Баба Яга ищет наследницу

Я зажмурилась на несколько секунд, а когда открыла глаза, увидела, что она переливаясь медленно растворяется в воздухе. Кружка исчезла, а на ладонях остался липкий осадок от напитка.

— Над деталями нужно еще поработать, например, про остатки молока нужно было тоже не забыть, — хохотнул Кащей. — Но это моя вина, не предупредил вовремя.

Я растерянно на него смотрела и улыбалась.

— Это точно сделала я?

— Конечно, — он все еще не выпускал мои руки из своих.

Все внутри наполнилось такой благодарностью к этому человеку, что я даже не знала, куда ее девать. Теплая волна захлестнула меня, и я, сама не поняв, что творю, подалась вперед, коснувшись его губ своими. Он на миг замер, а потом ответил на поцелуй, придвинувшись ближе. Выпустил мои кисти, но только чтобы обнять за плечи. Я положила ладони ему на грудь, размазывая остатки какао по рубахе, однако в тот момент нам обоим было решительно все равно. Его теплое молочно-шоколадное дыхание смешивалось с моим. Я словно тонула в какой-то всепоглощающей нежности, она затапливала меня, заставляя терять рассудок.

Не знаю, куда бы завели бы меня эти непривычные ощущения, но над нами раздалось тихое покашливание.

Мы с Кащеем одновременно отпрянули друг от друга, будто на нас вылили ушат ледяной воды.

***

Я оторопело смотрела на Отраду, которая точно так же взирала на нас обоих, переводя взгляд то на меня, то на хозяина замка. Я поднялась с дивана.

— А мы тут просто… — не нашлась, что ответить.

— Я учил Ярославу использовать волшебство, — первым сориентировался Вышемир, видя, что я все никак не приду в себя.

Да уж, у меня кружилась голова. То ли от магии, то ли от поцелуя.

— А, понятно, теперь это так называется, — хихикнула кикимора.

Я посмотрела на нее испепеляющим взглядом. Вот же обломщица! И зачем я согласилась ее взять с собой?!

— Пора спать, отправляемся на рассвете, — коротко кинула я и поспешила трусливо ретироваться в свою комнату.

Пока шла, меня настигла совесть. Да что ж это было такое за наваждение?! У Кащея есть невеста, которую мы завтра идем вызволять из лап Змея Горыныча. Теперь, познакомившись с Вышемиром ближе, я уже сомневалась, в своем ли уме царевна, если добровольно сбежала от него. Существовала огромная вероятность того, что Горыныч похитил ее, чтобы тайно жениться, а потом самому занять трон.

Краска заливала лицо, пока я неслась к себе по каменным коридорам. Что же я за человек такой?! Не понимаю, что на меня вообще нашло? Стыд сжигал изнутри. Я никогда не зарилась на занятых мужчин. Ни разу! Даже не помышляла об этом. Для меня это нонсенс. А тут сама поцеловала! Первая. Больше даже близко к нему не подойду!

***

Утро застало меня в пресквернейшем расположении духа. Всю ночь я не сомкнула глаз. Совесть прогрызла во мне огромную дыру. Я нагрубила Рябе, которая лишь посмела пожелать мне доброго дня, потом кинула что-то резкое в ответ на приветствие Добрыни, который уже сидел за столом в ожидании завтрака. Только Отраду не тронула, лишь недовольно отвернулась при ее появлении. У нее теперь на меня компромат. Даже не так: компроматище! Зато богатырь, казалось, даже не заметил моей хмурости, он весь сиял при появлении кикиморы, тотчас принявшись закидывать ее какими-то шутками да прибаутками, в которые я даже не вникала. Сейчас это очень раздражало.

Я тихо ела свою кашу, чтобы больше ни на кого не сорваться. А к тому времени, когда в главном зале появился Кащей, я подхватилась, наверное, чересчур резко, и кинулась к себе, сославшись на то, что нужно спустить вещи. Пока в панике покидала помещение, так и представляла, как злорадно улыбается Отрада.

