Поход без привала

23

Из походного дневника генерала Белова.

30 января 1942 года. Деревня Стреленки. Вчера в сумерках весь штаб в конном строю с рациями на санях выступил в поход. Шли по маршруту Дубровня — Щербинино. Однако, достигнув Дубровни, я получил донесение от командира 41-й кавдивизии полковника Глинского с предложением двигаться через Сычево, Шахово, Бесово и далее лесом через шоссе.

Это было значительно правее, чем прошел накануне Баранов, и меня вполне устраивало.

Глинский очень хорошо сделал, взяв проводников из местных жителей. Проводники вели нас без дорог, целиной. Снег был глубокий. Всадники двигались по два в ряд. Чтобы перегнать такую колонну, надо было ехать сбоку по глубокому снегу. Я взял с собой трех офицеров штаба и адъютанта Михайлова, и вот мы стали обгонять колонну. Мой Победитель прекрасно шел по сугробам.

Началась сильная метель. Это нам помогло, и мы прошли между двух населенных пунктов, занятых немцами, незамеченными. А ведь только в штабе корпуса было не менее 500 всадников! Немцы бросали ракеты, но метель мешала осветить местность.

Переговорив с Глинским, я узнал, что в передовой отряд у него выделен 168-й кавполк Панкратова. Я решил догнать его. И вот наконец Варшавское шоссе. Панкратов стоит между деревьями около самого шоссе. Я подъезжаю к нему и тихо спрашиваю обстановку. Он докладывает, что один его эскадрон — головной отряд — уже на той стороне. Я возмущаюсь, что он медлит переправлять главные силы полка и этим задерживает свою дивизию и штаб корпуса, которые стоят ему в затылок. Приказываю направо и налево занять выгодные позиции противотанковыми орудиями, станковыми пулеметами и двумя эскадронами сабельников.

Пока он отдает приказания, я со своей маленькой группой по глубокому снегу спускаюсь на шоссе. Оно представляет собой глубокий коридор. На шоссе снег расчищен, и само полотно гладко укатано машинами и танками немцев.

Мой третий эшелон, то есть 41-я кавдивизия без одного полка, штаб корпуса, а также 96-й кавполк и другие отставшие подразделения, успел пересечь шоссе без выстрела. Только хвост обоза отрезали танки противника, убив 9 лошадей.

Оставив Панкратова у шоссе отдавать распоряжения, я со своей группой проскочил вперед. Проехав около трех километров, нагнал головной отряд Панкратова на опушке леса. Метель кончилась, и видимость была неплохая. В полукилометре находилась деревня Стреленки. На опушке, где мы остановились, ожидая донесения от разъезда, я увидел очень тяжелую картину.

Около леса на расстоянии до трехсот метров лежали замерзшие трупы наших кавалеристов. Были также трупы лошадей, а несколько живых лошадей стояли в лесу и грызли кору деревьев. Однако лошади все оказались ранеными. Погибшими были гвардейцы Осликовского, которые наступали на Стреленки и в тяжелом ночном бою овладели этой деревней.

Когда я приехал в Стреленки, то увидел, что около каждого дома валялись три — пять замерзших трупов немецких солдат.

В течение ночи в районе Стреленок сосредоточились все мои силы третьего эшелона. Ввиду близости Варшавского шоссе я приказал занять круговую оборону, хорошо замаскироваться, иметь подвижные резервы. Кроме того, послал разъезды по трем направлениям, чтобы найти путь в глубокий тыл противника.

С самого раннего утра над окружающими нас лесами опять рыскают самолеты. Небо безоблачное, поэтому решаю укрыть людей и коней, а с наступлением темноты двигаться дальше.