Поход без привала

12

Полки, прорвавшиеся через шоссе, уходили к реке Снопоть, к линии фронта. Началось утро, наступил день, но немцы не преследовали гвардейцев и парашютистов. Гитлеровцы еще не разобрались, кто ушел, кто остался, кто продолжает вести бой в лесу, где генерал Белов со своим штабом.

В полдень на прорвавшиеся войска фашисты бросили авиацию. План их был ясен — остановить уходивших, задержать до тех пор, пока догонят немецкие части, выделенные для преследования. Однако генерал Баранов приказал не останавливаться. Эскадронам рассредоточиться на отделения и продолжать путь.

Немецкие летчики видели с высоты, как на большом пространстве движутся по полям и перелескам мелкие группы всадников и пеших солдат, отдельные повозки и орудия. Их много, да бомбить трудно. Слишком малые цели.

Возвращаясь на аэродромы, летчики докладывали, что русские части рассеяны, распылены и не представляют серьезной угрозы. Так, вероятно, считали и немецкие генералы. Они не учли, что имеют дело с войсками гибкими, маневренными, легкоуправляемыми.

Вечером гвардейцы и парашютисты услышали впереди канонаду. Проводники из партизанской дивизии, помогавшие регулярным частям, сообщили: войска 10-й армии нанесли удар по врагу, чтобы облегчить прорвавшимся полкам переход через линию фронта…

Сам командующий 10-й армией Василий Степанович Попов, донской казак, много лет прослужил в коннице и был неравнодушен к этому роду войск. В глубине души он считал себя прежде всего кавалеристом.

С Павлом Алексеевичем Беловым генерал Попов был давно знаком и, когда узнал, что на его участке будет выходить из рейда гвардейский кавкорпус, сделал все возможное, чтобы помочь конникам. Но армия его оборонялась на второстепенном направлении и была малочисленной.

Там, где пехота нанесла удар по немецким позициям, всю ночь переходили линию фронта группы парашютистов. Вышел в расположение армии генерал Казанкин. А от Баранова не было ни слуху ни духу.

На рассвете поднялась вдруг сильная стрельба в тылу фашистов на участке, который считался пассивным. Немцев там было немного. Они загородились минными полями, рядами колючей проволоки и спокойно отсиживались в окопах. Именно здесь и появились гвардейцы Баранова. Атакой с тыла они прорвали вражеский рубеж и устремились к своим. Командир советского стрелкового батальона прикрыл огнем фланги кавалеристов, послал солдат снимать мины и резать колючую проволоку. Но разве успеешь!

Рассвело. Видны были сотни бойцов, пеших и конных, торопившихся пересечь линию траншей. Люди падали под огнем, некоторые взрывались на минах. Рубили, растаскивали колючую проволоку.

Пешие скатывались в траншею, всадники скакали дальше. А очутившись в безопасности, ложились на землю и сразу засыпали мертвым, непробудным сном. Их переносили в блиндажи или просто накрывали шинелями.

Появилась на поле группа всадников, среди которых выделялся богатырь в черной косматой бурке, ехавший на высоком коне. Измученные лошади плелись шагом. Всадник-богатырь спрыгнул с пошатнувшегося коня. Сказал подбежавшему комбату:

— Я генерал Баранов. Но ты меня не видел! О людях моих позаботься. А я буду спать сутки.

Гвардейцы отдыхали, а в это время между штабом Западного фронта и штабом 10-й армии шли непрерывные телеграфные переговоры. Командующий фронтом запрашивал, какие части прорвались, когда, где, кто руководит ими. Генерал Попов отвечал: в расположение армии вышло несколько тысяч бойцов и командиров, сосчитать их пока невозможно. Прибыли с оружием, многие сохранили коней.

Командующий требовал установить: где Баранов, где Белов? Кто же возглавил прорыв?

В конце концов генерала Баранова разыскали в землянке комбата. Но, когда попытались его разбудить, он послал всех куда подальше и продолжал спать.

На следующее утро генерал-лейтенант Попов сам отправился к Баранову. Ехал верхом по лесной дороге. И вдруг на опушке, километрах в трех от линии фронта, заметил людей, выстроившихся длинными шеренгами. На правом фланге трепетало под ветром Красное знамя.

Подъехав к строю, увидел истощенных бойцов в лохмотьях, лошадей с выпирающими, как обручи, ребрами. К Попову подбежал офицер, щелкнул каблуками разбитых сапог:

— Товарищ генерал, первый гвардейский кавалерийский полк выстроен для проверки личного состава.

— Сколько у вас человек?

— Восемьсот шестьдесят. И двести пятнадцать коней. Полк боеспособен. Нет только орудий, пулеметов и боеприпасов.

— Кто вывез Знамя?

— Знамя первого гвардейского кавалерийского полка вывез на груди под гимнастеркой командир полка майор Фактор. Знамя первой гвардейской кавалерийской дивизии вынесли в противогазной сумке!

Василий Степанович Попов подъехал к середине строя, остановил коня и заговорил совсем не по-генеральски:

— Низкий поклон вам, дорогие герои! Сердечное спасибо от старого кавалериста…

И, сняв фуражку, поклонился гвардейцам.