Поход без привала

13

Ожесточенные неудачами, немцы решились на небывалое — вошли в болотистые леса, оставив на Варшавском шоссе технику. Однако в сырых дебрях боевой пыл гитлеровцев быстро угас. Преследование отступавших беловцев почти прекратилось.

Люди были утомлены до крайности. Павел Алексеевич приказал дать бойцам целый день отдыха. Сам поспал четыре часа и почувствовал, что силы и решительность вернулись к нему. Нелепыми казались теперь ночные предчувствия там, на болоте. Только сердце ныло чуть-чуть, когда вспоминал об этом.

До села Шуи и теперь не очень далеко. Ну и что же?! Он полон энергии, мысли спокойные, ясные. Вокруг немцы, но разве такое положение в новинку?! Если есть противник, значит, есть кого бить. Тревожился о Баранове да Казанкине — радист никак не мог установить с ними связь.

Штаб корпуса разместился на сухом холме близ маленького хутора, через который бежала летняя, едва приметная дорога. По этой дороге подошли неожиданно гитлеровцы.

Их было не очень много. Вероятно, батальон. Десантники, несшие боевое охранение, проворонили их. Наверно, дремали в мелких окопчиках посреди цветущей поляны, разморенные теплом и тишиной.

Уничтожив в короткой стычке охранение, фашисты ринулись на холм, однако были встречены огнем штабных подразделений и залегли. Павел Алексеевич участия в перестрелке не принимал. В такой обстановке не до острых ощущений. Надо по мере возможности беречь себя — сейчас его некому заменить, люди верили ему, верили, что Белов найдет выход из любых положений. На этой вере держалось многое.

А фашистов он все же проучил. Пока они вели бой со штабными подразделениями, Белов подтянул к флангам вражеского батальона десантников и пехоту. Нажали дружно с трех сторон. Немцы бросились назад, к хутору. Из огневого мешка выбраться удалось немногим.

Эпизод сам по себе обычный, не генеральского размаха. Но людей эта победа приободрила, у штабных офицеров заметно улучшилось настроение. Гитлеровцам-то всыпали, а потерь в штабе почти не было. Только переводчику Дорфману пуля попала прямо в лоб, в звездочку на пилотке. Звездочка так вся и врезалась в кость, без хирурга не могли ее вытащить.

— Ну и дела! — удивлялся видавший виды Кононенко. — Это счастье, что пуля разрывная, на осколочки разлетелась. От простой пули сразу конец: в мозг вдавила бы звездочку. А теперь отлежится в госпитале, только пятиконечный знак до самой смерти останется.

— В госпиталь еще попасть надо, — ответил кто-то. — На Большой земле госпиталь.

— Думаю, самолеты пришлют за ранеными.

Перевязанного переводчика положили в штабную повозку.

Между тем Павел Алексеевич, не дожидаясь, пока противник подбросит к хутору резервы, отдал распоряжение уходить дальше на юго-запад. Раздалась команда: «По коням!»

Надо было посоветоваться с ближайшими помощниками, наметить новые планы. Тут как раз вернулся комиссар, последние сутки находившийся в стрелковой дивизии. Явились вызванные генералом полковник Зубов и подполковник Вашурин. Поехали тесной группой, обсуждая положение.

Сперва подвели итоги. Через Варшавское шоссе не смогла прорваться 2-я гвардейская кавдивизия. Остались в лесах 8-я воздушно-десантная бригада и 329-я стрелковая дивизия. С ней — значительная часть обозов группы, большое количество раненых.

Людей насчитывалось примерно столько же, сколько ушло с Барановым. Однако в частях не было боеприпасов. Артиллеристы и минометчики, израсходовав все снаряды и мины, бросали бесполезную теперь технику среди болот. Все войска, находившиеся с Беловым, не могли бы сейчас вести бой даже с одной немецкой дивизией. А противник имел, по меньшей мере, четыре. Значит, силой через Варшавское шоссе не пробиться.

— Что для нас главное? — спросил комиссар, похлестывая веткой по голенищу. — Главное спасти людей, вывести к своим. А раз так, раз вместе пробиться нельзя, надо просачиваться мелкими группами. Народ у нас опытный.

— Это правильно, — ответил Белов. — Только не следует дробить части на мелкие группы. Через шоссе таким способом просочиться легче, не спорю. Но впереди сплошная линия фронта. Там придется прорывать немецкие позиции, а мелким отрядам это не под силу.

— И управлять ими невозможно, анархия получится, — вставил начштаба Вашурин. — Лучше сохранить части во главе с командирами.

