Бальзак. Одинокий пасынок Парижа

* * *

Новый роман Бальзака «выстрелил». Мало того, он обогатил его автора. Гонорар от «Цезаря Бирото» превзошёл все ожидания Оноре, дойдя до планки в двадцать тысяч франков! Это было сложно назвать даже гонораром; подобная сумма – настоящее богатство.

Но! Но только не для Оноре. Ведь наш герой – совсем иное измерение. Как только у него появляется богатство, в ту же секунду словно из ниоткуда возникает Бальзак-мот собственной персоной. Ибо накопление было не для этого человека. Деньги для Бальзака – это возможность заняться их показным проматыванием направо и налево. Самое опасное для него – склонность к быстрому обогащению; отсюда же – основная масса личных проблем.

Тридцать шестой год Бальзака ничему не научил. Он по-прежнему мечтал разбогатеть, чего бы это ему ни стоило. Разбогатеть – цель и смысл его жизни, которая, как считал сам, без денег не имела смысла. Разбогатеть!

Успех «Цезаря Бирото» позволил хотя бы свободно вздохнуть. Ко всему прочему Сара Гидобони-Висконти оплатила все его насущные долги. Вздохнуть и… Но «нетерпеливый от страсти» и «страстный от нетерпения» (С. Цвейг) Бальзак-мот (в который раз!) окунается в очередную опаснейшую авантюру.

Надышаться свободой полной грудью так и не удалось. Так уж видно было писано ему на роду жить в вечной кабале. Иначе как расценить неадекватность поведения романиста при появлении у него в руках золотых монет. Золото в ладонях Бальзака всё равно что горячие угли. И от этих «углей» следовало немедленно избавляться! Гений от литературы, Бальзак – никудышный делец. Но он никак не желает этого признать. Хотя всё больше и больше выясняется, что по жизни этот человек – настоящий банкрот. Уж так на роду – то ли от батюшки, то ли от матушки, и ничего не попишешь. Присесть бы, поразмыслить, задуматься. Да где там: вперёд, и будь что будет!

В тридцать седьмом в жизни Оноре две новые авантюры, одна головокружительнее другой. И оба предприятия, как ему поначалу казалось, должны были закончиться успехом. Хотя даже нам – нам, столь далёких от того, чем занимался этот самый авантюрный из авантюристов, – так вот, даже нам понятно, что любое начинание Оноре непременно сгорит синим пламенем. Зато у самого Бальзака нет ни минутки на то, чтобы присесть и призадуматься. Вперёд, в перекрестье судьбы!

Первая авантюра Бальзака в тридцать седьмом – это покупка земли. Помните Версаль? Милое местечко, короли Людовики, их фаворитки – мадам де Монтеспан, де Помпадур, а также несчастная королева Мария-Антуанетта. Да-да, всё там. А ещё герцогиня д’Абрантес, мадам Рекамье, графиня Гидобони-Висконти… Всех их завораживала местная тишина, королевские фонтаны и лягушачьи квартеты в тёплые вечера.

Бальзак обожал Версаль: это великолепное местечко позволяло, находясь там, чувствовать себя таким же знатным, как те, кому когда-то принадлежали старинные замки в округе. Ну а если так, подумалось однажды, почему бы не приобрести поблизости если не дворец, то хотя бы загородный домик с участком земли. Уж здесь-то его точно никто не побеспокоит, да и за квартиру не придётся платить. Он будет просто жить, работать и наслаждаться прелестями жизни.

Решено: Оноре покупает участок земли с маленьким домиком. Цена сделки смехотворна – какие-то четыре с половиной тысячи франков. Ну что ж, неплохо. Осталось купить и, что называется, властвовать. Купил. А вот повластвовать…

Вообще, сделка с участком земли (с домиком в придачу) оказалась на славу. Как рассказали Бальзаку, очень скоро близ его участка будет проведена железная дорога, которая свяжет Версаль с Парижем; а ещё где-то здесь собираются построить Севрский вокзал. Великолепно, оживился счастливый землевладелец: это означает, что цена этих земель подорожает в два, три, а то и в пять раз! Какая удача! И Оноре начинает торопливо скупать всё, что попадается ему на глаза – пустыри и холмистые пустоши. Местные крестьяне, почти не торгуясь, продают толстяку-парижанину никчемные земли, удивляясь, для чего ему это нужно. Впрочем, пожимают они плечами, не всё ли равно: чудак есть чудак.

