Батальон, к бою!

– Очень много работы, уважаемый Фатих, – оправдывался грек. – Войска все прибывают и прибывают, а ведь каждому воину нужно что-нибудь кушать. Вот мы и мечемся, суетимся, развозим съестное. Ну а мои люди ведь не железные, они очень сильно устают.

– Да ладно тебе прибедняться, Спирос! – фыркнул турок. – Зато у тебя с того кошель тугой. Вам, грекам, лишь бы нажиться на воинах и моряках султана. А совсем скоро ты вообще загонишь до полусмерти своих. Мы через месяц опять сюда из Синопа придем, так вам тогда работы еще больше подвалит. Целый конный алай нам здесь придется выгружать. А до нового года еще и множество крепостных орудий с уже выученной французами прислугой сюда же прибудут. Я даже и не знаю, как мы со всем этим сами сможем управиться. В это время на море ведь всегда сильное волнение бывает, шторма и ветра бушуют. А начальство ведь о том вообще даже не думает. Для них главное – это самый высокий приказ выполнить о доставке сюда войск. Ну куда ты ее кидаешь?! Куда ты кидаешь эту тушу, скотина?! – заорал он на Лазара. – Башкой своей думать нужно, а не другим местом! Ну, вот же, ну положи ее на свободный поддон настила! Что ты ее на мешки-то с крупой скидываешь?! Ну они у тебя и тупые, Спирос! – покачал головой турок. – Раньше вроде другие, хваткие и умелые все были.

– Не расстраивайся, уважаемый Фатих, – успокаивал помощника капитана грек. – Свободных рук очень не хватает, вот и приходится нанимать на разгрузку неопытных людей. Ничего, совсем скоро и они тоже умелыми станут. Вот тебе за твое беспокойство, Фатих-бей. – Спирос сунул в руку турку несколько серебряных монет. – И как только ты вернешься из Синопа, то обращайся за закупом провианта снова ко мне. А я уж в долгу не останусь, ты ведь и сам об этом хорошо знаешь.

На следующий день со двора Димитракиса шла доставка огромных корзин, плетенных из ивовой лозы, к строящимся внешним укреплениям крепости. Вывозили их на четырех больших длинных возах. Невысокий нервный турок, принимающий эти корзины, был крайне недоволен. Все-то ему не нравилось: и слабая увязка боковых стоек, и основы, да и сама лоза, как он говорил, срезана была не вовремя.

– Оттого она и рыхлая, – ворчал он. – А пройдет всего лишь полгода – и вообще начнет гнить!

Все опять решил бакшиш.

– Ну, ладно, – смилостивился принимающий все привезенное на стройку турок. – Если твои люди перетащат этот хлам вон туда, наверх, на самый вал, то я, так уж и быть, доложу старшему участка, что все поставлено тобой качественное и без всяких замечаний.

Спиросу ничего не оставалось делать, как с ним согласиться, а вот Алексей этому был только рад. Перетаскивая корзины на самый верх валов, ему удалось окинуть взглядом все центральные выносные укрепления и количество работающих. А вот и местное начальство. Мимо чумазого и потного Егорова, оттолкнув с дороги его и напарника Лазара, прошла оживленно беседующая группа людей в европейской одежде. Человек пять в черных камзолах, при шпагах, и у каждого в руках свитки бумаги.

– Merde![9] Я весь испачкался. Эти идиоты не могут навести здесь порядок. У них вечно все валяется, бревна, камни, эти дурацкие корзины! – донесся обрывок оживленного разговора на французском.

Вокруг пятерки европейцев находилась и пара десятков охранников-турок.

«Важные птицы, вон как их здесь берегут, – думал Егоров. – Вот бы выкрасть одного с бумагами. Получилось же у нас когда-то в Журжи! Но нет, – ответил он сам себе же, – даже если это и удастся, то ни о каком сборе разведданных впоследствии тут не может быть и речи. Турки все здесь вверх дном перевернут и отыграются на местных диаспорах христиан. А план строительства и размещения батарей они просто-напросто изменят. Нет, действовать нужно осторожно, спокойно и по уму. Да и не выйдешь отсюда с этим французом. Нет, слишком рискованно! – опять отверг он уже зарождавшийся в голове план. – Не время!»

Три дня пребывания в крепости пролетели, и Тарас отдал команду двигать в обратный путь.

