Поход без привала

18

За два дня немецкие самолеты не сбросили ни одной бомбы. Зато все деревни, все леса возле населенных пунктов были засыпаны листовками. Сотни тысяч листовок — будто снег выпал на зазеленевшую землю.

Комиссар принес целую стопку, положил перед Павлом Алексеевичем. Тот прочитал:

«БОЙЦЫ, КОМАНДИРЫ, ПОЛИТРУКИ И КОМИССАРЫ ЧАСТЕЙ БЕЛОВА; ПАРТИЗАНЫ!

ВЫ ОКРУЖЕНЫ!

Все наступления, предпринятые для Вашего освобождения, потерпели тяжелые, кровавые поражения. Ваши попытки прорваться через кольцо нашего окружения уже стоили Вам огромнейших, кровавых жертв. Как только начнется немецкое наступление, Вы напрасно пожертвуете своею жизнью.

Подумайте о судьбе 33-й армии и Ефремова.

ВЫ ЕЩЕ МОЖЕТЕ СПАСТИСЬ!

Мы не хотим уничтожения славянского народа и не посягаем на Вашу Жизнь.

КОМАНДИРЫ, ПОЛИТРУКИ И КОМИССАРЫ! Мы знаем, что Вы должны были повиноваться приказу Сталина, но БРОСЬТЕ БОРЬБУ!

Вы нужны освобожденной России. Ваши семьи ждут Вас.

ПОЛИТРУКИ, КОМИССАРЫ, КОМАНДИРЫ И БОЙЦЫ 1-го ГВАРД. КК и 4-го ВДК! ПАРТИЗАНЫ!

Еще есть время, спасайтесь, прежде чем кольцо нашего окружения сожмется и уничтожит живую силу частей Белова.

ПЕРЕБЕГАЙТЕ К НЕМЦАМ!»

— Ознакомился, командир?

— Бойцы рады, наверное, бумага хорошая.

— Да, — с полуслова понял Щелаковский. — Самая подходящая для самокруток. А то ведь совсем плохо — из денег козьи ножки вертят.

— Ну и что ты решил, комиссар? Собирать и сжигать будем эту пропаганду?

— Положено, командир. Да разве их все соберешь — великие тысячи. Пусть уж бойцы для курева, для растопки используют.

— Наши люди здесь такие тяготы перенесли, такого насмотрелись и наслушались, что для них все эти слова пустые, — согласился Белов. — Я о другом думаю. Немцы люди экономные. Просто так, для отчета, они столько бумаги не выбросят.

— Психическая обработка перед близким наступлением?

— Не сомневаюсь, — кивнул генерал.