— Четыре группы, — сказал Павел Алексеевич. — Каждое паше соединение — это группа. И все они движутся по разным маршрутам.

— У нас три соединения, — возразил Щелаковский. — Конногвардейцы, десантники, пехота.

— И штаб, — уточнил генерал. — В управлении корпуса вместе с разведдивизионом, комендантским эскадроном и другими подразделениями сейчас больше пятисот человек. Это будет четвертая группа. Задача такая: рассредоточиться на широком пространстве, найти слабые места в боевых порядках противника и прорваться через Варшавское шоссе в район третьей партизанской дивизии. Там все группы воссоединяются, и мы решаем, как и где пробиваться через линию фронта.

— Ох, нелегко будет! — вздохнул Алексей Варфоломеевич. — Немцы знают, куда мы стремимся. У них авиация, танки.

Белов рассеянно кивал, соглашаясь, и вдруг засмеялся так весело и так неуместно, что комиссар осуждающе и даже с обидой посмотрел на него.

— Что такое?

— Не беспокойтесь, товарищи, я с ума не сошел, — улыбаясь, ответил генерал. — Вспомнилась одна веселая история о прусских порядках. Еще в ту войну ее слышал. Не знаю, насколько она правдива… Расскажу, если вы не против.

— Конечно, нет!

— Рассказывайте, товарищ генерал, — оживились офицеры, давно не слышавшие новых анекдотов и шутливых побасенок.

Кони шли спокойно, мягко шлепая копытами по дороге. Павел Алексеевич заговорил, покачиваясь в такт шагам Победителя:

— Однажды король Фридрих Второй выразил недовольство устройством солдатских штанов. Слишком много пуговиц и завязок. Много времени тратится на одевание и снимание, от этого страдает боеготовность. Ну, как принято в таких случаях, был объявлен конкурс на конструирование штанов нового покроя. Главное требование — быстрота застегивания и расстегивания. Бо-о-о-льшие умы над этим думали… Наконец лучший образец был отобран, и комиссия распорядилась сшить первую партию на роту солдат. Обучить роту было поручено старому служаке, бравому фельдфебелю. Тот применил испытанный способ — отработку приемов по разделениям. «Штаны спустить! Делай — раз! Делай — два! Делай — три!» По команде «Раз!» солдат должен был найти кольцо на конце тесьмы. «Два!» — дернуть за кольцо. При этом пояс штанов раскрывался и штаны свободно сваливались на сапоги. По команде «Три!» солдаты делали приседание и справляли соответствующую надобность… Короче говоря, за педелю все приемы были отработаны до полного автоматизма, солдаты тратили на расстегивание и застегивание штанов несколько секунд.

— Явный прогресс в боевой подготовке, — улыбнулся Щелаковский.

— Во всяком случае фельдфебель предвкушал полный успех. В день, назначенный для смотра, солдат до отвала накормили густым и жирным гороховым супом. А через три часа — построение. Прибыли на плац полковники и генералы. Возглавлял комиссию главный интендант. Все были радостно возбуждены, рассчитывая на королевские награды за усердие… Ну, солдаты выстроились двумя шеренгами. Стояли по струнке, хоть и бурчало у них в животах. Наконец фельдфебель доложил генералу, что все готово. А тот поднял руку и сам соизволил произнести торжественную команду: «Для комиссии, садись! Оправиться!» Механическое устройство не отказало ни у одного из солдат. Члены комиссии следили за временем. Все шло превосходно. Генерал приказал: «Встать! Застегнуться!» И вот шеренги опять в безупречном порядке. Члены комиссии спустились с помоста и пошли вдоль рядов. Их удивило, что на земле не было никаких следов выполненного учения, а от солдат несло таким запахом, что полковники и генералы поспешили ретироваться на свой помост. «Ты что же, мерзавец! — накинулся главный интендант на фельдфебеля. — Тебе какой приказ был?!» — «Обучить солдат снимать и надевать новые штаны!» — «А ты, сукин сын, что наделал?! Почему у тебя солдаты в подштанниках?!» — «Не могу знать, ваше превосходительство! Насчет новых штанов приказ был, а насчет подштанников никаких приказов не поступало!»

Офицеры слушали, посмеиваясь. Вашурин сказал:

— С приказами у них строго. «От» и «до» без всяких отклонений. В этом их сила.

— И слабость, — добавил Кононенко.

— Ты к чему такую побасенку рассказал? — поинтересовался Щелаковский. — Со смыслом побасенка?

— Кононенко, кажется, понял. Давайте попробуем обратить силу противника в его слабость.