Времена не выбирают

— Если вашему величеству угодно слушать одни только приятные речи, то я здесь лишний, — обиделся тот.

— Полно вам, генерал, я ведь не со зла… Аксель, ваше мнение?

— Русским полкам ещё нужно переправиться через реку, — резонно заметил Спарре. — Но поскольку мы этому будем всячески препятствовать, то и проблем нам они создать при осаде не должны.

— Я выслушал вас, господа, благодарю, — произнёс король и обернулся к Мазепе. — Итак, гетман, мне от вас надобен самый подробный доклад о состоянии укреплений города, их план и всё, что вам известно о гарнизоне.

— Все соображения насчёт слабых мест сей крепости я изложил письменно, ваше величество, — поклонился старик. — Сия записка вкупе с подробным планом уже не первый день находится у вашего канцлера.

— Отлично. Вернёмся же в лагерь и ознакомимся с подробностями.

Блистательная кавалькада, в которой невзрачнее всех выглядел король Швеции, одетый в мундир простого драгуна, неспешно развернулась и шагом двинулась назад. Спешить особо было некуда и незачем.

Интермедия.

— Знаешь, Кать, а у истории есть весьма странное чувство юмора, — сказала Дарья, складывая походные аптечки для «немезидовцев». Своих лекарств осталось не так уж и много, но ситуация требовала использовать их по максимуму. — Ты будешь смеяться, но я интересовалась судьбой Марты Скавронской… после нашего вмешательства.

— Ничего смешного здесь не вижу, — пожала плечами сестрёнка. — На твоём месте я бы тоже старалась побольше вызнать о женщине, которая теоретически может увести мужа. Ну, так что наша несостоявшаяся императрица?

— Мы ведь заняли Нарву на три года раньше и без боя, — напомнила Дарья. — Марте тогда было шестнадцать или семнадцать, она уже состояла в услужении у пастора Глюка и начинала крутить с кем-то там шашни. Пастор не будь дурак, тут же начал искать первого встречного, за кого не жалко выдать такое сокровище. И первым встречным оказался русский солдат из гарнизона, который повёлся на её мордашку. Быстренько перекрестили нашу Марту в православие под именем Екатерина, повенчали с этим солдатом и с чистой совестью выгнали из пасторского дома. Сейчас она исправно стирает мужу штаны, рожает детей. И наставляет рога. Солдат её за это, ясное дело, колотит, потом прощает и всё начинается сначала… А знаешь, как зовут того парня? Пётр Михайлов.

— Да уж, ирония судьбы, — усмехнулась Катя. — Кое-что осталось неизменным.

7

— Карлус.

По-русски Келин говорил как коренной москвич. Поговаривали, будто он даже не из кукуйских, а сын служивого немца, перешедшего со всем семейством в православие ещё при Фёдоре Алексеевиче. Катя и до батуринской эпопеи интересовалась, что это за человек, ведь три сотни лет спустя данные о нём были крайне скудными. Оказалось — опытный офицер, на хорошем счету. Под Нарвой уже воевал подполковником, год спустя был повышен в чине и поставлен командовать новосозданным Тверским пехотным полком. Активно содействовал внедрению различных новшеств, как по части вооружения, так и в обучении солдат. Кто-то из «немезидовцев» два года назад приезжал к нему, натаскивать служивых в непростом искусстве рукопашного боя и тактическом взаимодействии во время сражения — то есть, в чём традиционно были сильны шведы. Привёз положительные впечатления от этого полковника, а от самого Келина позднее поступило благодарственное письмо за отменную выучку солдат. Одним словом, вояка до мозга костей, причём в хорошем смысле. Проблема была в одном: в политике и большой стратегии он смыслил очень мало. А именно эти две составляющие сейчас определяли судьбу вверенного ему города.

