Времена не выбирают

Вражеских драгун — а было их, без учёта подраненного первым выстрелом солдата, шесть человек — снова приветствовал пистолетный выстрел. То Катя, используя погибшую лошадь как заграждение, объяснила шведам, что не всё так просто в этом мире. В людей не попала, подранила лошадку вражеского офицера, и тот был вынужден спешиться. При нём имелся не только палаш, но и пистолет за поясом. Кате свои стволы перезаряжать было попросту некогда, счёт шёл на секунды. Она перекатилась на обочину, уходя ещё от пары выстрелов, и вскочив на ноги, скрылась в густых зарослях, куда верхами точно не проехать. А в пешем строю да в ближнем бою даже драгуны-каролинеры не были для неё, прошедшей жесточайшую военную школу, смертным приговором. Если грамотно провести схватку, то есть неслабый шанс на победу.

Стрельба не могла не привлечь внимание в городе, до которого рукой подать, потому и у противника был жёсткий цейтнот. Либо они ловят офицера в зелёном и уходят с добычей, либо не ловят и уходят без добычи, либо сталкиваются с ближайшим русским разъездом и принимают бой. Два последних варианта их явно не устраивали — судя по тому, как они, матерясь, спешились и бросились следом, образовав нечто вроде «полумесяца», как на загонной охоте. Вот только дичь попалась больно опасная, имеющая плохую привычку скрытно таскать за голенищами сапог несколько отличных клинков.

Первый же швед, ломанувшийся следом за ней через кусты, получил удар ножом в горло и, жутко хрипя, повалился под ноги своему товарищу. Тот споткнулся, но выровнять шаг уже не успел: второй точно такой же нож чётко вошёл ему в глазницу. Итак, минус два. Выдернуть ножи и мгновенно — в сторону, уклоняясь от пистолетного выстрела практически в упор. Пуля рванула сукно кафтана на боку, деранула ремень и улетела дальше, не причинив вреда.

Кто так «языка» берёт — с топотом, матом и пальбой? Дилетанты…

4

Шведский офицер снова выругался и взялся за тяжёлый палаш, но зелёный кафтан с красными отворотами уже мелькнул шагах в десяти впереди. Тут же послышались шум и крепкое словцо — как будто убегавший русский споткнулся и упал. Это был шанс. Шведы бросились ловить и вязать невезучую добычу, но первый же, кто настиг беглеца, сам покатился по земле с диким воплем. Чёртов поручик, двигавшийся с невероятной скоростью, крутанулся и глубоко полоснул его ножом по ноге, прямо над коленом. Это же движение поставило русского на ноги. Пока шведский офицер, оставшийся всего лишь с двумя боеспособными подчинёнными, соображал, что ему теперь делать с противником, который уже никуда не убегал, а стоял меж двух деревьев, поигрывая воронёными боевыми ножами в обеих руках, тот сам бросился в атаку. Бесстрашные драгуны, прошедшие с королём Карлом не одну военную кампанию, отступать не собирались. Они уже не помышляли взять этого проклятого русского в плен. Его было необходимо истребить, отомстив за товарищей и лишив вражескую армию отменного бойца. Но спустя всего несколько ударов сердца шведский офицер понял: и отомстить уже не получится. Потому что это исчадие ада в буквальном смысле прошло сквозь прокопчённых многолетним пороховым дымом каролинеров, походя перерезав горло одному и вогнав нож в затылок другому. Только и того, что русский остался без оружия. Ножи завязли в плоти убитых — вот и всё утешение.

— У вас нет шансов, сударь, сдавайтесь, — сказал противник — на хорошем шведском языке, с выговором уроженца Сконе.

— Где же ваша шпага? — поинтересовался швед. — Или вы вздумали грозить мне ножами — оружием разбойников? Так они остались в телах моих солдат.

— Какие проблемы? — неприятно усмехнулся русский, сунув руки в раструбы ботфорт. — У меня всегда есть что-нибудь хорошее для дорогих гостей.

