Батальон, к бою!

* * *

В середине июля батальон вернулся в место своего основного расположения, на Бугскую линию. Егерский корпус генерал-майора Кутузова сменил прикрывавшие его на время отсутствия пехотные подразделения и начал усиленно готовиться к обороне.

– Алексей Петрович, если уж ты был так уверен в вероломстве турок, что аж императрице осмелился перечить, значит, тебе и все карты в руки. Доказывай теперь, что ты был прав. Нам нужны свежие и полные сведения об Очаковской группировке турок, – ставил Михаил Илларионович задачу Егорову. – Если все это действительно так, то мы должны быть готовы отбить переправу неприятеля на свой берег Буга.

Третью неделю дозоры волкодавов рыскали на серединных островах и даже высаживались несколько раз на правый, османский берег. По всему выходило, что сил у турок возле реки значительно прибыло. Раз пять с ними случались перестрелки, османы настырно преследовали разведку, но дальше середины русла они не заходили.

– Затаились басурмане, выжидают чего-то, – ворчал Лужин, всматриваясь в речное русло.

Луна спряталась за тучи, и вокруг стало совсем темно.

– Ладно, братцы, прощевайте, ждите нас через пару недель, сигнал тот же, – шепнул дед Дорофей, и Мишаня оттолкнулся веслом от берега.

– Мне нужны четкие сведенья, что османы готовятся к началу войны уже в этом году, – нависая над Егоровым, настаивал прибывший из Елизаветграда полковник Баранов. – В военной коллегии словно бы белены объелись, бумагу за бумагою ко мне раз в три дня шлют. Был бы там Генрих Фридрихович на месте, так небось сгладил бы углы. Растравил ты, Алексей, столичных, шибко растравил! И сам без награды остался, и нам вот теперяча покоя из-за твоей упертости нет.

– Будут вам четкие сведения, господин полковник, – пообещал Егоров. – Мои люди уже на той стороне реки, я сам со дня на день их возвращения жду.

– Ох, гляди, Алексей! – качал головой Сергей Николаевич. – Не посмотрят ведь на твои былые заслуги. Одно дело, что супротив мнения больших людей ты пошел, так ведь еще и перед императрицей их в дурном свете выставил!

Августовской ночью в дом Егорова громко постучали.

– Ваше высокоблагородие, дежурный офицер за вами послал, – докладывал вестовой. – Посыльный только что прискакал, сказывает, что с того берега наши люди переправились!

Лешка несся к главному форту, не чувствуя под собой ног, туда только что подъехал и дозорный плутонг с разведчиками.

– Ваше высокоблагородие, разговор с глазу на глаз у меня к вам будет, – пристально глядя в глаза командиру, предупредил его старший Леонтьев.

– Со Стамбула в Очаковский порт за одну только последнюю неделю прибыло пять больших транспортных судов, – докладывал дед Дорофей. – Османы с них сходят на пирс и в крепости не задерживаются, все они прямиком идут вдоль лимана к Бугу. Спирос доносит, что начальственные люди турок поговаривают, дескать, война с русскими начнется вот-вот и уже совсем скоро. И что все полевые османские войска готовятся к выходу. Сейчас идет закупка долгохранящегося провианта для людей и фуража для лошадей и тягловой скотины. Якобы это им все на первое время, ну а потом они уже будут есть все русское. Совсем недавно морем прибыл новый алай янычар, он тоже не стал долго задерживаться в самом городе, а в той бухте, где стоят малые суда турок, расположился. Мишаня мой сам на разгрузке в порту был и своими глазами видел в восточной части той самой бухты массу малых кораблей. Именно на них-то, говорят, и будет посажен янычарский десант для захвата русской Кинбурнской крепости. Пока же они ждут прибытия еще двух алаев из Синопа и Варны, которые уже там грузятся. Вот с их приходом в Очаков тогда все и начнется. Но по времени это точно не позже двух недель. Мы сами еле смогли обратно к реке выйти, помните ту сухую балку возле деревни, где вы таились? Так вот, турки в ней все кусты вырубили, а ее дно выровняли и словно бы огромный загон для своих коней там устроили. Тысяча османской кавалерии возле той деревни сейчас стоит. Еле-еле мы смогли мимо проползти, лодки нашей на месте уже не было, так мы на двух надутых бурдюках переплывали до тех островков, где наши сидели. Войне быть, Ляксей Петрович, совсем скоро уже басурмане на нас попрут, – уверенно подвел итог своему рассказу старый солдат.

– Понял я тебя, Архипович, спасибо вам, дорогой, большое дело вы сделали, – поблагодарил Леонтьева Алексей. – Я на доклад, а вы отдыхайте пока. Если их превосходительство пожелает, то будь готов и ему все то же, что и мне сейчас, поведать.

– Значит, говоришь, что до времени нападения сущие дни остались и турки для себя уже приняли решение начать боевые действия? – задумчиво вглядываясь в карту, проговорил Кутузов. – Так, ты давай-ка пиши подробное донесение Баранову, а я готовлю свой рапорт генерал-аншефу Суворову. Он как раз сейчас на Кинбурне с инспекцией находится. Коли турки готовят туда десант, то пусть думает, как бы ему там лучше усилиться.

Восемнадцатого августа реку переплыл перебежчик. Христианин из албанского алая поведал, что нападение на русских назначено на послезавтра, двадцатого августа. Дескать, им всем известно, что султан уже две недели как объявил в Стамбуле о начале войны с неверными, но ведь вести доходят сюда с большим опозданием, поэтому узнали они об этом вот только лишь три дня назад.