Баба Яга ищет наследницу

— Все уже поднялись, — кудахала над ухом курочка. — Пропустишь завтрак — поедешь голодная.

— Можно я вообще сегодня никуда не поеду? — захныкала я.

— Можно, — раздался от входа чрезмерно бодрый голос Кащея. — Только если наши предположения верны, Горыныч в любой момент может жениться на Василисе против ее воли.

Что-то он вовсе не выглядел расстроенным этим фактом. Скорее наоборот: говорил об этом чересчур воодушевленно. Однако меня этот довод очень даже взбодрил. Совесть, чтоб ее! Назвался груздем — полезай в кузов. Вернее, вылезай из кровати.

Я со вздохом, закутавшись в одеяло, потому что спала снова в не слишком закрытой одежде, опустила ноги на пол.

— Да иду я, иду, — буркнула, дав понять, что уже окончательно проснулась. — Сейчас спущусь.

Я уставилась на Кащея заспанными глазами. Он на несколько секунд застыл, кажется, оценивая мое гнездо на голове. Пауза затянулась, князь как будто не торопился никуда уходить.

— Эй, может, твоя светлость даст девицам одеться?! — не выдержала Ряба.

Я даже обернулась в поисках еще девиц, кроме меня, но, не обнаружив оных, решила, что курица вконец очеловечилась.

Светлость слегка смутился и поспешил ретироваться, тихо прикрыв за собой дверь.

Не прошло и часа, как мы снова выдвинулись в путь. Я молчала, изредка поглядывая на Кащея, пока он не видел. Все повторялось, как и вчера: дружинники уехали вперед, чуть позади них следовали Отрада с Добрыней, завершали процессию мы с Кащеем, единственная перестановка: Ряба сегодня ехала на моей лошадке, почти сливаясь оперением с шерстью нашего транспортного средства.

К Вышемиру подъехал десятник его отряда.

— Посоветоваться надобно, княже.

Кащей кивнул.

— Тот валун большой видишь? — мужчина показал пальцем вперед.

— Его трудно не заметить, — ухмыльнулся князь.

— Если от камня сего налево пойдешь…

— Коня потеряешь, — тихо продолжила я.

— Что? — обернулся дружинник.

— Нет-нет, ничего, говори дальше, — отмахнулась я, только Кащей, поняв шутку, спрятал улыбку в кулак.

Десятник на меня странно покосился, но снова заговорил:

— Так вот, там мы, как и задумывали, к ночи прибудем в село Погорелое, а потом еще почти два дня пути после ночевки. А вот направо пойдешь…

— Смерть свою найдешь, — не удержалась я.

Ряба обеспокоенно на меня глянула, воин непонимающе воззрился. Князь закашлялся, чтобы скрыть смех.

— Продолжай, Иван, — строго глянул он в мою сторону, однако я видела, что его глаза продолжают блестеть смехом.

Дружинник тряхнул головой, будто избавляясь от лишних мыслей, и закончил:

— Если взять вправо, то мы сократим путь на почти на целый день. Я и сам не знал об этом проходе, местные подсказали, — развел он руками. — Но нам придется ночевать под открытым небом, ни городов, ни сел не встретится.

Вышемир вопросительно на меня глянул.

— Тебе решать, — замахала руками. — Я всего лишь парламентер.

— Снова ругается, — всплеснула курица крыльями.

Я глянула на нее и продолжила:

— Мне нужно сделать так, чтобы вы друг друга не поубивали и чтобы никто не пострадал. А уж путь сам выбирай, не я здесь жених.

После этого слова кто-то словно сдул с его лица все веселье. Интересно все-таки, в чем дело? Почему любое упоминание о невесте действует на него так… Отрезвляюще? Волнуется, должно быть.

— Мы обязаны спасти ее как можно скорее, — сдвинул брови на переносице он. И почему мне почудилось, что он сейчас самого себя в этом пытается убедить? — Поэтому едем коротким путем.

