Секретарь райкома

Но вот в 1960 году я попал на операцию по удалению аппендикса в Северо-Енисейскую больницу, меня оперировал знаменитый хирург О.О. Алкс. Он и запретил после операции курить. Я его послушал, с большим трудом бросил курить. Но потом, как пошел на партийную работу, закурил, о чем я уже писал. Да закурил так, что одной пачки сигарет мне в день не хватало. До 60-х годов мы курили папиросы «Беломорканал», позже сигареты – переняли от европейцев. Теперь же я уже окончательно хотел бросить, но духу не хватало – не покуришь несколько дней, неделю, потом дорвешься и начинаешь курить еще пуще.

А помог мне побороть мое личное зло один случай. Как всегда, а это было в 1970 году, мы приехали из районов на пленум крайкома партии, разместились в гостинице «Огни Енисея». В крайкоме встретились друзья по партийной работе: А.А. Михайлов, богучанский секретарь, В.М. Соколов, секретарь Енисейского района, и договорились, как всегда, встретиться за ужином в ресторане. Там я закурил, а мне Соколов говорит:

– Зачем ты так много куришь, ведь от табака стал весь зеленый. Брось курить, я вот уже полтора года не курю.

Я им ничего не сказал. В тот вечер я много курил. Утром встал и почувствовал себя угнетающе. Думаю: что бы мне не попробовать действительно бросить курить? До завтрака и после я не курил, пришел на пленум, в разговоре с друзьями и товарищами тоже забыл покурить. Потом слушал доклад В.И. Долгих полтора часа и после ушли на перерыв, и опять пропустил курение. А через день уехал из Красноярска, не искурив ни одной сигареты, хотя в кармане их носил. Приехал домой, прошла пара дней, и уже жена заметила, что я не выхожу покурить. Испугалась, не заболел ли я чем-то серьезным. В кабинете своем я и раньше не разрешал кому-либо курить. Вот так, день за днем сдерживая свои позывы к табаку, продержался три месяца.

И вот очередная встреча друзей в Красноярске, опять договариваемся о встрече там же, в ресторане. Заказали ужин, сидим, ждем, я гляжу – Михайлов лезет в карман и закуривает сигарету, а почти следом за ним Соколов достает сигареты и приглашает меня. Я им теперь говорю:

– Вот, братцы, мои, советчики, спасибо вам за заботу о моем здоровье. Вы оба закурили вновь, а я после того памятного застолья не курю!

С того времени прошло больше 40 лет, и я ни разу не взял ни сигареты, ни папиросы, даже побаловаться. А вот во сне курю, после чего просыпаюсь в холодном поту и думаю: неужели я снова закурил?

Летом 1972 года мне позвонили на работу и спросили, не желаю ли я поехать во главе группы красноярских туристов, направляющихся в Югославию, сообщив при этом, что руководителем группы определен один из заведующих отделом крайкома, но выехать он по каким-то причинам не может. Выезд из Красноярска через два дня, вот и предлагают мне, с руководством крайкома вопрос согласован. И как здесь можно было отказаться? Тогда я сказал, что руководителю нужен загранпаспорт, а у меня его нет. Мне ответили, что паспорт – это уже не моя забота, а их.

Я знал, что семья возражать не станет, поэтому сразу согласился и на другой день вылетел в Красноярск. Загрантуры тогда оформляли в крайсовпрофе, меня направили туда. Крайсовпроф уже собрал всех туристов в Красноярске, и надо было с ними знакомиться. Все было организовано самым лучшим образом, и даже заказаны билеты на Москву самолетом, а те, кто ехал в поезде, были уже в пути. Паспорт тоже был готов в один день.

