Брижит Бардо. Две жизни

Билеты на Лос-Анджелес были куплены на пятерых. Брижит и Закс пригласили вместе с собой Сержа Маркана, Жерара де Клери и приятеля Брижит, фотографа Филиппа Д'Эксеа. Слава богу, когда все пятеро встретились в Орли, там не оказалось никаких репортеров, но «Эр Франс» каким-то образом умудрилась напутать с их заказом.

«У нас были билеты первого класса из Орли до Лос-Анджелеса, — рассказывает Гюнтер, — но когда мы проходили регистрацию (для этого Закс и Бардо пользовались именами мадам Борда и месье Скар), представители авиакомпании заявили нам, что билетов в первый класс продано больше, чем мест и поэтому нам придется лететь туристическим рейсом».

Для них обоих это было явно в новинку. Гюнтер попытался было жаловаться, но бесполезно. Единственной компенсацией, какую на тот момент авиакомпания могла предоставить путешествующим знаменитостям, — это предложить им места в первых рядах кресел туристического салона. «Вот увидите, сэр, вам там понравится, в конце концов, это сразу за первым классом».

Брижит и Заксу не оставалось иного выбора, как принять это предложение.

Они поднялись на борт «Боинга-707» и заняли места в туристическом классе. Спустя какое-то время их друзья решили, что будет забавно взглянуть, как Брижит с Гюнтером застряли в экономическом классе, и Филипп Д'Эксеа сделал несколько снимков.

Возвратившись в Париж после медового месяца, Гюнтер вернул билеты первого класса и потребовал компенсацию. Представители «Эр Франс» отказались, поскольку были уверены, что Брижит Бардо и Гюнтер Закс ни за что не согласились бы лететь туристическим классом. Тогда Гюнтер предоставил им все необходимые доказательства, однако авиакомпания все равно отказалась ему верить. Презрев правило, предписывающее не обострять отношений с клиентами, представители авиакомпании обвинили Гюнтера в том, что тот пытается вернуть деньги за использованный билет. Потребовался целый год, прежде чем деньги им наконец вернули, но для этого Гюнтеру пришлось послать в «Эр Франс» фотографии, сделанные Филиппом Д'Эксеа в салоне самолета.

Вдобавок ко всем несчастьям, кто-то из представителей «Эр Франс» предупредил журналистов, что Брижит и Гюнтер летят именно этим рейсом. Когда самолет приземлился в Лос-Анджелесе, у трапа их уже поджидали фоторепортеры.

Правда, наготове стояли и два миниатюрных самолетика «Лир». Тедди Кеннеди нанял их на имя Гюнтера, чтобы доставить гостей в Лас-Вегас.

Через тридцать пять минут компания уже была в Неваде. Там их встретил местный адвокат, знакомый Кеннеди, Билл Культар. Он отвез их в суд округа Кларк, чтобы получить разрешение на брак, а оттуда — прямо к себе домой, где судья Джон Моубрей, облаченный в черную мантию, уже поджидал их для проведения брачной церемонии.

Судья — крупный темноволосый мужчина лет 45 — поинтересовался, кто будет свидетелями. Ну а поскольку никто в их компании не блистал знаниями английского, понадобилось несколько минут, чтобы решить этот вопрос. Когда судья наконец выяснил, что свидетелями выступят Маркан и Д'Эксеа, он показал им, где они должны встать. Культара и его супругу он поставил рядом с Ле Клери, затем Брижит и Гюнтеру велел стать к нему лицом и приступил к церемонии.

Неожиданно Гюнтер произнес:

— Прошу вас, остановитесь.

Все в недоумении уставились на него.

— Прошу вас, подождите еще минут двадцать.

Судья был явно сбит с толку.

— Но зачем?

— Прошу вас.

Гюнтер попросил Брижит, чтобы она показала ему свои часы. Стрелки показывали 11.40.

Брижит тотчас все поняла, и теперь они уже вместе умоляли судью подождать. Моубрей не возражал, так что все восемь человек простояли без дела целых двадцать минут.

