Секретарь райкома

– Вам необходимо вылететь в Москву в ЦК КПСС, отдел тяжелой промышленности, к А.А. Ямнову. ЦК запросил на вас партийную характеристику, мы ее дали. По-видимому, это связано с возможным вашим переходом на работу в ЦК КПСС.

И дальше уже как бы в наставление, он был человек деликатный, мне говорит, советует:

– Если у вас есть желание работать в Москве, то при беседах с ответственными работниками ЦК постарайтесь меньше говорить, больше слушать и конкретно отвечать на их вопросы. Они не любят людей, которые говорят больше их самих.

Вот с этим наставлением я и вышел из кабинета первого секретаря крайкома. Возникла загадка. Кто и почему вызывает именно меня и не ставит в известность крайком, с какой конкретно целью. Потом вспомнил, что Аркадий Андреевич Ямнов полгода назад с группой московских ученых геологов приезжал в Красноярск, и здесь рассматривались вопросы перспективы территорий Канско-Тасеевской впадины на калийные соли. Тогда в СССР была проблема с минеральными удобрениями, и у меня состоялась короткая встреча в крайкоме с Ямновым. И второе – я оказался единственным первым секретарем райкома в СССР из геологов.

В телеграмме крайкома партии было уже указано выписать себе командировочное удостоверение и взять деньги на билет для поездки в Москву. И теперь мне лишь оставалось взять бронь в крайкоме на авиабилет. Немного было тревожно: ведь что же я представляю для ЦК, недавно работавший в енисейской золотой тайге геологом и потом небольшой срок секретарем райкома партии?

В Москве зашел в 8-й подъезд ЦК, что на ул. Куйбышева. С удостоверением первого секретаря райкома меня беспрепятственно пропустили в секретариат отдела тяжелой промышленности. Обо мне сразу доложили А.А. Ямнову, он недавно стал завсектором геологии ЦК и, по-видимому, готовил себе аппарат – инструкторов. Человек осторожный, вдумчивый, уже хорошо знающий аппаратную работу, сложившуюся еще до времен Сталина, хотя была уже хрущевская эпоха руководства страной. Немногословный, расспросил меня о работе, семейном положении, какое учебное заведение я окончил. Потом попросил меня подождать и вышел из кабинета.

Возвратившись обратно в свой кабинет, он мне сказал, что первого заместителя завотделом сейчас нет, но он хотел бы познакомиться, и попросил меня прийти в отдел завтра в 11 часов дня. Меня направили к дежурному по размещению для проживания в г. Москве, где мне дали направление в гостиницу «Бухарест» в однокомнатный номер. Это напротив Кремля на другом берегу Москвы-реки. И опять загадка: зачем меня вызвали в ЦК КПСС? Об этом Ямнов даже не сделал намека. Я хорошо устроился, поужинал и пошел прогуляться на Красную площадь, которую посещал при всех поездках в Москву.

На другой день А.А. Ямнов в своем кабинете меня не задержал и сразу повел к своему непосредственному начальнику Сергею Алексеевичу Баскакову. Человек небольшого роста, крепыш, с седой головой, приветливо улыбнулся и пригласил к длинному столу, за которым уже сидел человек, которого представили как завсектором ЦК по металлургии по фамилии Федоров. Здесь же присел Ямнов. Баскаков – выдвиженец Пермского обкома партии. Этот пермский мужичок так сумел меня близко к себе расположить, что я забыл, где нахожусь и с кем беседую, а это ведь работник аппарата ЦК КПСС, откуда идет руководство всей великой страной.

Разговор проходил на различные темы, вплоть до того, как идет сплавка плотов на Ангаре и как называется деревянный багор сплавщика – пиканка. Он, по-видимому, вспомнил жизнь свою на Каме и сравнивал с Ангарой. В общем, я совсем забыл о предупреждении В.Ф. Гаврилова-Подольского – меньше самому говорить и больше слушать, а вел себя как рубаха-парень.

Теперь, закончив знакомство, уже Баскаков попросил меня прийти в ЦК завтра и назначил время. Все встали, пожали мне руку, и я покинул кабинет.

Третий день оказался заключительным. Теперь мы уже с Баскаковым пошли в кабинет этажом ниже к заведующему отделом, секретарю ЦК партии по тяжелой промышленности Рудакову. За столом сидел небольшой человек в очках. Он вышел из-за стола и за руку поприветствовал. Беседа с ним длилась примерно десять минут и закончилась пожеланиями успехов в работе. И на этом мои встречи в ЦК закончились.

Мой вызов и встречи в промышленном отделе ЦК объяснили мне тем, что ЦК партии готовит партийный резерв кадров с периферии для выдвижения их на работу в высшие партийные органы КПСС, в этот список резерва занесен и я. Что же касается моей просьбы выделить единицу освобожденного секретаря парткома для Ангарской экспедиции, то сообщили, что отдел постарается положительно ее решить, поблагодарили за беседу и разрешили возвращаться домой. Отметили приезд и отъезд в командировочном удостоверении. В Красноярском крайкоме расспросов никаких не было.

Где-то через несколько месяцев в наш район приехала большая комиссия Министерства геологии СССР, и в ее составе оказался инструктор ЦК КПСС Виктор Александрович Ларичкин. Рассматривали вопрос дальнейших геологических исследований в Нижнем Приангарье на бокситы. И здесь в одной из бесед Ларичкин мне поведал, что он недавно стал работать в ЦК КПСС инструктором, ранее был зам. заведующего промышленного отдела Приморского крайкома партии (Владивосток), и мне стало понятно, что нас с ним рассматривали одновременно и я оказался дублером. У нас с Ларичкиным в дальнейшем завязались личные дружеские отношения, которые длились вплоть до запрета КПСС, закончил партийную карьеру в должности уже заведующего сектором по геологии. И слава богу, что меня на работу в аппарат ЦК не взяли, я бы там работать не смог, поскольку должность инструктора – это работа куда пошлют, а я уже познал самостоятельную партийную работу, хотя и в районе.

