Я назвал его галстуком

44

Да еще эта усталость.

Она нагрянула, как первый снег зимой. Вот только что пестрили цвета, и вдруг все вокруг побелело. Буквально недавно был дом, дерево, собака, и вдруг это все превратилось в бесформенную кучу, а что под ней — неизвестно. Меня свинцовой тяжестью накрыла усталость. Садясь в вагоне метро, я думал о том, как бы мне теперь встать. Я перестал садиться. Держась за петлю, я старался стоять прямо. Это была борьба с гравитацией. Мои веки тяжелели. Когда они опускались, тьма все больше и больше овладевала мной.

Эта коварная усталость.

Вскоре она захватила не только мое тело, но и разум. Я слышал, что мне говорили, и ничего не понимал. С гирей на шее я балансировал на узкой доске, и одной опечатки или пятнышка на рубашке было бы достаточно, чтобы полететь в пропасть. Но я не упал. А заснул. Впервые за тридцать пять лет, подчеркну — за тридцать пять лет, я заснул за рабочим столом днем в понедельник. Это была не секундная дрема. Нет. Не вброд по мелководью. Скорее глубокое погружение в бездонное море. Я был остовом затонувшего судна, разъеденным водорослями, сквозь меня плавали мерцающие косяки рыб.