***

Долго ли, коротко ли, но двигались мы, пока видели дорогу. Уже успели въехать в лес, через который планировали значительно сократить путь. Карта, что досталась мне от Бабы Яги, была согласна с общим мнением. Крошечной звездочкой на ней отображались мы. Я видела, что примерно половина пути уже преодолена. Только Отрада оказалась недовольна нашим выбором. Я думала, что кикимора наоборот любит леса, но нечисть то и дело оглядывалась, никак не реагировала на шутки Добрыни и вообще вела себя крайне нервно. Когда мы спешились, чтобы разбить лагерь на ночлег, я подошла к зеленоглазой.

— Выкладывай, — без обиняков начала я.

Она отвела меня на несколько шагов от наших спутников и зашептала:

— Плохая идея идти через лес, здесь небезопасно.

— Почему? — удивилась я. — С нами много охранников. Не думала, что лесная кикимора боится зверья!

Я чуть насмешливо посмотрела на нее. Она поджала губы.

— Ярослава, это не смешно, — она впервые говорила со мной серьезно, куда-то пропала ее язвительность.

— Ладно, в чем тогда дело? — сдалась я и тоже стала серьезной.

— В местном лешем.

Я недоуменно на нее посмотрела. Вообще как-то не задумывалась, что их может быть несколько. Хотя, если следовать логике, у каждого леса должен быть свой хозяин.

— И что с ним не так?

— Я не знаю, никогда не была в чужих лесах, — она нервно теребила подол платья.

Ответ ясности не прибавил.

— Отрада, ты можешь нормально объяснить, что случилось?

— Ему не нравится, что мы здесь, я чувствую это! — она выставила предплечье, я увидела, как стоят дыбом волоски на руке.

— Может, ты просто замерзла?

— Кикиморы не мерзнут, балда, — недовольно прошипела она. — Я как будто знаю, что он прогоняет нас. Он не хочет, чтобы мы шли этим путем!

— Почему ты не сказала об этом сразу?

Она пропустила глаза.

— Так я не сразу поняла, что к чему. Сначала это было лишь мимолетное ощущение тревоги. Но чем глубже в лес мы заходили, тем яснее становилось, что нам здесь не рады.

В подтверждение ее слов поднялся сильный ветер. Откуда бы ему взяться в самой чаще, куда мы забрались, следуя почти заросшей тропинке?

— Видишь? — испугалась кикимора.

— А ты можешь с ним поговорить? Ну, сказать, что мы ничего плохого не хотим, что завтра нас здесь уже не будет?

Отрада расстроенно посмотрела на меня, в глазах ее стояли слезы.

— Он не слушает меня, нет, — замотала она головой. — Но он тут хозяин, а значит, может сделать с нами все что захочет.

— Ты умеешь успокаивать, — невесело ухмыльнулась я.

— Я не успокоить тебя пытаюсь, а сказать, что нам нужно отсюда уходить! Ночью может случиться все что угодно!

Она почти выкрикнула это. Мужчины тем временем, не обращая внимания на довольно ощутимые порывы ветра, раскладывали вещи и расседлывали лошадей. Услышав вскрик кикиморы, к нам поспешил Кащей.

— Что случилось? — он смотрел то на меня, то на нее.

— Отрада утверждает, что местный леший нас отсюда прогоняет.

Вопреки моим ожиданиям, Вышемир отнесся к словам кикиморы очень серьезно. Он сразу нахмурился.

— Он говорил с тобой? — разноцветные глаза остановились на нечисти.

— Не только со мной. Разве ты не чувствуешь? — она раскинула руки в стороны, ветер трепал подол ее платья и пряди волос, которые выбились из темной косы.

— Да, какая-то смутная тревога, — согласился Кащей.

Теперь и я уже ощущала то, о чем они толковали. Или просто они накрутили меня своими разговорами. Члены нашего отряда как-то притихли в нерешительности.

— Так что, мы пойдем обратно? — решила уточнить я.

Князь резко мотнул головой.

— Нет, остаемся здесь. Идти ночью по лесу опаснее. Не хочу, чтобы лошади ноги себе переломали.

На этот раз он не спрашивал совета у меня, а я и не возражала, он всяко опытнее в таких делах, пускай командует. Сказать по правде, я даже облегченно вздохнула. А то с моим здесь появлением все только и ждут от меня принятия непростых решений. Как будто я тут истина в последней инстанции!

