Секретарь райкома

Они были в азарте, как им отказать. Делаем второй заход, немного сместившись в сторону по реке. Проплыли, и опять улов. У них радость была неописуемая, говорят, что такой удачи на реке им еще не было, и посчитали, что я оказался таким везучим на рыбалку человеком. Но больше мне никогда не удавался такой улов на Ангаре.

Куда мне девать столько рыбы? Хранить у нас негде было, я взял себе несколько рыбин на уху и поджарку, а остальной свой пай отдал, к тому же это были их сети, транспорт, горючее. Зачем жадничать? Главное, что я получил величайшее удовольствие.

Не забуду сказать про Константина Панова, его философское отношение, когда рыба выскользнула из рук и ушла в реку. Он тогда говорил: «Не надо сожалеть – значит, она не наша».

Как-то уже через несколько лет Константин Панов пригласил меня посмотреть, как рыбачат на самолов, и я согласился. Выплыли из Мотыгино мы на его лодке, когда уже стемнело, в сторону Быка. А самолов его нужно было обязательно проверить, так как он стоял уже несколько суток. Я сижу в лодке на веслах, Костя правит.

Проплыли уже большое расстояние, я даже потерял ориентир, где мы находимся, совсем темно. Вдруг мотор заглох, Костя поднимается со своего сиденья, берет в руки кошку и мне командует:

– Вот в этом направлении греби, сделай сорок гребков, а я в это время поработаю кошкой. Я добросовестно выполняю его команду. Вдруг он говорит:

– Стоп!

Оказывается, он уже зацепил тетиву, на которой нанизан перемет с крючками, и в темноте стал выбирать снасти, а я за ним внимательно наблюдаю – какое это опасное занятие! Хорошо, что на Ангаре был полный штиль, а в плохую погоду одно неверное движение, и сам попадешь на острые уды, тебя затянет в воду, потому что самолов крепится двумя концами у дна реки тяжелыми чугунными якорями или камнями. Костя осторожно вытаскивает на борт лодки одну за другой пустые уды и аккуратно их укладывает. Попалась нам всего одна стерлядь. Я потом Костю спрашиваю:

– Надо ли из-за такого бедного улова рисковать жизнью? А если попадешься на глаза рыбнадзору, то поплатишься большим штрафом или можешь попасть в тюрьму.

А он мне отвечает:

– Это рыболовецкая зараза как алкоголь. Я с детства этой ловлей занимаюсь.

В. Астафьев в книге «Царь-рыба» правдиво описывает этот рыболовный процесс и последствия этой хищнической рыбной ловли. Костя этим занимался иногда просто ради интереса, не мог освободиться от этой заразы. Меня потом поражали мастерство и ум Кости Панова, ведь надо точно на большой реке запомнить, где поставил самолов, определить его координаты по нескольким крупным деревьям, стоящим на берегу Ангары, – лучше штурмана корабельного работал.

Выезжали мы несколько раз на рыбалку коллективно с неводами, их организовывал рыбкооп, обычно приурочивая ко Дню рыбака. На катерах мы доплывали до д. Потоскуй, которая потом стала называться Орджоникидзе. Там вблизи деревни на правой стороне Ангары вытекают в реку холодные ключи, и в жаркую погоду таймени подходят к этой воде, чтобы избавиться от мелких паразитов, живущих у них под жабрами и не дающих им покоя. Во всяком случае, так объясняют бывалые рыбаки появление тайменей в этих местах в жаркое время. Эта рыбалка была занимательна коллективизмом. Невода большие, тяжело их забрасывать и тащить, к тому же там есть задевы. Много было разговоров, шума, к тому же приезжали уже по пути подвыпившие. Уловы были небольшие, но на уху всегда хватало. Больше выпивали водки, чем стоила пойманная рыба. На эти мероприятия кроме районного руководства приглашались и золотопромышленники из Раздольного и Южно-Енисейска – В.В. Смирнов, Н.Г. Онищенко и другие.