Дело не только в том, что Гюнтеру непременно хотелось жениться 14 числа, потому что оно всегда приносило ему удачу. Вот его собственные слова: «Неожиданно мне в голову пришла мысль, что как было бы здорово сочетаться браком с женщиной — символом Франции в день взятия Бастилии».

Минут через восемь, после того как часы пробили полночь, Моубрей наконец объявил их мужем и женой. Гюнтер с Брижит поцеловали друг друга, а затем Брижит спросила у судьи, можно ли ей его поцеловать. «Дважды, если вы не против», — ответил судья, и Брижит выполнила его пожелание. После чего судья заметил: «Ну и страна! Днем я приговорил к смерти убийцу, а вечером выдал замуж Брижит Бардо!»

Поскольку было уже поздно и все устали — ведь по парижскому времени уже наступило утро, — как только церемония закончилась, Гюнтер спросил у Культара, где можно расположиться на ночь. Адвокат и его супруга пришли в такой жуткий восторг при мысли, что Брижит Бардо проведет свою брачную ночь в их доме, что не раздумывая ответили согласием, и даже предоставили новобрачным свою спальню.

На следующее утро мистер и миссис Гюнтер Закс вместе с Марканом, Ле Клери и Д'Эксеа снова сели в реактивные самолетики «Лир» и улетели в Лос-Анджелес.

По словам Гюнтера, который согласился ответить на вопросы поджидавших их в аэропорту журналистов: «Мы решили пожениться две недели назад, а приехали сюда потому, что нам не терпелось поскорее скрепить наш союз. В Европе же это было невозможно сделать, не привлекая к себе внимания прессы».

Остановившись в отеле «Беверли-Хиллз», молодожены сняли бунгало № 1. В тот же день Гюнтер распорядился накрыть столы на лужайке возле бассейна.

Пожелать молодоженам счастья на банкет заглянули представители кинобизнеса, среди них Джеймс Мейсон и Дэнни Кей.

Брижит уже до этого встречала Кея в Лондоне — он как-то раз приехал на съемочную площадку, когда там снималась лента «Бабетта идет на войну». Гюнтер же был с ним не знаком. Между прочим, на Гюнтера произвело огромное впечатление, когда кто-то сказал ему, что кухня в доме Кея по размерам не уступит кухне отеля, а сам он отличный повар, специализирующийся на китайских блюдах. Так что, когда Кей пригласил Брижит, Гюнтера и их друзей к себе на обед, все с радостью приняли его приглашение. Вскоре Кей уже вовсю заливал, что лично привез их из Лас-Вегаса, устроил для них свадебный банкет, потому что де они его старые добрые друзья, и, не дожидаясь десерта, спровадил их наверх, чтобы они могли довести союз до логического завершения.

Весть об очередном замужестве Брижит произвела во Франции фурор, оттеснив на страницах газет даже репортаж о том, как Шарль де Голль принимал парад в день взятия Бастилии. Если верить слухам, генерал метал громы и молнии.

Для придания этой истории пущей важности, репортеры принялись рыскать по всему Парижу в поисках ее бывших возлюбленных. По свидетельствам репортеров, Саша Дистель отмолчался. Боб Загури якобы ответил: «Я понятия не имел, что она собирается замуж». Позднее журналисты несколько расширят это его заявление и примутся утверждать, будто он ждал ее в «Мадраге» — что не соответствует действительности, потому что Загури в это время был в Париже, — и даже припишут ему следующее высказывание: «Я думал, что она отправилась за покупками». Ничего подобного Загури не говорил.

Одна газета в Рио-де-Жанейро напоминала своим читателям, что в Бузиосе только и говорили о свадьбе. «Интересно, — задавалась вопросом газета, — каким пляжем отдает предпочтение господин Закс?»

Одна боннская газета воспользовалась этой возможностью, чтобы выступить с политическим заявлением. Предварительно подчеркнув, насколько богат Закс, «Генерал Анцайгер» продолжала: «Давно прошли те времена, когда французские знаменитости не желали иметь ничего общего с нами, ужасными немцами. Сила наших денег наконец смела эти последние барьеры».

