Батальон, к бою!

* * *

– Первая рота, за мной! – скомандовал Алексей, поднявшись по береговому склону. – Скобелев, ты здесь за старшего остаешься, осмотрите все, а мы на Буг!

Егеря бросились на помощь роте Самойлова, туда, где сейчас шел бой с прорвавшимися по реке турками. Пробежать им нужно было всего-то одну версту.

Два десятка пленных стояли испуганной кучкой, озираясь на снующих вокруг егерей. Те деловито осматривали трупы, снимали с них оружие, ремни, части амуниции и стаскивали все в одну кучу. За стоящими турками никакого пригляда не было. Да и куда же им бежать после такого?

С верховьев реки послышался топот множества копыт.

– Рота, к бою! – рявкнул Скобелев, выхватывая из-за спины ружье. – На склон, все на склон! Только там от кавалерии можно отбиться!

Восемь десятков егерей с ружьями на изготовку пятились к береговому откосу.

– Свои! Свои это, братцы! – выкрикнул Дубков, опуская ствол штуцера к земле.

К месту засады скакали кавалеристы-пикинеры. Несколько десятков их подскакали к стоящим туркам и за несколько секунд вырубили их всех.

– Вы что делаете, ироды?! – подпоручик бросился к месту побоища. – Отставить! Отставить, я сказал!

Здоровенный сотник спрыгнул с коня и, вложив окровавленную саблю в ножны, пошел навстречу.

– Ты че орешь?! Че орешь, я сказал?! Турок пожалел?! Добрый, да?! А ты видел, что они пару часов назад в нашей станице содеяли, а?! Да они там всех, всех до одного, и женщин, и детей малых! Ты сам видел младенцев без кожи?!

– Да они же пленные! – выкрикнул Скобелев. – Ну, руби ты его в бою нещадно, чего щас-то?!

– А ты пожалуйся на меня, вон, бумагу напиши на сотника Куницкого! – орал офицер-кавалерист. – А у меня половина пикинеров в сотне набрано из станиц в этой степи.

– Все, все, вашбродь! Все уже! – Макарович, взяв подпоручика за плечи, оттягивал его назад. – Ну, не серчайте вы на них, Ляксандр Семенович, видите, они с рубки только что. У них в глазах кровь еще стоит, им время смягчиться нужно.

– Станислав Богданович, пойдемте, – оттягивал пикинерский унтер своего офицера. – Они же там не были, издаля пуляли в энтих басурман.

– Тьфу! – сотник сплюнул под ноги и, подойдя к своему коню, вскочил в седло. – За мной!

Обходя большую полынью стороной, пикинеры поскакали в сторону Буга.

Двадцать пятого декабря, ближе к обеду, зайдя за серединные острова, казачий разъезд скинул на лед какую-то рванину и, выстрелив из ружей, ускакал в сторону своего берега.

Турецкий конный дозор с опаской приблизился к лежавшим окровавленным тряпкам. От этих русских всего можно было ожидать! Онбаши спрыгнул с коня и подошел ближе. Перед ним лежал окровавленный и изрубленный богатый кафтан. Такой, который носят только лишь очень богатые османские начальники. Рядом лежала изорванная меховая шапка, внутри которой белела бумага.

Подобрав находку, дозор ускакал вглубь своей степи.

Главнокомандующий Очаковским гарнизоном паша Исмаил, шевеля губами, читал короткое послание: «Алая больше нет. Скоро мы сами за вами придем. Итог один – вам смерть! Ждите!»