Пока Карл разглядывал укрепления Полтавы в подзорную трубу, Алексей Степанович с Сампсониевской башни наблюдал шведского короля и его свиту при помощи точно такого же инструмента. Противник пока к устройству контрукреплений даже не приступал, но в том, что вскоре шведы начнут земляные работы, никто не сомневался.

— У нас останется только один путь сообщения с государем — через Ворсклу, — сказал Келин, складывая подзорную трубу. — Мост наверняка уже под их прицелом, да и паромом воспользоваться не дадут. Останется лишь лодочная переправа, да и то ночью.

— Для переписки государь советовал использовать полые бомбы и целиться в окраину села Крутой Берег, — негромко сказала Катя. — Ответы станут присылать тем же способом на Соборную площадь. О прочем можно будет договориться по обстоятельствам — где, что и как передавать.

— Пороха и пуль пока хватает. Подкреплений бы… — полковник оценивал количество ставящихся шведских палаток в прямой видимости. — Сколь людей привёл Карлус?

— Около тридцати пяти тысяч. По головам их, понятное дело, не считала, но знаю, что за полки пришли с Карлом. Однако не их нам стоит опасаться в первую очередь, Алексей Степаныч, — Катя понизила голос до полушёпота. — Давайте понаблюдаем за его лагерем. Если я права, то мы очень скоро увидим тех, кого стоит бояться всерьёз.

— Кто таковы? — полковник, словно почуяв ледяной ветерок, весь подобрался.

— Расскажу подробнее, не здесь. Хотелось бы ошибиться, но надежды на это мало.

— Ясно. Тогда нам следует обсудить сие в более пристойных условиях.

«И без лишних ушей», — преодолевая головокружение, Катя прошла вместе с полковником по стене до самых Спасских ворот, где они спустились в город.

Разговор предстоял непростой, потому она на ходу бросила в рот и разжевала горькую таблетку мощного анальгетика. Одну из последних.

8

Глядя на план крепости, Карл не мог отделаться от странного ощущения. С одной стороны, здесь нет сильных мест. Но с другой — нет и откровенно слабых, единственный удар по которым мог бы решить ход осады. В городе протекает речка, а значит, нет проблем с водой. О продовольствии и порохе позаботился сам гетман. У русских могла наблюдаться лишь нехватка людей, но при наличии оружия, решимости и грамотного командования они могут продержаться до подхода «брата Петера».

А шведские солдаты, как это ни удивительно, хотят кушать не одну лишь кашу. Гетман обещал мясо, вино и пиво — где они? Ясно, что в городе. Но не спалят ли русские эти припасы так же, как спалили в Батурине?

— Андерс, — король позвал своего верного Лагеркруну. — Где болтается этот чёртов англичанин?

— Сказал, что пошёл со своими людьми на рекогносцировку местности. Хотя, вообще-то должен был уже вернуться, — ответил тот.

— Пошли кого-нибудь за ним. Если вернулся — пусть явится немедля.

Хаммер был в королевской палатке уже через четверть часа. Ну и вид… Ладно — Карл уже притерпелся к этой ненавистной пятнистой униформе и защитной амуниции, которую разве только хорошим ядром можно пробить. Но на шлеме, обтянутом сеткой, у англичанина торчали веточки со слегка подвявшими листочками, а физиономия оказалась густо вымазана грязью. Да, такого солдата непросто заметить, даже в нескольких шагах от себя. Однако раздражение всё же давало о себе знать — сухим деловым тоном, с каким заговорил король.

— Узнали что-нибудь любопытное? — спросил Карл, и не подумав предложить англичанину присесть.

— Мы можем вскрыть эту крепость изнутри, не тратя времени на осаду, — произнёс тот, сразу переходя к делу. — Если вас это интересует, я готов изложить план. Но учтите, операция должна быть ночной и без поддержки пехоты извне ничего не выйдет.

— Хорошо, — король протянул ему подробный план Полтавы. — Излагайте.

