Божьим промыслом

Глава 44

Ротмистры бывают разные. Бывают молодые, начинающие свой путь, бывают старые, как ротмистр арбалетчиков Кальб, бывают крепкие, бывают сухие. Часто они без денег. Часто кормятся от стола солдат. Младший из офицеров не всегда имеет коня, иной раз на марше идёт пеший, как и его подчинённые. Может, поэтому среди них почти не бывает толстых, а этот ротмистр был весьма толст. Так толст, что кираса, купленная, видимо, задолго до того, как он растолстел, держалась на его значимом чреве лишь чудом Божьим. И шлем он надевал на голову без подшлемника, иначе его могучей голове было бы тесно.

– Кто ищет офицера? – спросил он, подходя ближе и пристально глядя на Волкова. Как будто пытался его вспомнить или узнать.

– Генерал фон Рабенбург, – представился генерал и протянул толстяку руку.

– Генерал… – ротмистр чуть растерялся, видно, не каждый день богатый по виду вельможа пожимал ему руку.

– Фон Рабенбург, – повторил Волков и крепко пожал пухлую ладонь толстяка. – А как ваше имя, ротмистр?

– А? Моё… Моё имя Кохнер, я ротмистр стражи. Стою тут на воротах.

– Прекрасно, прекрасно, рад знакомству, – произнёс генерал и продолжил: – Я прибыл в ваш удивительный город по велению моего сеньора, курфюрста Ребенрее.

– А… Это… – Кохнер смотрел на него всё ещё настороженно, изучающе, – давеча тут уже были ваши офицеры, квартирмейстеры.

– Да-да-да, – кивал генерал. – Его Высочество герцог Ребенрее велел мне и моим людям быть в вашем городе для укрепления гарнизона. Сами понимаете, этот волк ван дер Пильс алчет захватить ваш прекрасный Фёренбург.

– Я слыхал про то… Все слыхали про то, как он побил ваших.

– Побил подлец, побил, вот и теперь где-то сидит, силы копит, поэтому я сюда и прибыл. И со мной шесть сотен людей.

– Шесть сотен? А где они?

– Идут, идут, – отвечает генерал. И немного врёт толстому стражу ворот: – Сегодня должны и подойти.

Он намеренно не сказал, что Брюнхвальд с отрядом приводит себя в порядок уже за ближайшим от ворот леском.

– Ох, господин генерал, я даже и не знаю… – говорит ротмистр немного напуганно.

– Чего же вы не знаете, друг мой? – мило улыбаясь, интересуется барон.

– Уж и не знаю, дозволено ли вас… ваших людей в город пускать.

– Так отчего же не дозволено? – удивляется генерал. – Меж вами и герцогом давний уговор есть, что в случае опасности он может ввести в город шесть сотен человек для укрепления гарнизона.

– Может, оно и так, но мне про то ничего не известно, – отвечает стражник. – Мне бы надо у людей спросить.

– У людей спросить? Да у каких же людей вы собираетесь про то спрашивать, друг мой?

– Пошлю человека в магистрат. К бургомистру пошлю, пусть скажут, пускать вас в город или нет.

Это было не то, на что рассчитывал Волков, но отговаривать толстяка он не стал. Это, скорее всего, того насторожило бы. И тут, пока он ещё не ответил, один из стражников заорал протяжно с ближайшей башни:

– Отряд! К воротам идёт отряд!

Ротмистр поднял голову, чтобы взглянуть на башню и, возможно, что-то уточнить, но Волков тут же повернул его к себе и произнёс успокаивающе:

– То мои люди идут. Тревожиться нужды нет. А человека в магистрат посылайте, ежели вам так спокойнее будет. Мои люди подойдут и подождут, пока ваш человек из магистрата вернётся.

Этот вариант, кажется, устроил ротмистра, и он крикнул:

– Эй, Шнайдер, беги сюда.

Тут же к ним подбежал неказистый стражник с кривенькой и ржавой алебардой:

– Чего?