Группа состояла из серьезных и несерьезных людей, молодых и старых, но все прошли проверку КГБ. И я знал, что в группе обязательно есть негласный сотрудник или агент КГБ, но его имя не раскрывают даже руководителю группы, поскольку за ним тоже будут следить за границей и потом в докладной опишут все действия и поведение руководителя и всей группы, с кем встречались, ходил ли в кабак, на стриптиз и т. д. Таковы были негласные порядки. Группа была около 20 человек. Я выбрал себе помощника, который занимался текущими делами.

Полный сбор группы в Москве, в гостинице профсоюзов, люди все в сборе, и на другой день мы вылетаем в Белград. Перед этим последний инструктаж, что можно провозить через границу, сколько можно брать с собой на одного человека водки, вина, сигарет и другого. Довезли нас на автобусе до внуковского аэровокзала, посадили в самолет, и без посадки мы очутились в аэропорту Белграда. Там возле самолета я встретил Михайлова, бывшего начальника красноярского управления ГВФ, с которым я когда-то выбирал площадку для мотыгинского аэродрома. Мы с ним встретились как старые знакомые, он мне дал свой служебный и домашний телефоны, поскольку здесь являлся представителем СССР от ГВФ, но его услугами я не воспользовался, поскольку все шло гладко, без задоринки.

Посадили нас в современный чистый автобус западноевропейского производства и представили нам гида, молодого югослава, недавно обучавшегося в нашей стране и хорошо говорившего по-русски. Разместив туристов в гостинице по номерам по непривычному нам порядку – без заполнения анкет, выдали сразу ключи вместе со схемой размещения номеров, а паспорта мы отдали пачкой. Если в Москве наша таможня копалась в каждой сумке, то в Белграде нас пограничники только пересчитали, а таможня и не дотронулась до вещей.

Мне представили рослую, молодую, очень симпатичную девушку из турагентства Югославии, она сказала, куда надо идти с ней, чтобы получить югославскую валюту по привезенному мною чеку. Девушка сопроводила меня до банка, помогла там оформить финансовые документы, я получил валюту и с ней пришел в гостиницу. Туристам тогда разрешалось менять валюту до определенной суммы, и ни рубля больше. Мне же выдавались только командировочные на самую минимальную сумму, которой можно обойтись за границей, без серьезных покупок, только на сувениры, но весь тур предоставлялся бесплатно. Кормили нас три раза в сутки очень хорошо, и даже с вином, причем везде в хороших ресторанах.

Больше 25 лет прошло с тех пор, как я последний раз был за границей, а я в 1945- 1946 годы проехал почти пол-Европы и вокруг нее. Тогда вся Европа стояла в руинах после войны, нищая, искалеченная и унылая, было массовое перемещение людей. Теперь за эти годы страны оправились, помолодели, пришло новое поколение людей. Это доказали первые дни нашего пребывания в Белграде.

Мы везде посещали только прибранные воинские кладбища, мемориалы, памятники и обелиски, напоминающие, что и здесь была война. В Белграде на другой день экскурсия началась со Старой крепости, где зарождался город. Когда мы возвращались с крепости, нашу дорогу перегородил кортеж, который сопровождал президента Югославии Броз Тито и премьер-министра Индии Джавахарлала Неру. Они находились в закрытой машине, но толпа перегородила им путь так, что они из нее едва выбрались. И здесь сразу вспомнилось, как едут по Москве не только иностранные гости, но и высокие правительственные чиновники. Они не ездят, а несутся по широким улицам столицы и пугают народ световыми и звуковыми сигналами. А здесь не могут пропустить своего президента.

В Белграде мы пробыли в общей сложности три дня. Осмотрели город и все мемориалы, связанные с пребыванием наших войск при освобождении Югославии, выезжали за город посмотреть обелиск на месте гибели нашей военной делегации при авиакатастрофе маршала СССР Бирюзова и загородную резиденцию Тито. В общем, отношение к советским туристам тогда было доброжелательное, как к единоверцам, да и язык их имеет много общих славянских слов и можно понять друг друга.

