Бальзак. Одинокий пасынок Парижа

* * *

И вновь обращаюсь к тому, кто хоть когда-нибудь занимался строительством собственного дома. Надеюсь, вы согласны, что дом построить – не поле перейти. И даже не речку переплыть. Строить дом нельзя как бы между прочим. Иначе… Иначе получится, как у г-на де Бальзака – блестящего писателя и никудышного строителя.

Ну так вот. Главное при возведении любой постройки – это фундамент. Без него никуда. Без него – загубить всё дело. Фундамент держит дом со всем его убранством, пристройки, летнюю беседку и даже… ограду.

Кстати, об ограде – или заборе, кому как нравится. Ограда вокруг дома в Жарди, судя по всему, была добротная и обещала стоять лет этак сто. Однако не выстояла и нескольких месяцев, свалившись от первого же осеннего проливного дождя. В чём же причина? Измазанный грязью хозяин мечется по участку, бросая гневные эпитеты в адрес нерадивых работников: и тут схалтурили! Но причина оказалась намного глубже, причём в самом что ни на есть прямом смысле: в почве. Глинистая и рыхлая, она до осенних дождей не привлекала столь пристального к себе внимания – земля и земля. Однако вода и глина превращают почву… в болото. В тот самый ужас, знакомый каждому строителю и садоводу (но не нашему герою). Тут же выяснилось, что под садовую ограду никто не додумался заложить фундамент. А если и заложили, то никчемную подстилку для проформы. И вот результат: была ограда – и нет её. Пришлось восстанавливать. А она возьми – и вновь повались. И так несколько раз. В такие моменты и обычному человеку впору впасть в истерику – что уж говорить о нежной душе романиста.

«Тебе, сестра души моей, – пишет Бальзак Зюльме Карро, – могу я доверить мою глубочайшую тайну, а именно – я нахожусь сейчас в ужасающем положении. Вся ограда Жарди рухнула. Это вина подрядчика, он не выложил фундамент с соблюдением необходимых правил. Но хотя повинен он один, все тяготы снова падают на мою долю. У него нет ни су, а я уже уплатил ему в качестве задатка восемь тысяч франков»{377}.

Как вспоминал один из современников, подобная непродуманность дала о себе знать и при строительстве дома. Вот что об этом писал Жерар де Нерваль[125]:

«…Приходится признать сегодня, что предприимчивый фантазер, гениально изобразивший миллионы папаши Гранде, неудачно выбрал участок, и продавец, должно быть, немало над ним посмеялся… Участок состоял из двух десятков акров на уровне железной дороги и возвышался над путем из Виль-д’Авре в Севр; но это был самый отвратительный участок, какой только можно себе представить: глинистая почва удерживала воду в находившемся над ней слое песка, а уже над песком шел чернозем. Когда на подобном участке начинают возводить постройку, то происходит следующее: вес каменной кладки давит на воды, остающиеся в песке, и они стремятся просочиться через трещины в глине; тогда песок уплотняется, оседает, поверхность изменяется – и дом рушится. Все начинают сначала: тот же результат, по той же самой причине. Так повторялось три раза. Дом, построенный по чертежам Бальзака, постепенно смещался к дороге. Он приближался к ней незаметно, как приближаются к могиле. И вот наконец встал вопрос о сваях, с помощью которых необходимо укрепить грунт. Бальзаку не внушали доверия ординарные сорта дерева, предлагаемые отечественными поставщиками. Он поведал нам о сваях из дерева алоэ… Тем временем один разумный подрядчик убедил его в том, что при правильно возведенной земляной насыпи необходимость в сваях отпадает. Венецианский заказ был аннулирован. И уже вскоре дом действительно высился над тремя этажами насыпи, укрепленной небольшими известняковыми стенками, украшенными цветочными вазами и создающими от самого низу панораму, по выражению Фенелона, радующую глаз»{378}.

После всего этого у Бальзака усилились боли в висках и головокружения. Заботы не проходили бесследно, тем более что юность осталась позади. Спасали романы. Свои…