Целитель-9

— Ни фига! — яростно ощерился Мензис. — Выдвигаемся завтра! И не вечером, а с утра! Какой там груз кантуют, Жожо?

— М-м… — задумался тот. — Щас, вспомню… Детекторы? Нет, по графику это на пятницу… А-а! Завтра два модуля повезут — «камеру лабораторную со встроенными манипуляторами» и «отсек технический с распредустройствами». Здоровенные, такие, дуры!

— Гуд! — зловеще осклабился Клегг. — Франсуа, ты с нами?

— Да! — выдохнул Пиньон. В этот момент он почувствовал себя суперагентом. Наполовину, как минимум. Ну, или хотя бы на четверть…

Четверг, 17 января. Утро

Москва, 2-я Бауманская улица

Склад, в недра которого, урча, заехал бортовой «КамАЗ», принадлежал Минобороны, и попадали сюда строго по пропускам. Однако Мензис нашел кратчайший путь к сердцу ветерана ВОХР — тугая пачка пятирублевых купюр убаюкала бдительного стража. За такие-то деньжищи он, как мудрые обезьянки сан-дзару, готов был ничего не видеть, ничего не слышать и молчать, как партизан.

В длинный кузов камеру с техотсеком опустили кран-балкой — плавненько, осторожненько, перекладывая скрипучим пенопластом. Освободив стропы, Мензис хрипло крикнул: «Вирай помалу!» — в ушанке, в ватнике, он сливался с хрестоматийным образом грузчика. Даже изжеванная «Беломорина» висела в уголку рта.

— Значит, так, — негромко вымолвил он. — Чертежи установки лежат в сейфах, причем, в трех экземплярах — в Особом отделе, в лаборатории и в кабинете директора. Ближе всего и проще всего вскрыть сейф в лаборатории — пластиду у нас с избытком. По утрам там ускоритель работает. Если верить «Сенсею», шуму от него столько, что маленький взрывчик никого не всполошит…

— Ой, не верю я в эти экземпляры… — скептически скривился Жослен. — У русских такие бумаги только в первом отделе хранятся.

— Разберемся! — отрезал Мензис. — Да и, вообще, «Си-четыре» — это на крайний случай. Будем надеяться, что «яйцеголовые» проявят благоразумие…

Франсуа, замерев, созерцал, как в кривящемся рту Клегга болтается папироса.

«А обратно как?» — подумал он, но смолчал, боясь спрашивать — как бы трусом не сочли…

— Накрываем и пломбируем!

Вчетвером «суперагенты» накинули новенький, негнущийся брезент, закрепили его по всем бортам, нащелкав свинцовых пломб и оставив лишь одну ма-аленькую лазейку. Через нее-то и залезли в кузов — кто в камеру, кто в техотсек.

Пиньон с удобством устроился в объятиях манипуляторов, на пару с Жосленом.

"Троянский конь".

Водитель, гонявший чаи в дежурке, вышел не скоро. Да и какой смысл спешить? Туда-обратно он смотается за полсмены.

Обстучав колеса носком ботинка, шофер вразвалочку прошелся кругом и, пыхтя, залез в кабину. Путевка за зеркальцем, бумаги в бардачке. Вперед.

Порычав для порядка на высоких оборотах, «КамАЗ» дернулся, поймав передачу, и медленно выехал на улицу. Облегченно дал газку, и покатил прочь.

Тот же день, позже

Московская область, объект «В» п/я 1410

Всю дорогу Жослен хвалился своими амурными подвигами, излагая порой такие подробности, что Франсуа краснел. Не от сраму, как юный монашек, а комплексуя: он-то за все свои тридцать с лишком лет спал лишь с одной-единственной женщиной, со своей женой. Да и та его бросила…

Слава богу, под брезентом стояла полутьма, так что стыдливый румянец остался незамеченным.

— Да-а… — протянул Кампана глубокомысленно. — У русских всё, не как у людей, хе-хе… Тут, если уж девушка, то и вправду девственница! Идет такая краля, а ты столбенеешь — и тихо офигеваешь…

— Тихо! — шикнул Пиньон. — Кажется, пост…

— Ох, скорее бы всё кончилось… — зевнул Жослен. — Куплю себе «Порш»… Нет, лучше «Феррари»! И на юг! — его тон окрасился в мечтательность. — Прокачусь по Монте-Карло… У-у-у… Юбки у встречных девушек будут задираться выше головы!