Здесь я многих наших туристов приучил к дисциплине, и потом уже не приходилось о ней напоминать. В группе были две семейные пары, которые систематически опаздывали на обед и ужин. Я их раз предупредил, хотя мужья и были в Красноярске высокими начальниками. На один ужин они опоздали, были в городе, и группа покушала без них. Когда они пришли, я им сказал, что я их в ресторан не поведу и теперь они должны питаться сами и за свой счет. Они, конечно, обиделись на меня, но в другие дни уже на кормежку не опаздывали.

После Сербии мы поехали в Хорватию, в ее столицу город Загреб. Конечно, всех нас поразили и хорошие дороги, и красивейшая балканская природа. По пути были остановки, где можно было привести себя в порядок и немного отдохнуть, выпить пивка и съесть мороженое. Хорватия, как мне показалось, одна из самых цивилизованных и красивых республик того времени в Югославии как по природно-климатическим особенностям, так и по развитию промышленности и сельского хозяйства. Половина ее территории примыкает к Адриатическому морю. Проезжая между гор к югу от Загреба, видели много водопадов и небольших голубых озер, в которых можно искупаться, что мы и делали, правда, там видели много небольших змеек. Да и сам Загреб мне понравился больше, чем Белград. Например, сама крепость содержится в идеальной чистоте, ее площади, небольшие улочки и дома ежедневно моются, что нам, советским туристам, было странно.

В один из вечеров, когда группа распускалась для свободного посещения города, я один пошел в главный католический собор и полчаса смотрел, как там проводится служба. Правда, я это уже наблюдал во Львове, но здесь более торжественно играл орган и было много народа. И сегодня, мне думается, не случайно Хорватия вышла из состава Югославии. Мы побывали в нескольких югославских республиках, но народности по национальным особенностям трудно отличить, исключая Герцеговину, где проживали в большей части мусульмане.

И конечно, самая интересная часть нашего маршрута проходила вдоль побережья Адриатики до порта Сплита. Вся эта территория занята пляжами, курортными зонами, куда летом стекается вся Северная Европа. Каких живописных мест и островков на море только не было, трудно даже описать и рассказать, это надо увидеть. Нам все это представлялось настолько красочным, и все говорило, что Югославия проживает в блаженстве и благополучии, что у этой страны нет никаких проблем, в том числе и национальных. А что получилось через тридцать лет? Югославии как федерации и как страны сегодня нет.

Адриатика сегодня, после посещения Италии, представляется мне единой территорией Римской империи, уж много тут похожего в архитектуре, природных условиях, в самом быте народа и даже в лицах людей. Ведь здесь зарождалась человеческая культура, искусство и наука, здесь самые благоприятные места для проживания людей.

Сплит – это не только порт на Адриатическом море, но и крупнейший исторический центр Средиземноморья, особенно его центральная часть, состоящая из сплошных соборов и других исторических мест, через которые прошли все завоеватели мира и оставили свой след. Здесь по музеям нас водили полдня, все устали и попросились в гостиницу.

На берегу моря под вечер я долго наблюдал за рыбаками, как они добывают рыбу, и совсем не нашими способами – небольшими сетками и наездами, а не неводами и большими сетями. Там мы встретили бывшего российского эмигранта «первой волны», все еще желающего побывать на родине. Растения здесь субтропические, и совсем другие, чем наши ели и кедры.

В программе было предусмотрено и посещение одного из судостроительных заводов, изготавливающего оборудование и приборы для судов. Мы стали спрашивать рабочих, как они проводят социалистическое соревнование. Они удивились нашему вопросу: «А зачем оно? Результатом труда должен быть динар, рубль, доллар. Если хорошо работаешь, значит, и больше получаешь, вот что должно быть стимулом труда». В смысле культуры труда и организации производства у них можно было поучиться. За счет общественных фондов у них было бесплатное питание в заводских столовых, проведение свободного времени и лечение было поставлено лучшим образом.