Секретарь райкома

Я остаюсь работать на Ангаре, это меня устраивало, и в то же время мне было жаль покидать североенисейцев, с ними у меня было многое связано. Я этому району был обязан своей работой, обязан выдвижением меня на руководящую партийную работу, и главное – то высокое доверие, которое я еще не успел оправдать.

Нахождение Северо-Енисейского района в одной промышленной зоне с Удерейским районом приносило немалые трудности в управлении, неудобство, но нужно признать, что за эти годы руководству промзоны не без помощи Красноярского промышленного крайкома партии и Красноярского совнархоза удалось заложить глубокий фундамент для индустриального развития Северо-Енисейского района. В частности, в 1964 году мы добились выхода постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР о генеральной реконструкции Советского рудника и строительстве новой золотоизвлекательной фабрики, строительстве ЛЭП для централизованного обеспечения энергией с Назаровской ГРЭС. Была утверждена правительственная программа строительства новых мощных электрических драг, началось промышленное освоение золотоносных россыпей, создана специализированная на золото Северная геолого-разведочная экспедиция, которая впоследствии обеспечила не только районную золотопромышленность, но и создание крупнейшей минерально-сырьевой базой рудного золота. Я не сбежал из Северо-Енисейского района и честно признаюсь, что если бы мне предложили снова в него возвратиться, то я бы не раздумывая поехал, как и супруга, которой там нравилось работать в школе.

Краем я был утвержден председателем оргбюро по проведению работы по организации руководящих органов обоих районов (по их размежеванию и обособлению). Все эти вопросы были оговорены у Баранова в его главном краевом штабе. Партконференцию в Мотыгинском районе наметили провести в декабре 1964 года, а в Cеверо-Енисейском – в январе 1965 года.

В Мотыгинском районе все эти организационные мероприятия проходили довольно просто, а вот в Cеверо-Енисейском сложнее. Все районные органы пришлось создавать заново, начиная от помещений. Ранее принадлежавшие районным организациям были заняты новыми хозяевами, и их нужно было либо освобождать, либо строить заново. Но руководителей, в том числе первых, предлагалось избрать или назначить новых. В Мотыгино я практически сохранил весь прежний состав в руководстве либо просто сделал перестановки, уловив момент для этих целей.

На северо-енисейской партконференции возник вопрос о первом секретаре. Крайком рекомендовал на эту должность Иванова, бывшего председателя Эвенкийского окрисполкома, но делегаты конференции засомневались, почему его выдвигают у нас, а не в Эвенкии. При обсуждении поднимается Н. Ф. Ростовцев и говорит: «А почему мы, товарищи, вообще стали обсуждать кандидатуру Иванова? У нас в Cеверо-Енисейске был свой первый секретарь райкома – В. А. Неволин, мы его в свое время вырастили, выдвинули на Мотыгинский объединенный райком, а теперь пусть он снова возвращается к нам. Давайте поставим вопрос перед крайкомом снова вернуть в наш район Неволина!» В зале его поддержали. Тогда вмешался в выборные дела представитель крайкома Валентин Павлович Фадеенков, замзавотделом оргпартработы. Он стал объяснять, что состоялась мотыгинская райпартконференция, которая уже избрала Неволина первым секретарем райкома партии, и есть ли теперь смысл дергать человека с места на место, тем более по этому вопросу состоялось согласование его кандидатуры на совместном заседании промышленного и сельского крайкомов. Таким образом, люди успокоились, и этот вопрос больше не возникал.

И вот так, немного с грустью, в начале 1965 года я покидал свой Северо-Енисейский район. Это был очень тяжелый район на севере края по обитанию, условиям работы и климату, но люди там работящие, самые выносливые и самые порядочные, бессребреники, на них всегда можно положиться, если ты сам достоин их.

Несмотря на разделение районов, я продолжал иметь тесную связь с руководством Северо-Енисейского района, в частности, с секретарем райкома партии Александром Григорьевичем Клименовым, своим партийным выдвиженцем. Дважды организованно с группой специалистов выезжал в Северо-Енисейск по обмену опытом работы, а став руководителем геологической службы края, на протяжении 20 лет занимался созданием сырьевой базы для золотодобывающей промышленности Енисейского кряжа и района.

