Поход без привала

5

Из штаба Западного фронта пришла радиограмма:

Тов. Белову.

1. Лупи противника, пока он не собрался.

2. Пошли удальцов для диверсий в Вязьме, для паники.

Жуков

8.2.42 г.

Радиограмма была не столько директивная, сколько эмоциональная, взбадривающая. Поэтому Павел Алексеевич счел возможным оставить ее без ответа. А вообще связь с Большой землей поддерживалась регулярно.

Радиограмма в штаб Западного фронта.

т. Виноградову.

С 7.2.42 г. самолетов нет. Люди и лошади голодают. Боеприпасов нет. Прошу принять срочные меры по подброске продовольствия, овса, боеприпасов, бензина согласно заявке.

Белов. Щелаковский

13.2.42 г.

Из штаба Западного фронта.

Тов. Белову.

Радиоперехват свидетельствует о ничтожных силах противника, противостоящих вашей группе. Материалы мы вам передаем систематически. Чего вы тянете с захватом города Вязьма? Протянете — получится так же, как под городом Юхновом.

Из радиоперехвата видно, что снабжаются части противника по воздуху.

Дайте стремительный нажим, и все побежит!

Жуков. Хохлов. Казбинцев

13.2.42 г.

В штаб Западного фронта.

Тов. Жукову.

Потери настолько велики, что в полках гвардейских кавдивизий осталось по 10–15 человек, ведущих бой в пешем строю. Полковая артиллерия гвардейских дивизий завязла в снегу и движется только на руках. Принимаю меры по формированию новых батарей из трофейной мат. части и артиллеристов-партизан. Главное затруднение — лошади и упряжь.

Противник усилился в районе Семлево за счет подхода с севера двух батальонов пехоты[5] и восьми танков. Разрешите приостановить наступление, пока не пополню полки за счет партизан, хотя бы до ста человек на полк.

Белов. Щелаковский

15.2.42 г.

На этот запрос Павел Алексеевич ответа не получил. Ответственное решение нужно было принять самому. Большие потери, усталость, неопределенность положения — все это сказывалось на боеспособности, на психике людей. Даже в штабе некоторые офицеры ходили подавленные, отрешенные, словно уже распростившиеся с жизнью. Войскам нужен был отдых.

15 февраля генерал Белов приказал временно прекратить активные действия и перейти к обороне на выгодных рубежах.

Когда надвинулись сумерки, Павел Алексеевич пригласил в избу комиссара Щелаковского, начальника политотдела Милославского, майоров Кононенко, Вашурина и еще нескольких боевых товарищей. Они явились, как на очередное совещание, деловито разместились на лавках вокруг стола. Павел Алексеевич с радостью и легкой грустью смотрел на них. Ветераны, испытанные друзья, привычные к трудностям. Похудевшие, давно не стриженные, сидят они, не сняв ватных телогреек — в избе чуть теплей, чем на улице. Разложили карты, бумагу — ждут. Спокойно, по-деловому воспримут любое распоряжение. Если нужно, прямо отсюда отправятся на самый опасный участок. Сквозь пургу, навстречу пулям, навстречу разрывам.

— Уберите планшеты, товарищи, — сказал Белов. — Сегодня никаких дел не будет. Пока готовят ужин, давайте сыграем в домино!

— Что-о-о? — Щелаковский даже привстал с лавки.

— А почему бы нет? — улыбнулся Павел Алексеевич. — Я, например, за всю войну ни разу не играл в домино.

— Ой, лышеньки! — охнул майор Кононенко и спросил радостно, недоуменно: — В самом деле, почему бы не сыграть?!

— Даешь домино! — весело крикнул Щелаковский, — Правильно, Павел Алексеевич. Никаких забот на сегодня. Будем разлагаться азартной игрой. Где кости?

— Здесь. Михайлов у местного учителя взял.

— Сыпь на стол! Я мешать буду.

Павлу Алексеевичу повезло: пришли четыре двушки, решил сыграть на них. Напарник понял маневр, начал подыгрывать. С первого же захода они записали соперникам тридцать очков.