Скупка версальских земель обошлась жадному «плантатору» в кругленькую сумму. Хотя, по меркам самого Оноре, не так уж и много, ведь через год-два он всё вернёт сторицей! К тому времени вот здесь будет великолепная сливовая аллея, там – абрикосы и яблони, а в глубине сада – грушевые деревья… И, конечно, виноград. Что может быть лучше своего вина? К нему сюда будут приезжать друзья, с которыми он будет медленно потягивать шамбертен собственного приготовления и неспешно вести разговоры – скажем, о французской литературе. Так что фруктовый сад – о, это обязательно!

Что с домом? Может, сломать и построить новый? Следует подумать. А ещё о том, а не начать ли выращивать… ананасы? Вообще, французские фермеры – они настолько наивны, настолько глупы… И вряд ли кто-либо из этих глупых и ленивых увальней хоть раз подумал о том, что здесь, в жаркой провинции, можно бы выращивать ананасы. Их, этих пупырчатых, везут чёрт-те откуда, платя бешеные деньги, а вся выручка уходит за трудоёмкую перевозку. Но если эти ананасы выращивать прямо на месте, под ласковым французским солнцем, то можно за сезон… стать миллионером. Миллионером за сезон! Только об этом никому. Ни-ни. Фруктовый сад и… ананасы. Тс-с…

Фермеры – они ещё те лодыри. Им бы только сидеть на солнышке в продавленных креслах, да где-нибудь в тенёчке потягивать разбавленный сидр. А ведь ананасы каждого из них могли сделать несметно богатым. Но они совсем не любят считать, им лень. Хотя это так просто. Стоимость ананасов на окраине Парижа аж двадцать франков! И это делает их настоящим деликатесом. Но дело можно провернуть так, что пупырчатый будет доступен большинству парижан. Например, Оноре мог бы продавать ананас не за двадцать, а… за пять франков! Всё просто: посадив у себя на участке сто тысяч ананасовых саженца, на выходе, отдавая по пять, получишь полмиллиона! Глупые фермеры, откройте глаза. И… научитесь наконец считать!

Т. Готье: «Сто тысяч ананасов уже распускают свои зазубренные плюмажи над золотистыми конусами под огромными хрустальными куполами; он видел их, он обонял их тропический аромат, и его ноздри подрагивали от волнения; и даже когда он опирался о подоконник и смотрел, как на склоны окрестных холмов падает снег, мечта не исчезала»{366}.

Но как быть с со старым домом? Вряд ли его стоит сносить. Пусть остаётся; его отремонтируют Сара и её муж-музыкант, г-н Висконти. А строительством нового будет руководить лично он, Бальзак. И Оноре начинает строительство.

Если вы, уважаемый читатель, когда-нибудь лично занимались строительством собственного дома, то сразу поймёте, куда в очередной раз вляпался наш милейший друг. А вляпался он в стройку. На его участке армия строителей и мастеровых – землекопы, каменщики, плотники… Роют канавы под фундамент; что-то тащат, рубят, пилят; кричат, ругаются, смеются… Заодно закладывают фруктовый сад, прокладывают аллейки… И так – день, два, три… Неделя, две, три… Месяц, два, три… Строительство дома – это безжалостная мышеловка с сыром, где в качестве сыра – заветная мечта несчастного обзавестись когда-нибудь тем, о чём он так долго мечтал.

Ну а суть оной мышеловки в том, что «самостройщик» становится добровольным заложником собственной мечты, ибо в какой-то момент у него просто-напросто… кончаются деньги. То есть он попросту становится неплатежеспособным. После чего начинается самое неприятное – движение по инерции без гроша в кармане. Это и есть нутро мышеловки.

Самый хладнокровный останавливает стройку решительно и быстро, отодвигая выполнение плана до лучших времён. Но большинство совершают непростительную ошибку, оказываясь ещё в более тяжёлой ситуации: они тянут непосильную лямку до тех пор, пока эта коварная мышеловка окончательно не захлопнется.

Для Бальзака очередная авантюра, связанная с грандиозным строительством, приводит его к финансовой катастрофе. Он снова на мели и в долгах как в шелках. Сто тысяч франков – цена этой авантюры. Плюс старые долги. И в результате – свыше двухсот тысяч. Мышеловка захлопнута, сыр обглодан, он даже не съеден. Осталось только выть. Но Бальзак не воет (он вообще никогда не воет!). И даже никуда не бежит и ничего ни у кого не просит. Мало того, Оноре никого не видит и не слышит. Он пропал. И лишь по прошествии какого-то времени романиста хватились: а где, собственно, г-н де Бальзак? Что с ним? Куда пропал? Почему о нём ничего не слышно?

Тогда-то неожиданно и родился страшный слух: если Оноре нигде нет – ищите в Сене…