— Да тише ты! — сердито цыкнул Франсуа. — Прелюбодей…

— Ага… — вытолкнул Кампана, давясь смехом. — Есть немного! Да не волнуйся, не услышат. Их и самих-то не слыхать…

Действительно… Пиньон напрягся, когда хлопнула дверца, но двигатель сразу же заворчал, толкая «КамАЗ» вперед. Машина ехала неторопливо, поэтому Франсуа разобрал, как с гулом растворились ворота «научной крепости», и грузовик медленно въехал во двор. Ворохнувшись в крайний раз, мотор затих.

«Троянский «КамАЗ»!» — подумал Пиньон, и шепнул вслух:

— Выходим!

— Выползаем… — откликнулся Жослен.

В тесном закутке между техотсеком и камерой их встретил Мензис, занявший изящную позу на карачках.

— Оружие! — тихо обронил он, подвигая пузатый кожаный портфель. — Взрывчатка со мной. Спускаемся с правого борта, там глухая стена рядом. Поняли?

— Поняли, поняли… — пропел Кампана, прихватывая «Узи».

Франсуа выбрал «Ингрэм». Вставил со щелчком магазин на тридцать патронов, еще три взял про запас.

— Так… — выдохнул Клегг. — Действуем по плану «А» — вы держите оборону на втором этаже — следите, чтобы ни сверху, ни снизу — никого! А мы с Джерри — в лабораторию…

«Суперагенты» по очереди спустились на мерзлую землю, и метнулись к проходной. Там они застали всего двоих — «камазиста» и старого, но бодрого вахтера.

— Джерри, вырубить! — резко скомандовал англичанин. — Жожо, связать!

Чангу потребовалась секунда, чтобы двумя секущими ударами уложить шофера с консьержем. Кампана проявил иную сноровку — очень ловко повязал обоих.

— Мы, значит, прикрываем, — забрюзжал Франсуа, оттаскивая в уголок водилу, обвисавшего без чувств, — а они чертежи тырят…

— Пусть тырят! — хихикнул Жослен, серьезно глянув на Пиньона, и жестко добавил: — Отнимем — и поделим. М-м?

Франсуа молча пожал протянутую руку.

— Но сначала прикроем!

Оба француза перескочили турникет, и ворвались в фойе. Рисованный план главного корпуса совпадал с реалом. Там — буфет, рядом библиотека, прачечная…

Без шума выдвинуться на рубеж обороны не удалось — дверь первого отдела распахнулась, и в фойе, пригибаясь, выбежал особист, сыпанув очередью из «калаша». Пиньон рефлекторно нажал на спуск — «Ингрэм» застрочил, гвоздя дверь — и скалывая щепки.

— Ложись! — отчаянно крикнул Кампана, от волнения переходя на французский.

Русский с автоматом выпустил длинную очередь, добавляя прыти «суперагентам» — те умело бросились на пол, откатываясь под прикрытие толстых квадратных колонн. Этих секунд хватило, чтобы из-за расстрелянной двери выскочили еще трое с «Калашниковыми» наперевес; метнулись, стреляя навскидку.

— К лестнице! — крикнул Жослен. — Прикрой!

«Ингрэм» зачастил, а Кампана бросился бегом, сгибаясь в три погибели. В самый последний момент пуля догнала его, резанув по ноге. «Суперагент» упал на колено здоровой, и вскинул оба «Узи».

— Беги!

Не думая о свистящих пулях, о рикошетах с пылящего потолка, Франсуа мощно оттолкнулся, в три прыжка одолевая край фойе.

«Целый! Живой!»

— Как нога? — вытолкнул он, задыхаясь от выплеска адреналина.

— Фигня! — оскалился Жослен. — Доскачу как-нибудь!

— Наверх! — Пиньон медленно, спиною поднялся на пару ступенек. — Я прикрою!

Рикошетом чиркнуло по штукатурке.

— Живьем брать демонов! — донесся веселый голос из фойе.

Пули из «Ингрэма» хлестнули веером, выбивая искры из гладкого пола.