Тем не менее, некоторых эта новость повергла в состояние шока. В открытом письме на имя Брижит, опубликованном в еженедельнике «Vie Catholique Illustrée» («Католическая жизнь в иллюстрациях»), один французский священник писал: «В Лас-Вегасе, чтобы снова выйти замуж, у вас ушло всего восемь минут. Вы теперь не принадлежите ни месье Вадиму, ни месье Шарье, ни месье Загури. Вы принадлежите месье Заксу. И если завтра на сцене появится кто-то другой, с кем вы не знакомы сегодня, вы снова выйдете замуж? Настанет ли черед месье Заксу произнести слова, якобы сказанные вашим последним приятелем, месье Загури, когда тот узнал о вашем недавнем замужестве, — что это не более чем шутка?»

Возражая против оброненной как-то раз Бардо фразы, что ее личная жизнь, кроме нее самой, никого не касается и что ей все равно, если кто-то оскорбится по этому поводу, священник заявил: «Нет. Брак — это достояние общества».

Святой отец пояснил, что его возмущает отнюдь не развод как таковой — он просто ставил под сомнение взгляды Брижит на брак и тот факт, что в жизни она руководствовалась философией, позволявшей ей, пожив с одним мужем, сбрасывать с себя за ненадобностью священные узы брака и переходить к другому. «Это не любовь, — писал он. — И отнюдь не доказательство зрелости личности. Это образ жизни, выставляемый напоказ перед теми, кто готов бездумно перенимать привычки своего идола».

Ответ Бардо прозвучал со свойственной ей язвительностью: «Как мне кажется, он предпочитает, чтобы у меня были одни лишь любовники».

На протяжении трех дней в бунгало № 1 беспрерывно звонил телефон.

Поскольку Брижит имела привычку лично отвечать на все звонки, одному американскому журналисту удалось до нее дозвониться. Брижит подняла трубку, и когда репортер попросил пригласить ее к телефону, она сказала, что это она и есть, и репортер ужасно разозлился. Он отказывался поверить, что самая знаменитая кинозвезда первой поднимает трубку. Журналист огрызнулся: «Я знаю, что вы ее секретарь и она велела вам так отвечать, так что хватит валять дурака и соедините меня с нею».

Кристиан Барбье, репортер радиостанции «Европа-1» в Париже, дозвонившись до Брижит в пятницу вечером, не стал тратить время на выяснение, кто у телефона. С места в карьер он ошарашил Брижит вопросом, помнит ли она, что когда-то клялась больше не выходить замуж. «Только идиоты никогда не меняют своего мнения», — прозвучало в ответ.

«А кто заставил вас изменить свое?» — не унимался репортер.

«Гюнтер, — ответила Брижит. — Я изменила свое мнение, потому что у меня есть он. Когда я говорила, что больше не выйду замуж, я еще не знала о его существовании».

Затем трубку взял Закс и пояснил, что они специально не объявляли о своих намерениях до отлета из Европы, потому что хотели, чтобы им никто не мешал, чтобы это стало событием для них, а не для прессы.

Надо сказать, что Закс отнюдь не напускал тумана, когда его спрашивали, где они проведут медовый месяц. Они еще не решили для себя вплоть до самого утра того дня.

Сегодня Закс рассказывает: «Дело в том, что нам не хотелось, чтобы наш медовый месяц оказался испорчен. И поэтому воздерживались от принятия каких-либо решений. Я полагал, что наш медовый месяц продлится недели три-четыре, и объяснил Брижит, что не скажу ей, куда мы с ней поедем, потому что так гораздо романтичнее».

А все дело в том, признается Закс, что он вплоть до самой пятницы понятия не имел, куда они поедут.

«Я подумывал о южных морях, или об Акапулько, или о том, а не отправиться ли нам просто в западном направлении и вернуться в Париж, совершив кругосветное путешествие. Но в пятницу я решил для себя, что это будет Таити, потому что знал, что эта идея ей наверняка понравится. Я купил для всей нашей компании билеты, и в субботу мы уже держали курс на Полинезию».