Однажды меня соблазнили поехать на рыбалку на вертолете. Мы должны были залететь в верховье реки Аладьино, а потом по ней сплавиться на двух резиновых лодках. Инициаторами этого мероприятия были начальник мотыгинского аэропорта Иван Петрович Черепов и директор мотыгинского лесхоза Павел Максимович Попов. По времени рассчитали на четыре дня. Все взяли отпуска. Поскольку народ за нами присматривал, то мы из аэропорта сами не стали вылетать, а договорились с пилотами, что они пойдут по заданию геологов и по пути в устье Аладьино нас заберут. А до Аладьино нас доставит Александр Васильевич Костиков на нашем полуглиссере. Так и сделали: загрузили вещи в полуглиссер и поплыли вверх по Ангаре. Вышли на берег, стали ждать вертолет, он пришел, как договорились, в назначенный час. Сел на косу, мы быстро погрузили свои вещи, и он повез нас по Аладьино вверх до имеющейся там площадки для вертолета. Выгрузка тоже прошла быстро, и вертолетчики, пожелав нам удачи, улетели к геологам. Мы надули две лодки и в тот же день начали спускаться вниз по реке, закидывая удочки. Понемногу ловили хариуса, хотя брал он на червя лениво, а на обманку совсем не кидался.

К вечеру остановились на выбранной площадке для ночлега. Стали ставить палатку, варить ужин, разбирать вещи. Когда уха была готова, расположились на брезенте, начали выкладывать свою закуску, предвкушая хорошее застолье. Попову, который был нас моложе по возрасту и по служебному положению, говорим: «Павел, неси водку». Мы взяли из Мотыгино целую коробку. Он стал перебирать вещи, а коробки с нами вообще не оказалось. Какое у нас у всех было разочарование, когда вспомнили, что коробку с водкой оставили в полуглиссере. Стали друг на друга пенять, а потом смирились, что в этом виноваты все, поскольку сильно торопились на вертолет, и никто из нас не заглянул в полуглиссер, не посмотрел, все ли взяли. Потом стали ругать капитана полуглиссера – как он не увидел, что мы не взяли водку.

Уху ели молча, она была невкусная, и весь вечер друг с другом почти не разговаривали и не смеялись. Лишь утром опять стали жить по принятому расписанию, половину пути тащили лодки за собой, поскольку трава выросла в водоемах и вокруг и было непросто пробираться сквозь речные завалы. К вечеру, вымокнув до ушей и без искусственного подогрева, ложились спать в холодные спальные мешки. И как было здесь не вспомнить, что с водочкой-то на рыбалке все-таки веселее.

Рыбалка была не совсем удачная, но в целом нормальная. Вдоволь получили впечатлений, отвели охотку, измучились физически и, мокрые до нитки, выбрались к устью реки Аладьино, пройдя по ней, наверное, километров сорок. Очутились на берегу Ангары, где нас уже ждал полуглиссер с прежним капитаном. Мы на него набросились: «Почему нас оставил без водки?» А он невинно говорит: «Ребята, когда я с берега возвратился в полуглиссер и увидел, что там осталась коробка с водкой, я выбежал на палубу, но ваш вертолет уже за лесом хвост показал». И сколько нам не выпитой водки тогда досталось! Пей не хочу, и, конечно, еще не готовя обеда, мы выпили по рюмке водки за то, что благополучно выбрались из тайги, и уже ее больше не хотелось. Вот такие случаи бывают на рыбалке!

Рыбалка – очень интересное и хорошее занятие, и хороший отдых, это и закалка – моральная и физическая. Здесь познаешь людей, их человеческие и нравственные качества, товарищество и выручку, она укрепляет дружбу, люди становятся открытыми, проявляют юмор, узнаешь от них последние известия. На Ангаре рыбалка была открытым мероприятием, мы собирались целыми коллективами, там все были социально равными. И не было стремления получить от рыбалки какой-то доход, продать рыбу или ею надолго запастись. Но всегда находили возможность угостить рыбой близких знакомых и приезжих.