Но Отрада осталась недовольна таким ответом. Она качала головой.

— Это опасно.

— Что он может нам сделать? К чему готовиться? — принялся расспрашивать Кащей кикимору.

— Зависит от его фантазии, — поежилась она. — Может диких зверей натравить, например.

— Поставим караул, — нашел решение проблемы Кащей.

— Может создать непроходимый туман, залить нас дождем, спрятать тропинки! — принялась перечислять Отрада.

— Хватит подавать ему идеи! — зашипела я.

Вышемир устало потер лоб.

— Предлагаю решать проблемы по мере их появления.

— Но они точно у нас будут, — недовольно заметила Отрада и пошла к своей лошади, которую уже принялся расседлывать Добрыня.

Когда она отошла, Кащей посмотрел на меня.

— Не волнуйся, все будет хорошо.

Я невесело улыбнулась и двинулась к своей рыжухе. Ее тоже требовалось освободить от седла на ночь. Я уже несколько раз видела, как это проделывают другие, и собиралась повторить несложные, в сущности, маневры.

Ветер успокоился. Но почему-то мне облегчения это не принесло. Скорее было ощущение затишья перед бурей.

***

Мы поужинали в относительном спокойствии. Если бы еще не постоянные замечания противной кикиморы о том, что нам бы убраться отсюда подобру-поздорову, было бы вообще хорошо. Никогда не думала, что нечисть может быть такой паникершей. На этот раз ее не могли отвлечь от тревожных мыслей даже шутки-прибаутки Добрыни, который как только не изгалялся, чтобы угодить девушке, которая на самом деле имела зеленоватый оттенок кожи, только до сих пор не спешила делиться сим фактом с богатырем. Но так как я не видела с ее стороны вреда, то и не препятствовала такой странной дружбе.

Потом стали готовиться ко сну. Планировали выдвинуться в путь, как только немного рассветет. Я укладывала на одеяло свои старые и больные косточки. Ну и что, что мне двадцать четыре? После нескольких дней, проведенных в седле, ощущала себя по меньшей мере столетней старухой. И конца-краю этим мучениям не виделось. Под голову решила положить седельные сумки, в которые я переложила свои пожитки. От земли веяло сыростью. Было довольно твердо. Я с завистью смотрела на воинов, сопровождавших нас. Они привычными движениями располагались вокруг костра так, как будто только и делают, что ночуют на голой земле. Кащей тоже не выглядел особо недовольным, хотя и говорил, что не жалует такой отдых. Я продрогла и передвинула одеяло ближе к костру.

— Ярослава, это опасно, — нахмурился князь.

— Мне холодно, — пожаловалась я.

Он снял с себя плащ, которым собирался накрыться, и накинул мне на плечи.

— Спасибо, конечно, но я не собираюсь ущемлять тебя, — сбросила плащ и попыталась вернуть его хозяину.

Тот замотал головой.

— Мне и так хорошо, ночи сейчас теплые.

— Забери!

— И не подумаю! Да что ж ты такая упрямая-то?! — воскликнул Кащей.

Спор разрешила Ряба. Она забралась под плащ. Оттуда послышался ее приглушенный голос:

— Если никому из вас он не нужен, я с удовольствием им воспользуюсь. Спасибо.

Вышемир улыбнулся, я не смогла сдержать ответную улыбку. Он подвинул свою подстилку ближе к моей и уселся возле костра, крикнув десятнику:

— Все ложитесь спать, я первый покараулю, разбужу кого-нибудь, когда устану.

Со всех сторон послышались одобрительные возгласы, а кое-откуда даже храп.

— Быстро они, — тихо заметила я.

Я села в ту же позу, что и Кащей: лицом к костру, обняв колени руками. Князь ничего не ответил, лишь кивнул. Ряба не шевелилась, видно тоже устала. Лишь сбоку доносился встревоженный шепот Отрады, которая продолжала наводить панику, но Добрыню было этим не пронять, кажется, он уже спал, даже в таком состоянии умудряясь поддакивать ей. Через несколько минут она поняла всю тщетность попыток достучаться хотя бы до кого-то и, повернувшись на бок, затихла. Уж не знаю, спят ли кикиморы, но она замерла.