Застенец

Вратари не просто замирали между двух деревьев, а выходили вперед и играли ногами. Правда, Филимону, сыну полового, так это понравилось, что он добегал почти до центра импровизированного поля.

Но все-таки я не сдавался. Сборную России же к крупным турнирам готовили, так чем эти хуже? К тому же, на свои собственные деньги я купил еще три мяча. И вручил пацанам, наказав беречь, как зеницу ока.

– Правая внутренняя, левая внешняя, стопу разворачиваем. Дошли до противоположной стороны, отпасовали назад, назад меняем ногу. На месте не стоим, семеним и не болтаем. Ефим, иди сюда.

Щербатый как раз доделал упражнение и быстро подбежал ко мне.

– Че-такое, Коля? Обидел кто или ослушался? Я им сразу того, этого.

Он продемонстрировал мне костлявый кулак.

– Да угомонись. Ты лучше скажи, это что там за группа поддержки?

Я указал на кучу ребятни самого разного возраста, спрятавшихся за деревьями. Ближе подойти их останавливало разве что наличие жандармов.

– Так это, усиление. Там много толковых ребят. Демьян так издали заряжает, любо-дорого смотреть, Костик бегает, как оглашенный.

– Договор был вроде вас играть научить, а не половину беспризорного Петербурга.

– Так-то оно так, – легко согласился Ефим. – Вот только как на турнире играть будем?

– Каком еще турнире? – удивился я.

– Сейчас, покажу.

Он убежал куда-то за дерево, а после появился с внушительной свернутой бумагой. Чуть замедлился, приближаясь ко мне и издали поглядывая на жандармов. Я обернулся и дал им знак, что все нормально.

– Вот, – протянул мне свернутый плакат Ефим.

«С 15 по 17 октября. Кубок Санкт-Петербурга среди юношей и кадетов до восемнадцати лет. Приглашаются все желающие. Центральный стадион имени Николая III. Петербургский городской совет спортивных обществ и организаций Российской Империи».

– Коля, это же такой шанс, все наши хотят поучаствовать, – поглядел на меня взглядом кота из Шрека Ефим.

– Да не готовы мы, – пожал плечами я. – За месяц я из вас профи не сделаю.

– И не надо профи. Ты погляди, чего мы уже добились. От Вадима мяч не отскакивает, как от дерева, Андрей вчера четыре передачи отдал, четыре! Он же никогда никому мяч не отдавал. А на Глеба посмотри, он же просто расцвел.

– Ладно, ладно, – махнул я рукой.

В чем-то он был прав. Парни действительно старались и кое-что у них действительно получалось.

– Понимаешь, в чем дело, там явно будут серьезные игроки. И с большой долей вероятности нас обыграют. И, скорее всего, с разгромным счетом. Я за вашу психику боюсь.

– Какую еще психику? – улыбнулся Ефим. – Нет у нас никакой психики, нормальные мы. А проиграть не боимся. Просто тоже хочется показать этим благородным, что и мы чего-то стоим. Так что решим, а?

Я поглядел на прячущихся пацанов. Блин, что тут скажешь – сам виноват. Мы в ответе за тех, кого приручили. Вот только это опять затраты. Я и так недавно оплатил налог на сульфар. Вроде мелочи для богатых – чуть больше четырехсот рублей, а для меня сумма внушительная. Теперь придется покупать форму, бутсы, перчатки для вратаря. А не за горами декабрь и проблема продления аренды дома. Эх, зима близко. Ладно, что уж теперь, сгорел сарай, гори и хата. Сульфар если что загоним.

– Давай послезавтра устроим просмотр, – сказал я ему. – Скажи, чтобы особо губу не раскатывали. Если и возьмем несколько человек, то только талантливых. И без всякой гарантии, что играть будут. Нам же все равно скамейка запасных нужна.

– Да я это, того… Да конечно. Я им все скажу. Спасибо тебе. И правильно это. Нельзя же все время на месте топтаться! Надо это самое, вперед идти, развиваться.

– Я даже не буду спрашивать, Ефим, где ты таких слов нахватался.

Тот улыбнулся и убежал обнадеживать зрителей, которые в скором времени вполне могли стать футболистами. А я обратил внимание на основную команду. Среди них уже царил разброд и шатание. Так всегда, стоит на минуту дать слабину, как дисциплина сразу рушится. Ничего, я вам покажу настоящие ежовые рукавицы. Захотели, значит, против благородных играть. Так это еще заслужить надо.

– Чего расслабились? Перекаты мяча, потом пас обратно. Кто разговаривает, сейчас будет отжиматься.

А между тем слова Ефима запали мне в душу. Не которые «я это» и «того», а про топтанье на месте. Ведь мы ровно тем самым и занимались с моими лицеистами. Совершали одни и те жи манипуляции, расчитывая на какой-то новый, неожиданный результат. Мол, вот сейчас все случится. И не будет, как вчера.

Я плохо спал всю ночь, ворочаясь и прислушиваясь к звукам в пустом доме. А утром поднялся разбитый и с огромными синяками под глазами, чем немало напугал Иллариона. Он даже чуть за доктором не послал.

Зато прибыв в лицей, я первым делом направился к своей незаменимой тройке и оттащил их в сторону.

– Плоховато выглядишь, граф, – с присущей ему тактичностью сообщил Протопопов.

– Что случилось, Николай? – спросила Лиза.

– Думал, много и долго.

– Ты это бросай, – хмыкнул Макар. – Ничего хорошего от этих дум.

– Мы не должны топтаться на месте. Нам необходимо развивать дар. Дать ему проявить себя. И для этого нужен учитель.

– У нас тут полный курс учителей, – развел руками Горчаков.

– Ну и как, стал ты сильным магом? То-то же. А шестой ранг хочешь?

– И имение, – подтвердил Илья.

– Тогда решено, – сказал я. – Мне надо встретиться с Будочником.