«Не получится у нас ничего, — спокойно подумал Франсуа. — Ни отнять, ни поделить. Жалко…»

— Эй, шпиёны! — громко воззвал русский весельчак. — А чего вы так рано-то? Мы вас в гости ждали на выходных! А вы в рабочий день! Ни посидеть рядком, ни поговорить ладком…

— Етта… Ни выпить толком, ни закусить, — подхватил чей-то бас, — а мы на работе не употребляем!

— А что вы тут, вообще, делаете? — заорал Пиньон, живо меняя магазин. — Охрана же уехала, все пятеро!

— Уехала! — жизнерадостно отозвался русский. — Пятеро убыло, пятеро прибыло!

— Убыл ВОХР, а прибыл спецназ! — хохотнул басок, и похвастался: — Ну, мы вроде ваших «морских котиков»!

— Да ихним «котикам» только в цирке выступать, ластами шлепать! — эхом загулял третий голос.

— Ха-ха-ха! Го-го-го!

Франсуа одолел еще три ступеньки, и быстро оглянулся на бледного Жослена.

— А обратно-то как?

Кампана слабо ткнул пальцем вверх, и покрутил им, изображая вертолет. Поперек входного проема мелькнула тень.

«Узи» вздрогнул в руке Жослена, и короткая очередь зацокала по полу фойе, отшелушивая мраморную крошку.

— Наверх! Bordel de merde!

Там же, раньше

Проснулся я очень рано, часов в шесть, но даже поваляться, понежиться не возникло желания. Бодрость во всем теле, и сна ни в одном глазу. Оставалось только умыться, причесаться — и умилиться Ленкиным бутербродам, заботливо приготовленным с вечера.

Моя единственная подчиненная ночевала в соседнем блоке, с Наташкой и Галкой, а мне впервые за много ночей довелось выспаться в нормальной комнате. Но я точно знал, что своим небывалым тонусом обязан миру и ладу с Леной. А тут еще Ритка письмо скинула, всего в одну строчку: «Мишечка, я тебя очень люблю! И очень, ОЧЕНЬ скучаю!!!»

Я заснул, улыбаясь…

…Разогрев бутерброды, схарчил оба. Еще и полную кружку чаю выдул, умяв завалявшуюся мармеладку. Жизнь удалась!

И тут мне поперло. Дожевывая мармелад, я задумчиво глядел на бликовавшую амбразуру окна, и соображал.

Как мы, вообще, перемещаем объект во времени? Холим и лелеем магнитное поле, наращиваем его без перепадов, полностью однородным, и пучок тахионов фокусируем с такой интенсивностью, чтобы равномерно облучать героического мыша.

А что, если плюнуть на однородность? Просто менять плотность потока сверхсветовых частиц в лад с величиной поля!

Я медленно отставил кружку, словно боясь потерять мысль. Но она не пропадала, по-хозяйски устраиваясь в моей голове.

— Звыняйте, товарищ генерал-лейтенант, — пропыхтел я, быстро одеваясь, — но начхать мне на ваши грозные приказы! Истина, знаете ли, дороже!

Коридор в такую рань был пуст и тих. Тихонечко спустившись на пару этажей ниже, я подкрался к дверям лаборатории, и наклацал код. Сим-сим открылся.

Шагнув на галерею, я осторожно притянул дверь за собой. Запоры лязгнули, и тут же преданно воссияла зеленая лампочка — вход заблокирован. Вот, и ладушки…

— Контрольная проверка! — мой голос заглох в обширной лаборатории, не отозвавшись даже слабеньким эхо.

— Чек-ап!

О, загуляло…

Хватило десяти минут, чтобы ускоритель раскочегарился, всякий звук подавляя зычным гудом. Да, о шуме я и не подумал… Ну, ладно. Может, успею истину отыскать до наезда бдительных стражей…

Пока камера выходила на новый режим, я сбегал и приволок обоих «путешественников во времени» — Пика с Тузиком.

Сначала, конечно, поизгаляемся над косной материей…

Почти упираясь лбом в толстое стекло, я глянул внутрь камеры — за открытой дверцей, на подставке в техотсеке, сложена целая поленница образцов. Сверху — бронзовый слиток. Его и уложим в круг. Хотя… Уж если мы чихали на неоднородность поля, то лучше класть в сторонке.

— Заброс на дистанцию в две с половиной минуты! — бодро объявил я в пустоту, и посмотрел на часы. Без трех семь. Вот, ровно в семь и…