Но на этом моя личная связь с отделом тяжелой промышленности ЦК не закончилась. Для меня открылись двери в отдел тяжелой промышленности, и я этим пользовался, правда, умеренно.

У меня продолжился контакт с А.А. Ямновым через пару лет. Я отдыхал осенью в Ялте в санатории «Россия», и за неделю перед самым окончанием лечения приходит телеграмма из Красноярского крайкома партии, подписанная П.С. Федирко, в которой сообщается, что такого-то числа в Москве состоится съезд ЦК профсоюза работников геолого-разведочных работ и топографий и мне нужно прибыть для участия в его работе. По приезду обратиться в ЦК КПСС к А.А. Ямнову. И опять этот человек вспомнил обо мне. Раз надо – значит надо, хотя и с неохотой покинул Ялту.

В Москве Ямнов без лишней беседы направил меня в ЦК профсоюза к его председателю, который выдал мне документы на съезд в качестве приглашенного, и больше ничего не спрашивал. Встретил меня председатель ЦК с любопытством. Это был мужчина пожилого возраста, пенсионного. Он уже знал, что ему готовят замену, но не знал, кому придется сдавать дела. Работал он в этой должности давненько. Одновременно дали направление в гостиницу ВЦСПС на Ленинском проспекте, одноместный номер и какие-то материальные льготы, положенные для делегатов съезда.

Съезд профсоюзов геологов состоялся во Дворце профсоюзов в центре Москвы, где обычно проходят панихиды по умершим руководителям страны. В президиуме съезда я увидел и А.А. Ямнова, но к нему не подходил, считал, что нескромно, и чтобы не бросалась в глаза моя связь с работником ЦК, держался отдельно от остальных делегатов.

Съезд проходил два дня. На второй день состоялись выборы членов ЦК профсоюза и в качестве кандидатуры для избрания предлагалась моя фамилия и должность. При обсуждении индивидуально каждой кандидатуры кто-то спросил: а почему предлагается партийный работник? И из президиума съезда был дан ответ, что этот секретарь является по профессии геологом. На этом обсуждение закончилось, и я тайным голосованием был выбран членом ЦК профсоюза единогласно. Вот так я теперь стал кроме партийного еще и профсоюзным активистом. Правда, я потом спрашивал Ямнова: зачем это? Он улыбнулся мне и ответил:

– Не пришло время вам на этот вопрос ответить.

Итак, на пленум ЦК профсоюза в Москву я съездил всего один раз.

Пришло второе приглашение на организационный пленум ЦК, но В.И. Долгих, уже будучи первым секретарем Красноярского крайкома партии, отказал, не объясняя причины. Для меня это осталось большим вопросом.

Потом мне наш куратор, инструктор крайкома, объяснил: Долгих попросил ЦК КПСС не переводить Неволина на работу в Москву, поскольку есть намерение крайкома использовать на другой ответственной работе в Красноярском крае. Не знаю, так это было или нет, на пленуме ЦК профсоюзов геологоразведчиков избрали новым председателем Л. Курзина, профсоюзного работника другой отрасли.

Однако Аркадий Андреевич Ямнов сделал третью попытку перевести меня на работу в Москву. Теперь уже в бытность мою начальником Красноярского территориального геологического управления. Мне было предложено занять должность заместителя министра геологии РСФСР по кадрам. Но здесь я уже сам отказался от нее. Это было вызвано двумя обстоятельствами: должность заместителя по кадрам была в то время административной и конкретно с геологией не была связана, вроде в партийной работе с людьми, а я уже целиком вошел в большую геологию Центральной Сибири, и эта работа меня полностью устраивала, и я дорожил ею. И второе – зам. министра по кадрам Мингео РСФСР входил в непосредственное подчинение зам. министра по кадрам Мингео СССР, которую занимал А.А. Рясной, а у меня с ним были конфликтные отношения, дошедшие до ЦК КПСС, тем более он пришел в Министерство СССР из ЦК КПСС и там имел крепкие связи и определенный авторитет.

В секторе геологии не стали настаивать и с пониманием отнеслись к моему отказу. Могу честно сказать, что за 20 лет работы в большой геологии я имел возможность переехать работать в Москву, но оставался работать в Красноярском крае и до сих пор не жалею об этом. Я всегда помнил известную народную пословицу или поговорку «Лучше быть в числе первых в деревне, чем последним в большом городе» и своей дальнейшей судьбой доволен.

Может, это и не так, но я чувствовал, что многие из моих знакомых, уехавших из края на выдвижение в министерство или в партийные советские структуры Москвы, сегодня уже вышедшие на пенсию, тоскуют по сибирским просторам, хотя, может быть, и не сожалеют, поскольку в Москве жизнь более сытая и разнообразная. Я же живу в Красноярском крае, где родился и готов здесь уйти в мир иной.

В 1968 году умерла моя мама, но для того чтобы выехать на похороны, надо было получить разрешение крайкома партии. Я позвонил В.Ф. Гаврилову-Подольскому, тогда второму секретарю крайкома. Он мне разрешил выезд и при этом поинтересовался, где она проживала. Я ему сказал, что в Абакане. Он по своей инициативе позвонил первому секретарю Хакасского обкома партии Донковцеву и попросил его оказать мне помощь в похоронах. Его технический секретарь сообщил мне, чтобы по приезду в Абакан я обратился в обком, и мне окажут необходимую помощь. Мне на день похорон выделили маленький автобус и на эти дни закрепили за мной «Волгу». Вот пример отношения этого руководителя к людям.