– Беги и узнай, можно ли впустить… – тут ротмистр взглянул на Волкова – он явно не запомнил его фамилию, и тот закончил за толстяка:

– Отряд генерала фон Рабенбурга, что по договору с герцогом Ребенрее пришёл на укрепление гарнизона.

– А куда бежать, к капитану?

– Да капитан и сам того не знает, беги к бургомистру; если его не будет, спроси у кого-нибудь из магистрата, – отвечал ему ротмистр и, когда стражник ушёл, вздохнул спокойно, ему казалось, что он сделал всё правильно. А барон, чтобы не разубеждать его в этом, заговорил о вещах, которые этому человеку могли понравиться:

– Друг мой, а есть ли в вашем городе хорошие трактиры?

– Хорошие трактиры? – переспросил Кохнер. – Хорошие трактиры в нашем городе, конечно, имеются. Вот, например, трактир «У святого Кристиана», – тут Волков понял, что он на правильном пути. – О, какие там подают свиные головы с кислой капустой. Или, к примеру, «Ласковая Анхен», то заведение и вовсе для настоящих господ…

Офицер стоял лицом к генералу, а тот стоял лицом как раз к воротам, он слушал ротмистра внимательно.

– Там подают вальдшнепов и удивительную жареную печень с луком, говяжью, но очень нежную… Очень…

Генерал улыбался ему и кивал, но краем глаза видел, как в воротах на большом гнедом жеребце появился ротмистр Юнгер, а сразу за ним и знаменосец кавалеристов со знаменем в цветах герба Его Высочества. Юнгер, въехав в ворота и проехав немного, чуть притормозил, не зная, что ему делать дальше; он нашёл глазами генерала, а тот, уже не обращая внимания на бубнящего про нежную печень толстяка, стал махать кавалеристу рукой в сторону ближайшей улицы: езжай, езжай, болван, не останавливайся. Да ещё и сообразительный Дорфус подбежал к кавалеристу, что-то сказал и указал направление. Юнгер сразу пришпорил коня и поехал дальше, а за ним уже и весь его отряд под удивлённые взгляды стражников и возниц направился из ворот дальше в город. Толстый ротмистр оглянулся, увидал кавалеристов, а потом повернул лицо к генералу, и лицо это буквально кричало: да как же так? Но барон словно не заметил его удивлённого возмущения; он положил ему руку на плечо и заговорил:

– А знаете что, ротмистр. Очень мне захотелось попробовать этой печени, про которую вы мне рассказывали, – он говорил, а сам наблюдал, как в воротах уже появились арбалетчики герцога во главе со своим старым ротмистром. – И для укрепления боевого товарищества я приглашаю вас и всех офицеров городской стражи в этот трактир… Как вы его назвали…

– «Ласковая Анхен», – буркнул толстяк; настроение у него явно ухудшилось, теперь он уже не отрывал взгляда от входящих в ворота, которые он должен был охранять, каких-то непонятных, но очень хороших солдат.

– Передайте господам офицерам, что я приглашаю их всех.

Тут уже появился и полковник Брюнхвальд, он подъехал к генералу и ротмистру и учтиво поклонился им обоим.

– Полковник Брюнхвальд, – представил генерал своего начальника штаба, – а это ротмистр Кохнер.

– Очень рад, ротмистр, – сообщил Брюнхвальд. А толстяк озирался по сторонам, видимо, опешив от всего происходящего, и даже не ответил ему. Он был поглощён видом входящей в город пехоты, а за ней и бравых стрелковых сотен из Эшбахта, замыкавших колонну. Стрелки под удивлёнными взглядами местных уже прошли в ворота и под бело-голубым знаменем, под барабанный бой, проходили мимо ротмистра.

– В общем, передайте всем вашим офицерам, что я жду их сегодня на ужин сразу после вечерней службы, пусть приходят в «Ласковую Анхен», – генерал отвернулся от толстяка, не дождавшись от того ответа, и крикнул: – Фон Готт, коня!