Первый шпион Америки

Владислав Романов
100
10
(1 голос)
0 0

Аннотация: Знаменитая история «заговора послов» 1918 года хранит в себе множество тайн, не раскрытых до конца и сегодня. Здесь впервые в Советской России заявила о себе не только английская, но и американская разведка, созданная в кратчайшие сроки всего лишь одним человеком — Ксенофоном Дмитриевичем Каламатиано.

Книга добавлена:
30-07-2023, 22:18
0
220
75
Первый шпион Америки

Читать книгу "Первый шпион Америки"



Еще неделю назад Роберт с воодушевлением слушал Троцкого, Ленина, Чичерина, слал в Лондон шифрограммы об их уме, прозорливости и политическом опыте. Так же, как и Робинс, он готов был поверить, что Брест-Литовский договор всего лишь фикция, вынужденная мера и что стоит помочь русским в борьбе с немцами, как они тотчас же ответят взаимностью.

Локкарт передал Троцкому перехваченную англичанами директиву Людендорфа, уже после подписания Брест-Литовского договора, в которой говорилось: «Решающее значение имеет для нас отвоевать верное место в российской экономической жизни и монополизировать ее экспорт. Все русское зерно, безотносительно к русским нуждам, должно быть экспортировано в Германию, Россия должна быть обескровлена, ее надо заставить связать свое существование с Германией».

Троцкий был оскорблен до глубины души, схватил шифровку и побежал советоваться с Лениным.

— Мне подождать? — спросил Локкарт.

— Да, посиди, — кивнул наркомвоенмор. — Я велю принести тебе чаю…

Милая черноволосая девушка с короткой стрижкой и большими раскосыми глазами принесла Роберту стакан чая и два сухарика. Дипломат поблагодарил ее, заметив во взоре особенный интерес к своей персоне. Раньше он не замечал в секретариате Троцкого барышень, видимо, она кого-то подменяла, а может быть, трибун революции решил внести разнообразие в свой спартанский распорядок. Если б не Мура, Локкарт даже позволил бы себе поухаживать за этой красивой революционеркой.

Троцкий вернулся через полчаса.

— Я могу это оставить у себя? — спросил он, держа в руке листок с шифровкой.

— Да, у меня есть копия. Что сказал Владимир Ильич?

— Почти ничего. Он сказал, что его уже информировали о такой жесткой позиции генерала в отношении России. Но Людендорф еще не все правительство, есть император Вильгельм, который придерживается другой точки зрения.

— Но Людендорф…

— Я знаю! — оборвал Локкарта Троцкий, резко поднялся и, выглянув в приемную, тоже попросил чаю. — Я понимаю ваши настроения, господин Локкарт. Поверьте, мне куда приятнее было бы иметь дружеские отношения с вашей страной или Америкой. Но я понимаю и Ильича. Ваш Ллойд-Джордж осторожничает. Он послал вас в нашу страну, даже не наделив никакими полномочиями, хоть вы и утверждаете, что он доверяет вашему мнению. Но что оно, как не мнение частного лица?

Троцкий ударил в самое больное место Локкарта. Он действительно приехал по просьбе премьер-министра и фактически на старых правах московского генерального консула, в ранге которого он состоял до революции. Правда, после его спешного отъезда летом 1917-го Лондон назначил нового консула в Москву, Бейли, но тот сразу покинул старую столицу, едва произошел большевистский переворот. Ллойд-Джордж отправил с Локкартом двоих помощников, но официального представления не последовало. Лондон не спешил признавать новую власть, считая, что и сама революция не что иное, как хорошо спланированная авантюра Берлина. Старый посол Джордж Бьюкенен уехал из Петрограда еще в начале 1918-го, новый, Френсис Линдли, назначенный вместо него, так и не появился.

