Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий)

Возрождение епархиальной жизни

В конце 1943 – начале 1944 года Тамбовская епархия существовала номинально и находилась под временным управлением архиепископа Саратовского и Сталинградского Григория (Чукова). Религиозное «поле» области было полностью «зачищено» от официально зарегистрированных православных общин еще в 1930-е годы. То там, то здесь числились обновленческие общины, хотя и их было немного. На 1 января 1943 года из более чем 400 действовавших ранее храмов, 40 были разрушены до основания, 230 были закрыты для богослужений и использовались в качестве зернохранилищ, сельских клубов и промышленных предприятий. Незакрытыми числились 147 храмов, но в них не проводились богослужения. В самом Тамбове к 1943 году остались неразрушенными четыре храма: Спасо-Преображенский собор, Покровский храм, Скорбященская церковь и Казанский собор. Все они были закрыты для богослужений и использовались под хозяйственные нужды.

Конечно, это не означало, что не существовали какие-либо «катакомбные» формы проявления религиозной жизни, будь то моления на кладбищах, в святых местах и частных домах, проведение индивидуальных или коллективных треб, которые возглавляли и проводили либо бывшие священники и церковнослужители, либо просто самозванцы.

В сентябре – октябре 1943 года по мере возрождения Московской патриархии и распространения ее влияния в различных областях СССР серьезные изменения пришли и в Тамбовскую область. Первой возрожденной общиной стала община в городе Мичуринске при кладбищенской церкви во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Горисполком вернул верующим церковное здание, в котором после возможного на тот момент ремонта начались богослужения. Общину возглавил протоиерей Александр Лебедев[125], и в декабре, после обращения в Синод, она вошла в юрисдикцию Московской патриархии.

Несколько сложнее была ситуация в областном центре – Тамбове, где власти отдали верующим Покровскую церковь. Осенью 1943 года община, возрождавшаяся силами бывшего обновленческого духовенства, не входила в состав Патриаршей церкви. Общее настроение основной массы верующих, при малом числе среди них сторонников обновленчества, подталкивало руководителя общины – священника Иоанна Леоферова к поискам путей возвращения в Московскую патриархию. Не сразу, но все же в декабре 1943 года он был приглашен на заседание Синода, где подал заявление о принятии общины в Патриаршую церковь. Синод определил: «Принимая во внимание желание общины и настоятеля быть под духовным руководством Святейшего Патриарха и находиться в каноническом общении с Православною церковью, поручить Преосвященному Григорию, архиепископу Саратовскому и Сталинградскому выехать в г. Тамбов, присоединить общину и священника Леоферова к Православной церкви и взять православные приходы Тамбовской области под свое архипастырское окормление. Священника Леоферова принять в должности настоятеля чрез покаяние и отречение от обновленчества»[126].

22 декабря 1943 года священник Иоанн Леоферов с выпиской из журнала № 17 заседания Священного синода от 8 декабря 1943 года прибыл в Саратов к владыке Григорию (Чукову). Именно ему Синод поручил исполнение этого определения. Архиепископ Григорий предложил священнику изложить письменно отречение от обновленчества. На следующий день, 23 декабря, священник Леоферов в Саратовском соборе был исповедан и после разрешительной молитвы приобщен Святых Таин.

25 декабря архиепископ Григорий прибыл в Тамбов. В Покровской церкви перед всенощным бдением при входе его в храм и встрече духовенством по чину священник Леоферов в приветственной речи в присутствии общины верующих повторил свое отречение от обновленчества и от имени всей общины и причта (три священника и два диакона) публично просил принять в каноническое общение с Московской патриархией. Владыка Григорий от имени патриарха Сергия приветствовал верующих, передал им благословение патриарха и выразил радость о возвращении их в каноническое подчинение и молитвенное общение с Православной церковью. Так совершилось принятие Покровской бывшей обновленческой общины в каноническое общение с Московской патриархией.

Архиепископ Григорий (Чуков) своим распоряжением назначил иерея Иоанна Леоферова благочинным православных приходов Тамбовской области для ведения в последующем переговоров с уполномоченным Совета по делам Русской православной церкви, местными властями по вопросам открытия храмов в области, их практических нужд, подыскания кандидатов в клир.

В декабре 1943 года при Тамбовском облисполкоме была учреждена новая должность – уполномоченный Совета по делам Русской православной церкви. На эту должность был назначен член ВКП(б), майор госбезопасности Николай Дмитриевич Медведев, имевший к тому времени почти 25-летний стаж службы в органах. Правда, встретил он это назначение без особого энтузиазма. В январе 1944 года уполномоченный был информирован о назначении в ближайшее время правящим архиереем на Тамбовскую кафедру архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого). Это известие не обрадовало руководителей партийно-советской власти Тамбовской области. Обнадеживало их лишь то, что В. Ф. Войно-Ясенецкий, являясь выдающимся хирургом, был очень нужен для более чем двух десятков госпиталей, размещавшихся в то время в Тамбове и его окрестностях и испытывавших огромную потребность в профессионалах. Именно в эту область деятельности они предполагали направить активность приезжающего хирурга-архиепископа, ограничив, по возможности, его архипастырское служение. С этой целью даже квартиру ему готовили при госпитале, как это было в Красноярске.

