Божьим промыслом

– Прапорщик, раз уж вы с лодками управились, то теперь вам и быть при них, – генерал достал из полкового сундука мешочек с серебром и протянул его молодому Брюнхвальду. – Здесь три десятка монет. Везите раненых на тот берег. Скажите старосте, чтобы нашёл для них постой, уход, прокорм и лекаря. На первое время тут хватит.

Максимилиан деньги взял и ушёл, а барон пересчитал оставшееся в полковой казне серебро. Впрочем, пересчитывать там было особо нечего. Денег от того, что привёз эмиссар герцога, почти не осталось. Если завтра будет столько же раненых – деньги герцога закончатся. У барона, правда, были ещё и свои. Но их тратить он очень не хотел. Пока генерал пересчитывал казну, пришли Брюнхвальд и Рене. И если Карл был деловит и немногословен, говорил лишь о потерях, то родственничек, как водится, волновался.

– Завтра будет штурм!

– Скорее всего, – отвечал ему Волков.

– Выстоим ли? – вопрошал Рене. И вид его при этом был весьма невесел. Не такой должен быть вид у офицера, что ведёт за собой людей.

«Выстоим ли?». Волкову захотелось наорать на него. Но он сдержался и, вздохнув лишь, спросил в ответ:

– И как вы, дорогой родственник, с таким унынием при людях появляетесь?

– При людях бодр, – сказал Рене, и тут же признался: – а к вам хожу, чтобы этой бодростью пропитаться.

– Ясно, – сказал генерал, – хорошо, приходите, пропитывайтесь, только чтобы солдаты в вас видели лихость и уверенность. И не волнуйтесь, если что пойдёт не по моему плану, для вас у меня, как для родственника, припасена лодка.

Естественно, Рене сразу приободрился. Но он был не единственной проблемой генерала.

– Карл, а что там с нашими укреплениями?

– Думаю, нечестивцы за сей день попортили их незначительно. Дорфус пошёл смотреть рвы, пока не стемнело.

– Хорошо, но вы не успокаивайтесь, Карл, продолжайте расширять ров. Объясните солдатам: чем больше проливают пота, тем меньше будут проливать кровь.

– Прекрасные слова, генерал, – согласился Брюнхвальд.

После офицеры ушли, а генерал наконец сел ужинать.