И хотя Локкарт постоянно посылал министру иностранных дел Великобритании Бальфуру шифровки о положении дел в России, информируя его и Ллойд-Джорджа о переговорах с Лениным, Троцким, Чичериным и как бы подводя к тому, что хорошо бы обозначить его дипломатический статус на этих переговорах, но премьер-министр и Бальфур деликатно отмалчивались, точно этой проблемы не существовало. Роберт понимал, что присылка верительных грамот автоматически означала бы признание Англией нового государства — Советской России и ее большевистского правительства, что в существующей ситуации было невозможно, и не только из-за подписания договора Ленина с немцами: старую консервативную Европу не устраивала сама коммунистическая идеология новой власти. Вторая Парижская Коммуна, которую провозгласил Ленин в России, вызывала у всех содрогание. Нормальный обыватель видел за этим гильотины и потоки крови. Ленин с усмешкой пообещал, что гильотин не будет, а 25 октября, в первый день свершения революции, Лев Каменев, сподвижник Ильича, проташил через Второй съезд Советов решение об отмене смертной казни. Ленина в этот момент на съезде не было. Когда он появился и узнал об этом, то сразу же отругал Каменева за глупую инициативу.

— Но ты же сам не раз говорил, что новая власть — это та же Парижская Коммуна, только без гильотин, — недоуменно заметил Каменев.

— Мало ли что я говорю?! — возмутился Ленин. — Нельзя же, батенька, все понимать так буквально! Если мы провозгласили, к примеру, лозунг: «Земля — крестьянам!», то выходит, что мы завтра же должны будем раздать ее всем подряд в собственность. Но если мы так сделаем, то тут же породим миллионы мелких собственников, а такая мелкобуржуазная стихия и порождает капитализм ежесекундно, ежечасно и в массовом масштабе. И через два месяца эта армия кулаков задушит революцию. Вам, социалисту с большим стажем, просто стыдно не знать таких элементарных вещей!

Локкарт услышал эту историю от самого Каменева, с очаровательной женой которого, работавшей в Наркомпросе, он был знаком еще со старых времен. И хоть Роберта многие знали в Москве, помня его на посту генконсула, но отсутствие дипломатического статуса создавало множество неудобств. Все принимали его и разговаривали с ним как с частным лицом. И Троцкий, подчеркнув это, вежливо дал понять, что не может всерьез прислушиваться к его мнению и приводить в качестве аргумента в разговорах с Лениным.

— Фактически вы и ваши коллеги, я имею уже в виду послов Франции, Америки и других стран Европы, которые сидят в Вологде и не хотят ехать в Москву, устранились от диалога с нами, а нежелание английского и французского крейсеров покинуть Мурманск, несмотря на все наши просьбы, и присутствие двенадцати тысяч солдат десанта — все это создает более чем странную ситуацию…

— По моим сведениям, тысяча двести солдат, — уточнил Локкарт.

— По нашим — двенадцать тысяч. — Троцкий закурил папиросу, в упор посмотрев на него пытливым взглядом. — Создастся такое ощущение, что вы не хотите диалога, вы пытаетесь нас запугать языком ультиматумов: или мы вступаем в войну с Германией, или вы объявляете нам войну лишь на том основании, что мы заключили с немцами мирный договор. Но мы же заключили не союзнический договор, мы же не перешли на их сторону. Мы только заявили, что не в состоянии воевать ни на чьей стороне: экономика страны разрушена, народ устал, мы выдохлись. А вы твердите свое: или — или! И всеми возможными способами хотите снова втянуть нас в кровавую европейскую бойню.

— Мы хотим сегодня сс закончить, Лев, — выдержав напор наркомвоенмора, устало проговорил Локкарт. — И не мы втянули в нее Россию. Не мы заставили вас подписать грязный и бесправный договор с Германией, в результате которого уже нет той великой России, которой она была. Не мы втягиваем вас в гражданскую войну. Я вижу в этих обстоятельствах только один выход: не превращение войны империалистической в гражданскую, а именно этот лозунг, выдвинутый Лениным, сше вчера украшавший вашу партию, ныне грозит превратил ься в жуткую братоубийственную явь, а наоборот — доведение мировой войны до победного конца. И это сослужит вам две службы: примирение с собственным народом и признание вашей власти перед мировым сообществом, без поддержки и помощи которого вам все равно не прожить. Та же Добровольческая армия, которая готовится к походу на Москву, может пойти воевать против немцев. Еще можно договориться, я хорошо знаю генерала Алексеева и могу быть посредником в этих переговорах. Левые эсеры, которые так ненавидят немцев, могут сформировать если не армию, то свой полк. Еще не поздно, Лев, сделать выбор!

