Божьим промыслом

* * *

А место долго искать не пришлось; сразу за Гернсхаймом, на выезде из села, и нашлось именно такое место, какое было ему надобно. То были два пологих холма, что тянулись как раз между дорогой и рекой. Волков направился к тем холмам, его офицеры и выезд последовали за ним.

Он въехал на холм и, несмотря на полившийся с неба дождь, снял подшлемник и осмотрелся. Да, это было то, что нужно. До реки двести шагов, холмы длинны, тянутся с севера на юг. Вернее, то были и не совсем холмы, скорее это был высокий берег, с которого открывались все поля, перелески и река.

– Майор Пруфф будет доволен, – заметил майор Дорфус, глядя во все стороны.

– Прекрасное место, – Волков сразу стал намечать нужные ему фортификации. – Холмы хороши, но укрепления не помешают. Там, – он указал на пологое окончание холма на севере, – поставьте сплошной палисад. Вдруг по полю пойдёт пехота.

– Ставить его до воды? – уточнил Дорфус.

– То излишне, только под холмом. Если протиснутся по берегу, мы отобьёмся, – отвечал Волков. И указывал рукой на восток: – А вот вдоль дороги набейте хороших кольев через шаг, за ними поставьте рогатки, – потом указал на северный холм: – Как подойдут сапёры, пусть срежут макушку холма, но как это сделать, лучше будет спросить у Пруффа, ему лучше знать, как пушки поставить. Кулеврины же поставить нужно будет здесь, с востока, над рогатками, чтобы они простреливали всё поле за дорогой. Нужные ямы рыть на юге, ближе к дороге и к селу, вон там. Палатки разбивать с западной стороны холмов, у реки. Обоз заводить туда же, лошадей поставим к тому леску на юге.

Что ж, если маршал и вправду решил выставить его отряд в виде аванпоста, то он собирался отнестись к этому серьёзно и укрепиться как следует.

– Нужны ли палисады с юга? – уточнял Дорфус.

– Нет, там село, дома, там хорошую баталию не построить, да и колонне там не развернуться толком, всё в кучу собьётся. Главное – это север и дорога, – закончил отдавать распоряжения генерал.

Он уже достаточно проголодался и послал человека разыскать своих слуг, а пока искали слуг, приехал Хенрик с двумя молодыми господами и доложил:

– Мой генерал, во всей деревне нет ни одного приличного дома, который не был бы занят.

– Неужели нет никакого достойного жилья? – раздосадованно спрашивал Волков; ему не верилось в это и очень не хотелось жить в шатре у реки, на ветру, а значит, в сырости, от которой нога снова начнёт его изводить.

– Не то что достойного, даже в домах совсем простых мужиков – и то стоят господа офицеры. Пустых нашли всего два дома, в одном живёт слепая старуха с дочерью, так там печь не топят, а в другом ребёнок весь в красных пятнах, орёт не переставая. Других пустых домов не нашли.

Волков был недоволен, что эти господа не нашли ему достойного приюта – как так: село большое, на полторы сотни домов, наверное, – и потому произнёс с укоризной:

– Так хоть Гюнтера найдите и помогите ему разбить шатёр. И скажите, чтобы позаботился о грелках для ноги и ужине.

Сам генерал поехал к Дорфусу, который встретил пришедшего Рене с колонной солдат и распределял меж капитанов приказы генерала. Тут присутствие генерала было желательно, капитаны, как это принято, начали говорить, что земляные работы после длительного марша обозлят солдат, но Волков был непреклонен: начать дело немедля. И был в своей настойчивости прав, так как приехавший из ставки Брюнхвальд сообщил ему, что сапёров, обещанных маршалом, сегодня не будет, они оказались заняты. А будут они завтра. Ну, это даже и не разозлило генерала. Он лишь махнул рукой: везде одно и тоже.

Хенрик с Гюнтером не придумали ничего лучше, как поставить шатёр на вершине второго холма, чтобы шатёр было видно и с полей за селом, и с реки. Но теперь полотно стенок непрестанно трепал ледяной ветер, рвал шатёр, пытаясь сорвать его с верёвок. Дураки. Но генерал уже изрядно промёрз и не стал заставлять их переставлять шатёр.

Едва шатёр был разбит, Гюнтер сразу стал придумывать ужин, а молодой помощник Гюнтера Томас принёс в шатёр жаровню и вино. Волков смог вытянуть ногу к теплу и выпить вина. И ему сразу стало получше. А после трапезы, которая была и обедом, и ужином, Гюнтер и Томас разложили кровать и принесли перины.

Уже начинало темнеть, и он завалился в постель. Ещё стучали топоры под холмом, ветер не унимался, шатёр ходил ходуном, но под перинами было тепло, а звуки не помешали ему заснуть.