Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том 1

* * *

Между прочим, вступив в должность командира медсанбата, Лев Давыдович решил закрепить формально то, что он произвёл самовольно. Он дал распоряжение начальнику штаба Скуратову издать приказ о переводе врача Скворец из санвзвода в состав медицинской роты на должность ординатора первого отделения. Побуждением к изданию такого приказа, кроме желания помочь чем-то симпатичным ему Алёшкину и Тае, послужило и то, что он увидел, как молодая врач хладнокровно и уверенно держится в операционной, как толково и быстро выполняет все указания Бориса, да и сама достаточно квалифицированно обрабатывает несложные раны.

Вся последующая деятельность этого отделения-бригады, вскоре признанной в медсанбате одной из лучших, подтвердила правильность и целесообразность принятого Сангородским решения. Теперь Перов и свою злость и, может быть, зависть должен был спрятать поглубже. Таким образом Борис стал, хотя и временно, командиром медроты, а Тая, к их обоюдной радости, теперь уже могла вполне официально находиться в пределах расположения этой роты.

Как мы уже отмечали, на территории, занимаемой медсанбатом, имелось здание маленькой финской баньки. Использовать это здание для каких-либо медицинских целей было невозможно, решили сделать там жильё для командира санбата Сангородского. Старшина Красавин приказал двум санитарам тщательно убрать помещение, из имевшихся там лавок соорудил подобие топчана, выпросил из госпитальной роты один ватный матрас, простыни и байковое одеяло (всё это — невиданная с самого начала существования медсанбата роскошь), добыл в одной из комнат казармы колченогий стол, — и таким образом оборудовал «квартиру» для комбата.

К его удивлению, доктор Сангородский от этого помещения отказался. Он предпочёл поселиться в сортировке, говоря, что ему, по всей вероятности, как и на первом месте стоянки, прежде всего придётся заняться сортировкой раненых.

Банька находилась в нескольких шагах от второй операционной и чуть дальше от первой. Поскольку командиру медроты, как полагал Сангородский, придётся руководить работой в обеих операционных, он и предложил отдать «квартиру» командиру медроты врачу Алёшкину. Впоследствии жизнь подтвердила правильность и этого принятого им решения.

Те немногие часы отдыха, которые затем выпадали на долю Бориса, он проводил в этом помещении. Часто к нему, если время отдыха у них совпадало, приходила и Тая. Как правило, в моменты совместного перерыва она бежала на кухню и получала еду на двоих, а так как это случалось в разное время суток, то иногда нельзя было определить, обед это, ужин или завтрак. Впрочем, для них это было неважно. Наряду с усталостью, после изнуряющего нервного напряжения, оба врача были достаточно голодны, и поэтому всё принесённое съедали без остатка.

После еды Тая мыла котелки и отправлялась отдыхать в комнату, отведённую для женщин-врачей. И хотя здесь всем врачам и медсёстрам были выданы постельные принадлежности, из-за тесноты спать было очень неудобно. Как-то время отдыха пришлось на глубокую ночь, и после ужина Тая осталась ночевать в домике командира медроты. На следующий день она перенесла сюда и свой вещевой мешок. С тех пор они стали жить вместе, и как-то получилось, что это никого не удивило. Наверно, помогла та сплетня, которую пустил Перов.