Локкарт умолк. Молчал и Троцкий, который в душе был согласен с доводами своего собеседника, Роберт это чувствовал.

— Ну хорошо, к примеру, я согласен. — Троцкий закурил, жадно глотая дым. — Допустим, я берусь убедить своих товарищей, того же Ильича. Но он резонно спросит: а что взамен готова предложить Антанта? Какую помощь? Мы с вами сейчас сидим и философствуем, как две девицы на выданье: если б да кабы! Пусть кто-нибудь приедет с реальными полномочиями и скажет: мы даем вам то-то и то-то, мы поможем с хлебом, углем, паровозами, керосином. Такие-то сроки, такие-то объемы. Вот тогда возникнет реальный разговор. А что сейчас? Болтовня, от которой народ уже стонет. А что касается выбора, то мы свой уже сделали полгода назад. Мы ни с вами, ни с немцами, мы против вас. Против всех на данный период.

— Это глупость, — помедлив, сказал Роберт. — Нельзя идти против всех.

— Джордано Бруно, Галилей, Коперник… В истории человечества были примеры, когда один шел против всех и на его стороне оказывалась правда. Даже если нам суждено погибнуть, мы не отступим. У вас есть выбор: идти с нами или против нас. Еще не поздно, Роберт, лично вам это сделать. А пойдете против — погибнете!

Троцкий умел убеждать. Локкарт ничего не мог ему возразить: наркомвоенмор прав. И Клемансо, и Вильсон, и Ллойд-Джордж выжидали, ничего не предлагая, а только требуя от России одного: выполнения союзнических обязательств. И крейсеры в Мурманске — это в какой-то степени и способ давления, попытка шантажа.

— Вы умный человек, Роберт, и я понимаю, что от вас многое не зависит. Политика вообще грязное занятие. Вы обернуться не успеете, как вас обольют грязью, подставят те, кто сегодня распинается вам в любви. Ильич верно говорит: надо учиться быть жестоким. Наука жестокости для политика одна из главных. — Наркомвоенмор блеснул кругляшками пенсне. — Мы сейчас сидим и беседуем, как добрые товарищи, а завтра вы возьмете и нож мне в спину воткнете, несмотря на всю интеллигентность. И так может быть.

— Я этого не сделаю, вы знаете! — твердо сказал Локкарт.

— Не зарекайтесь. Так уже не раз было. Вот такие, как вы, интеллигентные, чаще всего и убивают… — Троцкий снял пенсне, прикрыл воспаленные глаза и, казалось, на мгновение отключился, задремал. Потом открыл их и как-то холодно, по-чужому взглянул на Роберта: — Извините, но меня ждут дела…

Троцкий спал по четыре-пять часов в сутки, как и все остальные. Локкарт проклинал себя за беспомощность, он шифровал одно донесение за другим, пытаясь убедить Бальфура и Ллойд-Джорджа в том, что с Троцким и Лениным еще можно обо всем договориться и он уже вырвал из Троцкого обещание переубедить Ленина и пойти на союз с Антантой, но теперь нужны конкретные предложения помощи новой России, необходимы срочные переговоры на более высоком уровне. Немедленно. Завтра.

В ответ же приходили все более и более сдержанные телеграммы, точно ни Англии, ни другим странам антигерманского пакта эта новая страна была уже не нужна. Точнее, такая Россия уже никому не была нужна.


Скачать книгу "Первый шпион Америки" - Владислав Романов бесплатно


100
10
Оцени книгу:
0 0
Комментарии
Минимальная длина комментария - 7 знаков.
Книжка.орг » Биографии и Мемуары » Первый шпион Америки
Внимание