Уже в опочивальне привалилась к стене и принялась глубоко и медленно дышать. Так, Яся, что случилось, того уж не исправить. Сейчас главное не подавать вида и вести себя как обычно.

Да как тут это сделаешь, когда я даже в глаза теперь ему не смогу посмотреть?

Беспомощно опустилась на пол, опираясь о стену, и взлохматила светлые волосы, зарывшись в них кончиками пальцев. Так просидела около получаса, продолжая внутреннюю грызню.

В дверь постучали. Судя по звуку — клювом.

— Ясь, — осторожно сказала курица. — Там все уже собрались, только тебя ждем.

— Иду! Сейчас, минутку. То есть лучинку или как там у вас говорят? — последнее я пробурчала себе под нос.

Поднялась, глянулась в зеркало, заплела волосы в косу и, подхватив рюкзак, со вздохом открыла дверь. За ней уже никого не было.

Я вышла во внутренний двор. Там действительно собралась уже вся компания и не только. Здесь находился отряд из десятка молодцев — все как на подбор хорошо сложены, на тонконогих лошадях. Ну да, как-то я не подумала, что нам может понадобиться подкрепление. Так вот оно.

Добрыня осматривал уже оседланного скакуна, рядом гладила ладную белую кобылку Отрада, что-то той приговаривая. Вышемир, стоя около красивого гнедого, давал какие-то указания управляющему, что делать в его отсутствие. Рядом с его лошадью стояла еще одна: рыжая в пятнышки, чем-то напоминавшая окрасом Рябу. Я даже улыбнулась, ища глазами свой фамильяр. Но как только поняла, для кого предназначена рябая лошадка, улыбка покинула мое лицо.

Ну не умею я ездить верхом! Ни разу не доводилось, даже в детстве — на пони.

Я сглотнула и подошла ближе к честной компании.

— Я на нее не смогу сесть! — пришлось признаться под удивленные взгляды Отрады и Добрыни.

Ну да, тут, кажется, всякий так умеет.

— А нельзя ли придумать какую-то карету, ну, или телегу хотя бы? — спросила я, старательно делая вид, что обращаюсь ко всем сразу, хотя, конечно, вопрос был адресован хозяину замка.

— Если ты боишься, можешь сесть вместе со мной, мой жеребец вполне выдержит обоих. — Кащей смотрел на меня серьезно и заботливо.

Краска залила лицо, я отвернулась от него боком, чтобы хотя бы немного скрыть смущение.

— Не боюсь, просто не умею, ни разу не пробовала.

— Мы не можем взять телегу, в некоторых местах она не проедет. Вероятно, лесом придется часть пути проехать. Горынычу-то что? Он на крыльях может к себе прилететь, вот и поселился в горах, а к ним еще добраться надобно.

Я поджала губы, упрямо не глядя на Кащея. Понимаю, что это выглядело очень по-детски, учитывая, что я первая его поцеловала. Ну вот! Я снова об этом подумала и снова покраснела! Да ешки-матрешки! Но ничего поделать с собой не могла.

— Ясь, — подала голос Ряба. — Ты ведь и на ступе до этого не летала, а вон как хорошо получалось!

— Да, ровно до того момента, пока я метлу об эту, — я взглядом указала на Отраду, — не сломала.

Добрыня заинтересованно на меня посмотрел. Сдается мне, кикимора до сих пор не удосужились рассказать богатырю, историю нашего знакомства и то, кем является на самом деле. Но теперь уж не мне в нее кидаться камнями.

— Нам нужно выдвигаться, Ярослава, — снова взял слово Вышемир. — Решай: сама или со мной?

— С-с-са-а-ама, — даже начала заикаться я.

— Ладно, — легко согласился Кащей, быстро приближаясь ко мне.

Я расширила глаза и испуганно отступила, придавив лапу Рябе. Та в тот же миг взлетела на голову рыжей лошади с кудахтаньем, и, кажется, я разобрала в этих звуках несколько очень неприличных слов. И откуда они известны сказочной курочке, интересно мне знать?

