Сделаем Испанию снова великой!

Против чего он был категорически против, так это против «просьбы» Артёма даровать испанцам право основать несколько сеттльментов в важнейших с политической точки зрения городах, на территории которых испанцы были абсолютно недосягаемы для него.

Он был также против помощи Испании в борьбе с пиратами, равно как был и против дарования испанцам права пополнения припасов в любом порте Марокко.

К сожалению, просьбы Артёма были, в действительности, требованиями. Артём на это явно намекнул в своём письме к Сулейману, в котором согласился удвоить силы экспедиционного корпуса и субсидию.

Если что, в этом же письме он потребовал, чтобы все его предыдущие предложения были полностью удовлетворены. Он также добавил, что теперь желает не просто построить обособленный квартал в Касабланке, но желает всю Касабланку вообще.

Изрядно опупев от требований Артёма, их наглости и наглости самого Артёма, он разорвал все переговоры. Предвидя подобный сценарий, Артём объявил войну Марокко, после чего приступил, собственно, к активным военным действиям.

Ведомый своей неутолимой жаждой экспансии, он привёл в исполнение давно готовившийся план крупномасштабного вторжения. Пользуясь полным доминированием на море, Артём приступил к постепенной оккупации каждого сколько-нибудь крупного поселения марокканского побережья.

Где-то он встречал мощное сопротивление, а где-то не встречал его вообще, но, так или иначе, Артём в 1792 году методично, постепенно захватывал всё побережье Марокко, пользуясь гражданской войной между братьями…

Теперь, когда мы поговорили о действиях Артёма в Алжире и Марокко, пора обсудить экспансию Артёма в других частях Африки.

Итак, Тунис. По сути, такой же Алжир, просто чуть более организованный. В 1792 году Артём продолжал свои попытки захватить крупные центры базирования берберских пиратов — Бизерту, Гар эль-Мельх, Сус, Монастир, Сфакс и Тунис. Всего в данных операциях участвовало 19 тысяч человек.

Осада первых четырёх была начата ещё в 1789 году, после оглушительного разгрома берберских сил в сражении у Бизерты. Осада двух остальных была начата в 1791 году. Первые четыре сдались Артёму к концу 1792 года. Остальные два пока ещё держались.

Далее — захват Мальты. Вообще, в некотором плане Артём всё сделал довольно хитро, так как попросил Мальтийский орден о содействии в осаде Туниса, чтобы выманить из Мальты часть рыцарей.

Как только это ему удалось, Артём устроил высадку 20 тысяч солдат (подкрепления для испанских сил в Африке) на территорию Мальты и в течение всего нескольких дней его силы принудили Мальту к сдаче. Так, собственно, и закончилась история Мальты.

Великобритания, видимо по привычке уже, снова начала тявкать на Испанию. Артём тявкающего бульдога просто игнорировал — потому что мог. Что ему сделает Великобритания? Объявит войну?

Как будто Великобритания сможет проникнуть в Средиземное море, не имея там никаких баз, чтобы не пустыми словами, а грохотом пушек доказать ему, что он ведёт себя плохо.

Тем временем, он арестовал рыцарей Мальтийского ордена, находившихся в осадном лагере его сил под Тунисом. Рыцарям выдали щедрую компенсацию и отправили обратно в свои страны.

Что касается реакции других великих держав, то тут всё довольно просто — австрийцы воспользовались этим вторжением, чтобы надавить на позиции Франции и Испании в Италии. Австрийцы надеялись воспользоваться этим, чтобы получить в свои руки Пармское герцогство.

Действуя на опережение, Артём заключил с Российской империей союз. Формально, это был оборонительный союз Российской империи и Испанской империи против Турции, продиктованный желанием двух держав защитить свои завоевания от возможных попыток Блистательной Порты вернуть их в своё лоно.

Тем не менее, это дало австрийцам понять о том, насколько сильно улучшились отношения между Мадридом и Санкт-Петербургом. Очевидно, возникновение союзных договорённостей между двумя дворами сильно урезало возможности Австрии по навязыванию Испании своих желаний.

Пруссия, в свою очередь, заняла позицию, благосклонную более к Мадриду, чем к Вене. Ясным было, как день и ночь, что Пруссия не сдержит себя от вмешательства в конфликт между Испанией и Австрией, если таковой всё же начнётся, на стороне Испании, чтобы усилить свои позиции в Германии.

Тут, к слову, нужно прояснить, на чём был де-юре основан захват Мальты. Если вкратце, то Орден Госпитальеров никогда не правил Мальтой на правах суверена.

До 1754 года Орден Госпитальеров был под протекцией Короля Сицилии, Карла III (Карла V, как короля Сицилии, если быть точнее, но мы будем придерживаться его испанского титула).

Мальта, если что, была передана Ордену Госпитальеров Карлом I, королём Испании, более известным как император Священной Римской Империи германской нации Карл V.

Мальта была передана Ордену из числа сицилийских владений Карла V. И, естественно, Карл V не передавал им Мальту для учреждения Ордена Госпитальеров в статусе суверенного правителя Мальты.

Разумеется, Мальта как была, так и осталась феодальным владением короля Сицилии. Орден признал сюзеренитет Карла V, как короля Сицилии, и стал править островом.

То, что в 1754 году сделал 68-ой великий магистр Мальтийского ордена, господин Мануэл Пинту де Фонсека, вообще-то, являлось правонарушением.

Орден нарушил свои обязательства перед дедом Артёма, Карлом III, и с юридической точки зрения он просто наказал Орден за это предательство. Формально, он даже не присоединил Мальту к своей империи после захвата.