Минут десять ушло на подробнейший рассказ Хаммера, с демонстрацией, как он выразился, «точек приложения» на схеме крепости. Карл прекрасно понимал, что в его руках имеется прекрасный ключ от любой твердыни… Ну, хорошо, не ключ — отмычка. Он видел, что такое солдаты грядущего, каковы их возможности. Те попросту дрались по-другому, не так, как принято здесь и сейчас. Это как если бы он сам со своими каролинерами, фузеями и пушками оказался в войске святого Олафа — у норвежцев попросту не было бы ни единого шанса. Но ведь и у русских есть точно такие же воины. Кто даст гарантию, что сейчас в Полтаве не сидит десяток тех самых солдат, что взяли его в плен? А ведь о том, что их враги сейчас в шведской армии, они знают наверняка, не зря же та девица крутилась в Варшаве вокруг его ставки.

Кто знает, может, Хаммер и три с лишним десятка его людей как раз и спугнули тогда эту …даму, когда она намеревалась исполнить свою угрозу?

В конце концов, если противник не гнушается использовать солдат будущего для собственной пользы, то что мешает сделать то же самое королю шведов?

Хаммер ещё не закончил изложение своего плана, а Карл уже знал, что согласится. Но прежде, чем отправлять этого самоуверенного типа на вылазку, обязательно обустроит лагерь, пророет траншеи с апрошами и установит батареи для артиллерии, как того требовало современное военное искусство. Сорок человек, какими бы искусными бойцами они ни были, не отменят того факта, что у «брата Петера» более сорока тысяч солдат. Количество тоже имеет значение.

9

Она изложила полковнику суть дела сухо и сжато, без словесных кучерявин. Келин крепко задумался.

— Вот как, — сказал он, глядя на подробный план укреплений Полтавы, лежащий перед ним на столе. — И много их у Карлуса?

— За всё время наблюдений я насчитала тридцать шесть человек, — сказала Катя, не без отвращения глядя на стоявшее в сторонке блюдо со свежей отварной курочкой в овощах: её по-прежнему мутило от сотрясения. — Командует ими некий англичанин по имени Стивен Хаммер. Но подчинённые между собой называют его Док. Чрезвычайно умелый воин, крайне опасен. При встрече с ним лучше обходите десятой дорогой. Какие-то шансы против него, и то небольшие, имею в этой крепости только я.

— Капитан Меркулов мне порассказал кое-что о вашей стычке с семёркой свеев… Те люди могут всё то же, что и вы?

— Да.

— Тогда они должны и мыслить, как вы, — проговорил полковник. — Вы не раз видели полтавскую крепость извне. Где бы вы устроили вылазку?

— Вылазки, — уточнила солдат-девица. — Мы бы пошли самое меньшее четырьмя группами, а то и пятью. Но, думаю, вряд ли Хаммер станет делить свой отряд больше, чем на четыре части. Восемь или десять человек — самое оно, чтобы и пробраться незаметно, и сделать дело. Стену мы бы форсировали вот здесь, здесь, здесь и здесь, — Катя указала четыре точки на схеме, где, по её мнению, были самые проблемные места в обороне от диверсантов. — Как вариант — ещё зашли бы с востока, где не ждут, вот сюда. Наиболее вероятные цели их атаки — Спасские, Киевские и, как это ни покажется странным, Куриловские ворота, которые дальше всех от вражеских позиций. Причём Спасские мы бы захватывали в последнюю очередь просто потому, что подойти к ним незаметно шведы извне не смогут, там две стены по обе стороны дороги, слишком большой риск обнаружения. Киевские — самые опасные, они выдаются из кольца стен, и поблизости одно из уязвимых для диверсантов мест — угол у Басмановой башни. Самое угрожаемое время — от двух часов пополуночи до рассвета, когда часовым больше всего хочется спать. Проникнуть в город, тихо вырезать караульных и открыть ворота — не так уж сложно, как кажется. Мы подобным образом потешную крепость на учениях брали. Управились меньше, чем за полчаса.