— Ты чего? — не понял Вышемир. — Я помогу забраться. Или ты и это сама? — он прищурился.

Я оценила размер бедствия: лошадь выглядела непомерно высокой. И со вздохом сдалась.

Пришлось сперва переложить вещи из рюкзака в седельные сумки, а потом Кащей взял меня за талию. Я смотрела на мужчину снизу вверх, на секунду потерявшись в разноцветных глазах. Краска снова залила лицо, мне казалось, на нас смотрит весь двор. Может, так оно и было.

— Вставь ногу в стремя, — скомандовал он после секундного замешательства. Не знаю, что он чувствовал после вчерашнего поцелуя, но виду, что нечто случилось, не подавал.

Я сделала, как он велел.

— Возьмись за поводья, — Вышемир протянул кожаный шнур.

Снова выполнила приказ.

— А теперь закидывай ногу! — с этими словами он резко поднял меня.

Хорошо хоть под платье надела леггинсы! Когда я вскарабкалась в седло и расправила подол, поняла, что сижу слишком высоко. Но все же не дала панике захватить меня. Спокойно, Яся, на ступе ты летела гораздо выше. Да, но ступа слушалась меня, а тут лошадь — живое существо. Откуда мне знать, что у нее на уме?! Однако вопреки опасениям, кобылка стояла смирно.

Я выслушала короткий курс по управлению этим транспортным средством, и Кащей с легкостью взлетел на своего скакуна. Ох, как же у него это красиво получилось, не то что у меня!

К тому времени, когда я разобралась, как хотя бы запустить это животное в указанном направлении, все уже ушли вперед, пройдя через распахнутые настежь ворота. Только Кащей поджидал меня. Ряба устроилась сзади, у нее там оставалось еще достаточно места на спине животного.

— А ты разве не должен возглавлять отряд? — хмуро спросила я его, решив, что лучшее средство спрятать смущение — вести себя грубо.

— Десятник прекрасно знает маршрут, он всех поведет, а я могу пока присмотреть за тобой, — не поддался Кащей на провокацию, сохраняя полное спокойствие.

— Я что, дитя малое? За мной не надо приглядывать! — теперь я начинала злиться по-настоящему. — Н-но! — вспоминая исторические фильмы, ударила пятками лошадку по бокам и, кажется, не подрассчитала силу.

Животное кинулось вперед, я вскрикнула, курица, не удержавшись, осталась где-то позади. Распугивая криком ехавших впереди, я в почти врезалась в них, они в последний момент сумели отпрянуть в разные стороны.

Пыталась остановить лошадь, но та, видно, недовольная неопытным седоком, не желала слушать беспорядочные команды. Я не на шутку струхнула, когда поняла, что это действительно совсем не ступа, которая слушается каждой моей мысли. Лошадь была совершенно неуправляема.

Я услышала, как сзади с хохотом меня догоняет Вышемир. На его плече восседала обиженная Ряба, я увидела это, даже мельком глянув на их компанию.

Мужчина издал какой-то звук, который, наверное, был призван успокоить строптивую лошадку, и, когда она замедлила ход, взял ее за поводья, не переставая смеяться.

— Я поспорил бы с твоим утверждением, — он как ни в чем не бывало продолжил беседу, как будто я не выполняла только что никаких акробатических движений.

Мне хотелось просто закрыть глаза руками и раствориться в воздухе от стыда, как кружка вчера. Но я боялась выпустить поводья из рук, несмотря на то, что их держал еще и Кащей. Казалось, вот-вот лошадь снова потеряет управление.

Я насупилась и больше не проронила ни слова. Мы ехали шагом. Ряба, чувствуя мое настроение, предпочла остаться у Кащея. А он, когда понял, что мы вместе с лошадью немного успокоились, отпустил ее, но все же не отъезжал далеко. Я больше ничего не говорила, пытаясь прийти во внутреннее равновесие. Получалось, скажем так, совсем не очень.