Поход без привала

20

Комиссия, срочно отправленная из штаба Западного фронта к Белову, добралась до места не сразу. Полковник, два подполковника и три майора выехали из Тулы на автомашине, но дотянули на ней только до Крапивны. Машина застряла в глубоком овраге. Дальше, до Одоева, ехали на санях вместе с обозниками. А за Одоевом — еще хуже. До Николо-Гастуни дорога была заметена снегом. Население боролось с заносами. Пока расчищали один участок, вьюга перевивала сугробами другой.

Сорок километров члены комиссии шли пешком. Своими глазами видели сотни застрявших грузовиков, санитарные машины и танки. Видели, как измученные, обмороженные шоферы метр за метром пробивают дорогу на запад.

В Николо-Гастуни комиссию ожидали коноводы с лошадьми, высланные Грецовым. Утром 6 января комиссия прибыла наконец в Подкопаево. Продрогшие офицеры были голодны и небриты. Им отвели одну из уцелевших изб, чистую и теплую. Но едва успели они расположиться, как в селе поднялась стрельба, начали рваться снаряды, взревели моторы.

Три немецких танка, блуждавших по проселкам, попытались прорваться через Подкопаево. Бойцы штабных подразделений преградили им путь.

С танками скоро справились, но тишина длилась недолго. Прилетели немецкие бомбардировщики, членам комиссии пришлось лезть в щель и сидеть там полтора часа. А в это время взрывной волной снесло крышу избы, в которой они остановились.

— Как вы работаете в таких условиях? — не выдержал председатель комиссии.

Комиссар Щелаковский, сидевший в щели вместе с гостями, усмехнулся:

— Ночью работаем. А вы, когда вернетесь в штаб фронта, не забудьте доложить там о виденном.

Члены комиссии побывали в дивизии Баранова, в одном из полков, и сразу двинулись в обратный путь. Они подтвердили в штабе фронта все, о чем сообщал Белов. Корпус отрезан бездорожьем от баз снабжения. Бой вести нечем. Нужны срочные меры, иначе противник отбросит кавалеристов.

По предложению комиссии штаб фронта выделил добавочный автотранспорт. Генерал Жуков приказал перебросить в корпус боеприпасы по воздуху. Одновременно Белову была отправлена резкая радиограмма с требованием «немедленно прекратить несоответствующие обстановке оборонительные действия…».

Получив снаряды и патроны, гвардейцы возобновили наступление и взяли Мосальск без особых трудов. Артиллерия подавила огневые точки противника, спешенные кавалеристы пошли в атаку с трех сторон, ворвались в город и 9 января очистили его от гитлеровцев.

Эта победа, важная сама по себе, не развязала руки Белову. Гитлеровцы успели уже закрыть разрыв между двумя своими армиями, успели создать перед корпусом сплошной фронт. Сильные группировки противника давили на фланги гвардейских дивизий, все еще не прикрытые отставшей пехотой.

Давно не было у Павла Алексеевича такой раздвоенности, таких колебаний, как теперь. Логика требовала удерживать освобожденный район до подхода стрелковых частей. Командующий фронтом торопил корпус вперед, на Вязьму, и со своей точки зрения был прав. Но если кавалеристы прорвутся через Варшавское шоссе и уйдут к Вязьме, фашисты сомкнут за их спиной фронт, вновь займут территорию до самой Оки. Тогда корпус будет полностью изолирован от главных сил. А ведь гвардейцы и без того почти исчерпали свои боевые возможности.

Между тем противник усиливал нажим, растягивая войска Белова на широком фронте. Гитлеровцы тоже понимали, что вырвавшуюся вперед конницу еще можно отбросить, пока не вышла на этот рубеж советская пехота с тяжелым оружием. И Павлу Алексеевичу нужно было думать не столько о новом рейде, сколько о том, как сдержать натиск врага.