— Всерьез надо браться, — почесал затылок Щелаковский. — А то ведь эти асы под стол нас загонят.

— Иди, Алексей Варфоломеевич, помоги хозяйке капусту готовить. О козлах позаботься.

— А что? — отшучивался тот. — Раз в игре не везет, значит, у хозяйки успех обеспечен!

Вторая партия тоже началась удачно, хотя Белов играл по инерции, не задумываясь. Смеялся, разговаривал, а мысли все время возвращались к одному — к состоянию корпуса. Игра не мешала, даже помогала сосредоточиться.

Обстановка возле Вязьмы тяжелая, но она может стать еще хуже. И при всем том корпус должен вести бой и завтра, и через неделю, а может, и через месяц. Во всех пяти кавалерийских дивизиях не наберется сейчас и четырех тысяч солдат и офицеров. Это костяк, основа. Его обязательно надо сохранить. Иначе пропадут традиции, опыт, боевой дух. Главное — использовать местные ресурсы. На освобожденной территории много окруженцев. Они просятся в полки. Их берут не очень охотно. Кто знает, что за люди? Значит, надо наладить организованный прием пополнения, создать полевые военкоматы. Поручить эту работу политотделу и местным органам Советской власти.

— Товарищ генерал, что же вы дупель выпустили? — обиженно произнес партнер.

Да, ошибка явная. Павел Алексеевич виновато улыбнулся и попросил Милославского доиграть вместо него.

Набросив бекешу, вышел на улицу. Вечер опустился безветренный, не морозный. Вертикально падали с черного неба редкие снежинки. В сарае на два голоса бубнили коноводы, чистившие лошадей.

Прислонясь спиной к бревенчатой стене, Павел Алексеевич думал, как лучше использовать партизан. Их здесь порядочно. Есть крупные отряды, возглавляемые офицерами-окруженцами. Взять хотя бы Шмелева Федора Петровича. Полковник, до войны преподавал в академии имени М. В. Фрунзе. Был начальником штаба дивизии. Ранен. Очутившись в тылу у немцев, создал крепкий партизанский отряд. Вид у Шмелева колоритный: светлая борода лопатой, армяк, ватные брюки, заправленные в старые валенки. А оборону в районе деревни Дяглево организовал как на показном учении. Умелое сочетание местности и системы огня. Вместе со 170-м кавполком майора Фактора партизаны остановили там превосходящие силы противника.

Отряд Шмелева можно целиком включить в корпус. Но это все-таки особый случай. Есть, правда, и другие крепкие дисциплинированные отряды. К тому же почти в каждой деревне имеется свой отрядик для самообороны, в основном из стариков, подростков и женщин. Эти отрядики следует укрепить организационно, дать им надежных командиров. Они будут контролировать лесной массив, раскинувшийся на десятки километров к югу от Вязьмы. Кавалеристам нужна эта территория для маневра, для того чтобы фашисты не могли стиснуть корпус на пятачке.

Хорошо бы создать партизанские полки. Комсостав найдется. Можно расформировать легкие кавдивизии. Бойцов влить в гвардейские соединения, а штабы и строевых офицеров использовать для руководства партизанами…

Комиссар Щелаковский, выскочивший на крыльцо, дважды окликнул Белова, прежде чем тот оттолкнулся от стены и шагнул к Алексею Варфоломеевичу.

— Все готово, командир, ужин на столе.

— Спасибо… Ты вот что, ты очень есть хочешь?

— Могу потерпеть, — остановился Щелаковский.

— Терпеть не нужно. Перекуси и приходи на свою квартиру, я там тебя ждать буду. Посоветоваться хочу.

— Обязательно сегодня? — спросил комиссар, любивший поесть не спеша, с хорошим разговором.

— Вопросы безотлагательные.

— Эх, Павел Алексеевич, удержу на тебя нет, — вздохнул Щелаковский. — Нельзя ведь с таким напряжением — резьбу сорвешь!

— Ничего, комиссар, закалка у нас с тобой крепкая. Должны выдержать.