Крайком партии в те годы умел работать с руководящими кадрами, он не держал их взаперти в районах, проводил с ними учебу, знакомил с передовыми методами партийной работы, показывал, что делается в крае хорошего. И при каждом краевом мероприятии можно было послушать хорошую лекцию, организовывались встречи с именитыми гостями края и Красноярска. Тогда, в шестидесятых годах, вес Красноярскому краю как региону Сибири придавала Красноярская ГЭС, только что построенная, которая в те времена была крупнейшей в мире, и все старались посмотреть это чудо технического прогресса. Здесь побывал и Вальтер Ульбрих, глава государства ГДР, почти все тогдашние космонавты. Мне, например, посчастливилось позавтракать вместе с Береговым и известной ткачихой Гагановой. Повстречаться и побеседовать с писателем Константином Симоновым, а на Ангаре и с Александром Твардовским, С. Бабаевским и другими.

Интересная встреча была организована с чешскими писателями Зигмундом и Ганзелкой, побывавшими здесь и описавшими наш сибирский быт. Им много задавали вопросов о впечатлениях, и говорили они откровенно, что не все им нравится у нас. А вот о нашей современной архитектуре они высказались прямо отрицательно. Похвалив при этом Бразилию, где в первую очередь планируют все содержимое внутри здания, со всеми удобствами, а лишь потом оформляют внешний вид. На вопрос, где им больше всего понравились женщины, оба, не задумываясь, ответили, что в России.

Очень интересная лекция была прочитана одним малоизвестным в стране красноярским лектором общества «Знание» Исаевым после убийства президента США Джона Кеннеди. Он очень емко охарактеризовал Кеннеди как политика и очень крупного государственного деятеля мирового масштаба, и мне на многие годы запомнилось содержание лекции и политический прогноз. У меня даже сохранились некоторые пометки о прижизненных высказываниях Кеннеди, которые потом подтвердились в ходе времени. В частности, он уже тогда отметил особую роль, которая будет принадлежать Китаю. Он предсказал, что США не надо бояться коммунистического Китая, там пройдет вся революционность народа, и у него наладятся хорошие отношения с Америкой. На мировой арене будут конкурировать три силы – США, Китай и СССР (он называл Россию). Что на Кубу не надо затрачивать средства для ликвидации режима Кастро – яблоко созреет и само упадет.

Д. Кеннеди был большим государственным стратегом. Когда мы обгоняли по всем статьям Америку в освоении космоса, он взвесил все возможности научно-технического плана США и предложил глобальную стратегию – план превзойти СССР путем освоения поверхности Луны, достичь ее посредством спутников и высадить там человека. Это была неслыханная дерзость со стороны президента, но она подкреплялась научными исследованиями Америки. Для этих целей он добился от конгресса выделения средств в сумме двадцати пяти – тридцати миллиардов долларов. Эта программа Америкой была успешно выполнена, и Америка нас обогнала, вернее обставила. Многие его другие программы развития были успешно выполнены, и это был действительно великий президент Америки. А вот России всегда не везет на правителей…

Краевая объединительная партийная конференция прошла на подъеме, началось примирение среди краевой элиты, ушли в прошлое ссоры между промышленниками и сельхозниками. Обвиняли во всех грехах в волюнтаризме Хрущева, и теперь уже все его считали погибшим кумиром. Я на этом пленуме был снова избран членом крайкома. Настрой был на новый подъем в развитии районов.

Но этим возвращением назад в работе партийных и советских органов перестройка не заканчивалась. Уже было принято постановление о ликвидации совнархозов и переход управления промышленностью СССР через союзные и республиканские промышленные министерства. И теперь радость наступила у тех, кто приехал на время порулить хозяйствами в регионы. Но вместе с ними в Москву засобирались работать в министерствах наши доморощенные чиновники, и их набралось много, нужно было только заручиться в крайкоме, что они действительно являются ценными работниками. Таким образом начался отток из края ряда очень ценных работников, руководителей. От хрущевской перестройки народного хозяйства с целью приблизить руководство ближе к производству в крае не сохранилось ничего. Пожалуй, одним памятником этих мероприятий оставался в Красноярске Московский институт цветных металлов и золота. В нем прибывшие молодые ученые составили костяк научно-преподавательских кадров.

Ликвидация совнархозов, по моему мнению, была серьезной ошибкой нового руководства страной. Основным преимуществом перед новыми, или теперь старыми, органами хозяйствования было то, что все вопросы развития производительных сил Центральной Сибири, куда входит Красноярский край, Тува и Хакасия, совнархозом решались комплексно, а не раздельно каждым министерством через Москву.