Он вернул Мальту в лоно владений Короля Сицилии и Короля Неаполя, Фердинанда Неаполитанского, с разрешения и просьбы которого он формально и действовал.

Последний, в свою очередь, в качестве благодарности за содействие в объединении его обеих корон, передал ему остров в вечное владение. Довольно хитро, не находите?

Впрочем, не то чтобы это имело значение — Артём приобрёл посреди Средиземного моря плавучую крепость. Обанкротившийся Орден, спасибо транжирству всё того же Мануэля и революции во Франции, предпочёл просто сдаться испанцам, нежели умирать в ходе длительной осады, да ещё и ради непонятно чего.

Испанцы, таким образом, получили одни из лучших фортификаций во всей Европе, да ещё и посредине Средиземного моря, лишь усиливая присутствие Испании в последнем.

Всего на 1792 год Испания содержала 66 тысяч человек в Северной Африке и Мальте. Как можно догадаться, очень крупная цифра. Содержание 66 тысяч человек на другом континенте для казны не было безболезненным.

Для ведения всё более агрессивной экспансии Артём повысил ставку подоходного налога до 12 %, что, впрочем, не вызвало серьёзных протестов городского населения.

Городское население вообще по полной программе угорело имперской идеей. И это ведь даже не Артём постарался — ребята сами себя убедили в своём божественном предназначении, в том, что им одним принадлежит судьба построить возродить Город на семи холмах.

Ну и, как бы поддаваясь влиянию промышленников, он также повысил ввозные тарифы на некоторые категории товаров. Влияние промышленников на имперскую политику, к слову, росло, как на дрожжах.

И, что вполне логично, имперские амбиции Артёма они поддерживали всеми руками и ногами. Они-то очень даже много выигрывали от эксплуатации новых колониальных владений. Они выигрывали многое и от простого захвата этих владений.

Многие из этих промышленников были тесно аффилированы с различными политиками, ответственными за управление колониями, с различными военными, ответственными за закупку вооружений, и так далее.

Впрочем, вернёмся к теме. Итак, следующее направление испанской экспансии — Америка. И да, кто бы мог подумать, в 1792 году испанцы всё ещё занимались активным вытравливанием всех других европейских держав из Северо-Западных территорий Американского континента.

Торговля пушниной активно процветала, приводя к постепенному росту населения этих краёв и, как следствие, их ассимиляции в испанскую империю.

Калифорния, тем временем, активно осваивалась местными властями. Они же крайне активно привлекали переселенцев, к слову. Имея обширный и богатый край, они не имели достаточного населения, чтобы полноценно раскрыть его потенциал.

Калифорния, одна из недавно созданных частично автономных частей Испанской империи, зазывала в свои края всех подряд. Зазывали они и ирландцев, и немцев, и британцев, американцев, русских, португальцев, итальянцев, французов и всех прочих.

В основном, впрочем, переселенцы были испаноязычного происхождения. Жители Мексики, Перу, Кубы, Гранады и прочих частей испанской Америки — доминирующая часть переселенцев.

Власти Калифорнии, существовавшие в Мехико, как бы иронично это не звучало, весьма быстро и жёстко сломили монополию францисканцев на Калифорнию, после чего с огромным рвением приступили к агитации.

В этом плане, конечно, им приходилось бороться со всеми другими частями испанской Америки, например, Луизианой, Аргентиной и другими. Они тоже с большой охотой привлекали на пустующие земли поселенцев, приглашая пачками людей со всех концов «цивилизованного» мира.

Другим весьма крупным источником рабочей силы для «раскрытия потенциала» подконтрольных им земель для этих ребят стали, кто бы мог подумать, чёрные рабы.

Ну, а чтобы вывозить из Африки всё большие партии чёрных рабов, необходимо было сделать что? Правильно — создать инфраструктуру для вывоза рабов из Африки.

Для этого надо что? Правильно — активнее проводить экспансию на африканских берегах. Как следствие, испанцы начали наращивать своё собственное присутствие в Западной Африке.

Так, испанцы, находившиеся под руководством французского купца, Теодора Кано, основали в устье озера Писо, в окрестностях старого голландского поста работорговцев, новый торговый пост — Фуэрте де Сан Лукас (на месте современного Робертспорта).

Под руководством Рено де Марше, в свою очередь, испанцы основали в устье мыса Масурадо ещё один торговый пост — Фуэрте де Сан Хосе (на месте современной Монровии).

Под руководством его брата, Луи де Марше, основали в устье реки, что нам известна, как река Сент-Джон, другой торговый пост — Фуэрте де Сан Бенито (на месте современного Бьюкенена). Река была названа, кто бы мог подумать, Сан Бенито.

Это — три главнейших пункта испанской экспансии на территории, в нашей реальности более известной, как Либерия. В этой реальности она пока более известна, как Перцовый берег.

Разумеется, это были не единственные торговые посты испанцев в этом регионе, основанные в этот временной отрезок. Торговые посты были установлены в устье реки Синоэ (на месте современного Гринвилла), устье реки Кавалли (на месте современного Харпера) и других.

В современной Намибии испанцы установили три торговых поста, а если быть честными, то небольшие фортификации, создаваемые с целью создания опорных пунктов.

Это, соответственно, Фуэрте де Сан Хуан (на месте современного Уолфиш-Бэй), Фуэрте де Сан Педро (на месте современного Свакопмунда) и Фуэрте де Сан Симон (на месте современного Людерица).