюда!

Птица в мгновение ока подлетела и разместилась у меня на руках.

— Ряба, — деловито представилась она, только что крыло для рукопожатия не протянула.

— Яся, — в ответ назвалась я, удобнее перехватив ее.

***

Заплутала я знатно, потому что шли мы обратно теперь какими-то совсем неведомыми дорожками. Ну, вернее, дорожек тут отродясь не было. Птица указывала путь, а мне уже приходилось огибать деревья и придерживаться заданного направления.

— Так что у вас с дедом-то произошло? — спросила я, чтобы разнообразить путешествие.

— Это долгая история, — вздохнула Ряба.

— Ну, мы вроде как никуда не торопимся.

Ряба снова протяжно вздохнула. Никогда не подумала бы, что птицы так могут. Хотя я никогда и не думала, что курица может говорить, так что вздохи — это совсем цветочки.

— Всю жизнь служила я хозяину верой и правдой, — начала пернатая. — Золотые яйца, значится, несла.

— Так, погоди. Ты — та самая курица… ну… «снесла курочка яичко, да не простое, а золотое»?

— Не понимаю, о чем ты толкуешь, но да, я несла золотые яйца, — с гордостью заявила она. — Всамделишные. Жила с хозяином в избе, отдельно от других кур.

— А другие — тоже говорящие? — не сдержалась я.

— Разумеется, нет! — кажется, Ряба даже оскорбилась от такого предположения. — Они самые обычные птицы. Я такая одна!

Кивнула в знак того, что внимательно слушаю, и собеседница, недовольно поквохтав, продолжила:

— Так вот, была у меня своя подушка, жила я припеваючи. Хозяин избу старую снес да новую построил — хоромы! Как хозяйка померла, он на молодой женился. А я знай себе яйца ему золотые подносила. Да вот беда: стара я уже стала, не несусь больше. Дед все ждал, ждал, а когда понял, что я теперь бесполезная — к другим курам переселил, — Ряба всхлипнула и картинно закатила глаза. — Яся! Ты себе не представляешь, какая там, в курятнике, грязь! Какие эти курицы безмозглые! Как от их кудахтанья голова болит! А мне покой нужен и тишина.

— И что дальше? — решила немного подтолкнуть рассказчицу к сути, уж больно далеко она отошла от нее.

— Ну, а потом молодуха забрала все оставшиеся яйца золотые и сбежала от хозяина. А я ж видела: только он за порог, она в дом батрака нового приглашает. Да только не говорила старику ничего, обиделась я!

— Ну, поделом ему! Куда заслуженную пенсионерку из дома на старости лет выгонять? — поддакнула я.

Вряд ли Ряба знала такое понятие, но сделала вид, что все поняла, серьезно кивнув.

— Вот в голове у него и помутилось. Прибежал в курятник да давай орать на меня, чтобы немедля ему яйцо снесла! А как понял, что никакими уговорами этого не добиться, за топор схватился от злости. Я и побежала: через забор перемахнула и давай в лес. А там — ты.

— Да-а-а, дела-а-а, — протянула я и заметила, что лес закончился и начался сад.

Между тем время клонилось уже к вечеру. На яблочные деревья опускались сумерки. Мы вышли к избушке с другой стороны. Я хотела лишь забрать вещи и уйти на поиски другого выхода из этого мира.

В вечерней тишине услышала голоса. Очевидно, Яга разговаривала со своим вороном. Я замедлила шаг и прислушалась. Рябе тоже ничего не пришлось объяснять, она склонила голову, внимательно улавливая звуки.

Мы замерли за углом.

— Вер-р-рнется она, Ягуся, не пер-р-реживай.

— Если уж дочь моя не захотела остаться, то эта и подавно не поможет. Нет, Гаврюша, придется нам, как всегда, своими силами.

И так горестно звучали слова бабки, что даже сердце зашлось. Никогда раньше не замечала за собой такой сентиментальности.

— Так выхода-то из избы на другую сторону теперь нет, — продолжала птица.

— Отчего же? Изба выпустит ее за хорошее дело, может, вовсе и не поиск пропавшей царевны, а что-то совсем другое.

Яга вздохнула, а я загорелась идеей. Я спасла курицу? Спасла! Хорошее дело? Конечно!

Ряба хотела что-то спросить, но я шикнула на нее и бодрым шагом, уже не таясь пошла к двери.

— Добрый вечерочек, — улыбнулась во все тридцать два.

— А мы уж думали, ты насовсем ушла, — сразу встрепенулся ворон, который сидел на перилах.

— Так я за вещами. Вот, курицу спасла от умалишенного деда. Да не простую, а говорящую.

Баба Яга, сидевшая на крылечке в кресле-качалке, только без энтузиазма на меня глянула. Грустная она какая-то была, совсем без того задора, который я видела в глазах утром.