В его руках снова были два клинка, на этот раз попроще и не воронёные… Только сейчас швед разглядел, что противник — лицо в грязи и брызгах крови — на удивление молод, совсем мальчишка. Даром, что ростом вышел, хоть в драбанты записывай[5]. Офицер был отменным бойцом, одним из лучших. Не раз сходился один на один с врагами, прошедшими прекрасную выучку, показал себя с лучшей стороны и в конном, и в пешем бою. Но сейчас он прекрасно понимал, что русский прав: шансов нет.

Ну, раз так, то славная гибель от руки умелого врага — не худший исход для каролинера. Вот только этот чёртов поручик не торопится резать ему горло. Несколько раз с нечеловеческой ловкостью уклонившись от ударов драгунского палаша, он в какой-то момент оказался справа, перехватил нож обратным хватом и …от всей души врезал шведу в челюсть, словно кастетом.

Мир для офицера мгновенно померк.

5

Выстрелы чуть ли не под стенами города действительно привлекли внимание. К месту стычки тут же помчались два ближайших разъезда белгородцев, а в крепости подняли тревогу.

Крики чуть в стороне от дороги ясно показали, где именно разворачивается баталия. Драгунский капитан, возглавлявший один из разъездов, спешился, взвёл курки на обоих пистолетах и скомандовал своим: «За мной!» Идти тут было всего ничего, каких-то два десятка шагов, но драгуны явились уже к шапочному разбору — аккурат, когда преображенец сцепился с последним шведом, оставшимся на ногах. Удар, которым он свалил противника, был встречен одобрительными возгласами.

— Виват, гвардия! — не без юмора воскликнул капитан, когда швед мешком упал наземь. — Здорово вас натаскивают. Вы случаем не из этих, не из егерей?

— Из них, — преображенец стоял к нему вполоборота и вытирал обшлагом рукава пот и грязь со лба. — С кем имею честь разговаривать?

— Капитан второй роты Белгородского драгунского полка Алексей Меркулов, — представился офицер в сине-красном кафтане. — А вы…

Он хотел было спросить, с кем свела судьба, но тут преображенец обернулся. И капитан его узнал.

Вернее, её.

— Господа драгунство! — воскликнул он, помимо воли чувствуя, как душа отчего-то наполняется радостью. — Вот так встреча! Перед нами — солдат-девица Катерина Черкасова!

— Поручик егерской роты лейб-гвардии Преображенского полка Черкасова, — педантично уточнила девица, которая, выдернув ножи из тел поверженных шведов, очищала от крови клинки пучками травы. — Рада знакомству, капитан, и вы, господа. У меня тут двое раненых каролинов — один здесь, другой валяется на дороге — и ещё этот в беспамятстве. Надо доставить полковнику. Поможете?

Разве можно было отказать даме в такой просьбе? Нет, конечно же.

5

— …Ну, знаете, Алексей Степаныч, у вас под самыми стенами вражеские корволанты шастают, а боевую готовность объявили только сейчас? — искренне возмутилась Катя, когда её наконец доставили к Келину. — В Батурине вы показали себя с лучшей стороны, а здесь…

— Виноват, — вздохнул полковник. — Не ждал, что свеи так скоро сюда подойдут.

— Карл их натаскал быстро бегать… Ладно, проехали. Нужны ли пояснения к государевым инструкциям?

— Нет. Но нам придётся нелегко. Хотя вряд ли мы сумеем удержать Карлуса у наших стен, ежели штурм будет неудачным. Он таков, что способен сняться и побежать далее, в поисках иной цели.

— Это предоставьте мне, Алексей Степаныч. Есть у меня одна идея… — Катю покачнуло. — Простите, после расскажу. Можно глоток воды?

— Вам лекарь точно не надобен? Вы едва на ногах стоите.

— Да так, неудачно упала. Переживу.

— И всё же я пришлю к вам лекаря, госпожа поручик, — совершенно серьёзно проговорил Келин. — Вы нужны Отечеству.