– Спирос, ты всех моих людей запомнил? – кивнул на стоящих у повозок егерей Алексей. – Ожидай кого-нибудь из них в конце осени. Они придут сюда так же с Тарасом. На всякий случай запомни пароль для того, чтобы самому быть спокойным, что это именно тот человек, который нужен. Вдруг что-нибудь поменяется и к вам прибудет другой, да и вы можете его не узнать. Пусть пароль будет такой: «Вашему гостю понравилась долма, но она будет еще лучше, если добавить в нее побольше лука». А вы ему ответите: «Пусть гость приезжает еще раз, у нас будет чем его угостить, и он не пробовал еще стифадо». Услышав этот отзыв от вас, наш человек поймет, что все в порядке и ему ничего у вас не угрожает.

Обратный путь занял два дня. Теперь волы неспешно тащили свои повозки на север. Нести на себе на обратном пути больше ничего не пришлось. Егеря были настолько, что называется, в образе, что совершенно ничем не отличались от местных.

– Тільки не розмовляйте, коли турки зустрітися. Мовчіть як дурні і очі витріщайте[10], - наставлял разведчиков Тарас.

Семь раз за эти двое суток им попадались турецкие дозорные, раза три они обшаривали повозки, но, ничего не найдя там интересного, получали свой бакшиш и отъезжали прочь. Наконец распрощавшись с Тарасом, в сумерках отряд нырнул в уже знакомую им сухую балку.

– Ваше высокоблагородие, дозвольте нам с Мишаней на пару часиков отлучиться, – попросил Егорова дед Дорофей. – Хутор наш тут неподалеку стоял, сколько уж лет на могилках у близких мы не были. Отпустите помянуть?

Алексей посмотрел на обоих Леонтьевых, на небо.

– Совсем скоро уже стемнеет. Вот тогда вместе и пойдем, Архипович. Не нужно нам пока разделяться. Вы помянете своих спокойно, ну а мы вас покараулим.

Бурьян и молодая древесная поросль плотно закрыли давнее пожарище. Две фигуры, застыв в молчании, стояли у могильного холмика. До егерей доносился только время от времени шепот молитвы. Наконец, перекрестившись, дед с внуком подошли к ожидавшим их егерям.

– Тихо, спокойно тут как, – проговорил старый солдат, оглядывая заросший участок. – Здесь схороните меня, братцы, здесь я со своими рядом лягу. Слышишь, Мишаня? Здесь!

– Диду! Ну ты чего опять?! – пробурчал младший Леонтьев. – Вон скоро свадьба у меня, а там Бог даст – и правнуков будешь нянькать.

– Поглядим, можа, и повременю пока, – пожал плечами старый солдат. – Нужно сначала этот берег у турки забрать, а то ходим по нему, словно тати ночные.

Пошла уже вторая половина ночи, когда отряд вышел к реке. Там, на том берегу, должны были непрерывно ждать их сигнала. «Самое время, – решил Егоров. – До рассвета часа два осталось, не больше. Наиболее трудное для дозорных время. Около часа назад по берегу проскакал небольшой турецкий дозор, и вот теперь здесь было тихо».

– Давай, Федя! – скомандовал Алексей. – Только осторожнее, чтобы огонь с боков не было видно, а только лишь спереди с того берега.

– Сделаем, вашвысокоблагородие, – кивнул разведчик и подозвал к себе братьев Вучевичей. Через несколько минут из наскоро сооруженной небольшой палатки с парусиной, закрывающей тыл и бока, начал прерывисто светить в ночь небольшой огонек. Прошло еще около часа, и на реке мелькнула тень.

– Пять, – негромко произнес Лужин.

– Семь! – послышалось с реки.

– Дюжина в сумме, ваше высокоблагородие, наши это! – прошептал Цыган.

В причаливший баркас запрыгнули Леонтьевы, Егоров, а потом и все остальные. Большую лодку с боков прикрывало еще две. Несколько десятков стволов ружей контролировали вражеский берег, но там все было спокойно.

– Ваше высокоблагородие, Алексей Петрович, ваш это, забирайте, – проговорил вестовой Матвей. – Я вот только перед самым отплытием его перезарядил, весь порох в ем сухой, даже не сумлевайтесь.

Лешка взял в руки протянутое ему ружье. Полированное цевье привычно легло в левую руку.

Все, вот теперь можно действительно быть спокойным. Он у своих, а в его руках такой родной и надежный штуцер.