А если говорить в обобщенном виде, то рыбалка на Ангаре для многих местных жителей была и средством существования, хотя по своей природе, мне казалось, ангарцы народ несколько ленивый в рыбалке, поскольку им она легко давалась. Они никогда не рыбачат, когда на Ангаре стоит лед, кайлить лед они не станут, и совершенно не занимались подледным ловом рыбы, как это делают другие на Енисее. За все время, прожитое на Ангаре, я всего лишь несколько раз видел, как рыбкооп организовывал весной подледный лов рыбы неводом. Ангарцы много запасают рыбы в летнее время и засаливают ее на целый год, причем иногда любят рыбу с душком. Но ангарец никогда не понесет продавать такую рыбу, лучше он ее выбросит весной в помойную яму.

Вторым распространенным занятием местного населения была охота. Кроме охоты на гусей во время ледохода была охота на другую водоплавающую дичь – уток, и по озерам и болотам за ондатрой. Со временем гусей на Ангаре почти совсем не стало, а вот уток весной прилетало и гнездилось много. Настоящие охотники весной готовили небольшие лодки и забирались на реку Удерей, оттуда вместе с ледоходом шли в реку Каменку, а по Каменке сплавлялись в Ангару. Или выбирали другие маршруты по рекам Татарке или по Сухому Питу. Занятие очень интересное и продуктивное. В общем, маршрутов длинных было несколько и по реке Тасеевой, и по ее притокам. А то и просто можно было любительски поохотиться весной на островах и протоках Ангары.

Кроме охоты на водоплавающую дичь была распространена охота на тетерева и глухаря, занятие тоже интересное, когда, конечно, была эта дичь, потом ее стало совсем мало. Если где-то тока были, то нужно было ехать за десятки километров от населенных пунктов.

В тайге всегда можно было отдохнуть и зимой, и летом. На боровую дичь охотились преимущественно осенью как нормальным, так и браконьерским способом. Но вытравили дичь из тайги не браконьеры, а посевы, для которых использовали ядохимикаты, а также заготовители живицы, и тайга стала практически пустая. Единственно, что осталось от охотничьих забав, так это осенняя охота на уток и на рябчиков, где они еще сохранились.

Охотники-профессионалы ежегодно убивают в ангарской тайге лося (сохатого), медведя, соболя, белку, выдру, в редких случаях рысь, росомаху и колонка. Но мех сегодня не ценится из-за импорта меховой одежды. Единственно, что привлекает из здешних мест, это рыжая лисица. На всех охотничьих мероприятиях мне удалось посмотреть все приемы, которыми пользуются профессиональные охотники, и самому поучаствовать во всех этих процессах.

И заканчивая эту тему, хочу еще раз подчеркнуть: енисейская и ангарская тайга были богаты и птицей, и рыбой, и зверем, но что от этого богатства останется нашим потомкам, остается под большим вопросом. Любительская охота и рыбалка – это просто увлечение, спорт, а профессионально заниматься этим делом очень сложно и трудно – кроме физического здоровья, здесь надо еще иметь твердый характер, смекалку и удачу. Я это испытал, когда был кадровым охотником в 1941-1942 годах.

Жизнь человека вне общества невозможна, и при любом должностном положении человек с кем-то общается. Так и мы со своей семьей. С одними людьми дружили, с другими были товарищами, а с третьими на уровне хорошего знакомства. У нас сформировался небольшой круг семейных друзей, с которыми мы вместе встречали праздники, отмечали дни рождения. Пожалуй, наиболее близкими нам были Григорий Иванович Зенин, Михаил Васильевич Котенев, Вячеслав Александрович Щукин, позже Дмитрий Иванович Авдеенко, и их жены – Валентина Александровна, Вера Николаевна, Нина Николаевна. А если говорить, с кем мы близко общались по работе, то это Михаил Яковлевич Ким, председатель райисполкома.