— Поверьте, полковник, вы сейчас куда нужнее Отечеству, чем я…

Тогда, на дороге, она сцепилась со шведами на адреналине, не чувствуя ни боли, ни головокружения. «Отходняк» начался ещё там, на месте стычки, когда любезный драгунский капитан с хорошо знакомым ей южным говором помог отыскать шпагу и шляпу, перевесить на трофейную шведскую лошадь дорожные сумки с убитой ездовой животинки и взобраться в седло. Стремена были коротковаты, лошадь чужая и перепуганная, а в голове шумело и стучало — не иначе отхватила сотрясение. Словом, если она и удержалась от нового падения, то только стараниями капитана, который всю дорогу придерживал её за портупею. Да и по прибытии в крепость пришлось сразу же засунуть своё недомогание подальше и говорить с полковником о важнейших делах.

Местного лекаря, который сходу схватился за медный тазик и скальпель — кровь пускать — она пригрозила пристрелить, если вздумает применять к ней это варварство. Затребовала настойку корня валерианы, запила ею обезболивающие и седативные препараты из своего багажа и выгнала доктора-немца из комнаты. Спасибо Даше, снабдила в дорогу кое-какими полезными таблетками ещё из старого запаса. После этого провалилась в сон без сновидений, продлившийся почти сутки. Наутро 21 мая её разбудили беготня и крики. Пересиливая слабость и тошноту, кое-как натянула сапоги и кафтан, вооружилась и высунулась за дверь. И нос к носу столкнулась с денщиком полковника, явно направлявшимся к ней — будить.

— Свеи, — взволнованно сказал парень. — Подошли к Малым Будищам. Передовые полки уж под городом, сей час позиции для лагеря занимают. Полковник велел вас звать.

— Веди.

Денщик привёл её на выдававшийся вперёд северный фас стены — Сампсониевскую башню. Одного взгляда за пределы города хватило, чтобы понять: осада Полтавы началась.

6

Крепость не сказать, чтобы мощная. Карл видел и более укреплённые города. Но, если верить тем огрызкам сведений, что до него дошли, гарнизон Полтавы был недавно пополнен опытными солдатами. Можно, конечно, как подсказывает Спарре, попытаться произвести штурм прямо с марша, но даже железные каролинеры, ради стремительности манёвра шедшие без остановки весь вчерашний день и всю ночь, нуждаются в отдыхе.

— Разбиваем лагерь, — скомандовал король. — Сегодня наши славные солдаты будут отъедаться и отсыпаться. И приведите ко мне гетмана.

«Отъедаться» — это он, конечно, сильно сказал. Того, что удалось наскрести провиантским командам, хватит хорошо, если дней на десять. Впрочем, солдаты и вправду заслужили и хороший отдых, и двойную порцию горячей каши. А вот от Мазепы королю требуется нечто особое.

Рим предателям не платит. Рим их самих выдаивает досуха.

Пока драбанты устанавливали королевскую палатку, а Карл Пипер разворачивал походную канцелярию, король, взяв с собой Левенгаупта, Спарре и Рёншельта, верхами выдвинулся вперёд, чтобы получше рассмотреть укрепления Полтавы и приметить слабые места. Вскоре двое конных лейб-драбантов привели под конвоем… то есть, вежливо сопроводили к его величеству гетмана Мазепу, тоже верхом.

— Что скажете? — Карл указал в сторону города подзорной трубой.

— У нас по меньшей мере восьмикратное превосходство в силе, мы их раздавим, — безапелляционно заявил Рёншельт. — Достаточно будет одного хорошего штурма.

— Не забывайте, что с фланга над нами нависает армия царя Петера, — напомнил битый Алексашкой Меньшиковым Левенгаупт. — Не стоит его недооценивать.

— Мы об этом ни на минуту не забываем, господин Лейюнхувуд, — насмешливо сказал король, намеренно произнося фамилию своего генерала по-шведски — как она звучала изначально, до перекройки на немецкий лад.