…В середине февраля Лука прибыл в Москву. С вокзала он направился в гостиницу «Москва», где был для него зарезервирован отдельный номер. В холле пятого этажа в числе других его ждал и ташкентский знакомец – врач И. А. Кассирский. Они сердечно поприветствовали друг друга и двинулись в сторону номера. Процессия, растянувшаяся на несколько метров, была весьма необычной: впереди высилась внушительная фигура архиепископа, за ним священники и монахи, несшие какие-то узлы, чемоданы, церковную утварь… Вдруг из соседней двери вышел пожилой генерал, герой Советского Союза, вся грудь в орденах. Необычное зрелище на него произвело какое-то особое впечатление. Он тут же предложил архиепископу поменяться номерами, отдавая свой гораздо бо́льший номер. Архиепископ отказывался, но генерал убеждал, указывая на гору вещей, которая прямо на глазах все увеличивалась у номера: «Где вы всё это разместите в маленьком номере? Мне же на несколько дней его будет вполне достаточно».

Лука согласился. Быстро занесли и расставили вещи. Сопровождающие, договорившись о встрече завтра утром, чтобы сообща ехать в патриархию, разошлись. Архиепископ Лука и Кассирский остались вдвоем. Они давно не виделись, разговор пошел о работе, детях, семьях, здоровье… Конечно, вспомнились ташкентские времена…

– Помню, как я послал в 1923 году статью из Ташкента в крупный немецкий хирургический журнал, подписав ее «Bichof Lucka». А немцы посчитали, что произошла ошибка, сделали перестановку «Lucka Bichof». Не поверили, что «Bichof» («епископ») – это мой церковный сан, решили, что это моя фамилия.

– А помните, – говорил Кассирский, – как вы, повстречавшись в Ташкенте со мной и моей семьей, остановились, поздоровались с каждым, а потом сказали: «Ну, здравствуйте, здравствуйте. Целое безбожное семейство по улице идет, и как только земля терпит?»

– Ну да, ну да, было. – Помолчав, перешел к серьезным вещам. – Завидую я вам. Знаю, взбираетесь на крутые вершины науки и академической деятельности и можете только этому отдавать свои силы. А мне ведь очень тяжело: три четверти моих сил отнимает мое служение вере, дела духовные… Днями со мною говорили об избрании в Академию медицинских наук, но поставили условием прекратить церковную деятельность.

– Что же вы?

– Не могу это сделать. Так уж во мне срослось «церковное» и «научное», что стало единым и неразрывным. Правда, во всем и всегда на первом месте воля Божья. Духовное все же выше материального.

– Человек смертен, – заметил Кассирский, – и его тело умирает… Бессмертие человека лишь в сотворенных им делах, в его духовном наследстве. Оно рождает материальные ценности, но дух, душа где-то в загробном мире не может переходить в тело и оживлять его. В бессмертие я не верю.

– Верующие никогда не отрицают материальных фактов, но считают, что ими руководит высшее начало – Всемогущий Бог, и само материальное переходит в дух, а дух – в материальное. Вот почему тело бессмертно… Но отложим спор. Может быть, я буду иметь возможность дать всем моим друзьям почитать свое сочинение «О духе, душе и теле». Внимательное изучение его многое разъяснит.

…19 февраля 1944 года в Тамбов прибыл новый управляющий Тамбовской епархией архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий). Он сразу же отказался от предложенной властями квартиры при одном из госпиталей. Для проживания и размещения епархиального управления снял частную квартиру на втором этаже в доме электромеханика Зайцева, на улице Комсомольская, 9, что недалеко от Покровского храма. По воспоминаниям, комнатка, в которой он проживал, по своей простоте более была похожа на комнату бедного студента: стол у окна, койка и множество полок с книгами. Как отмечали многие, владыка с книгой начинал день, с книгой да с молитвой заканчивал.

Слух о приезде нового иерарха быстро распространился по городу. К началу его первой службы пришло множество людей. В своей проповеди в Покровском храме архиепископ, обращаясь к пастве, сказал:

«…Пятнадцать лет были закрыты и связаны мои уста, но теперь они вновь раскрылись, чтобы благовествовать вам Слова Божии. Открывайте свои сердца для восприятия моих слов.

О чем я буду говорить? Господь мне словами пророка Иеремии повелевает: “Пастыри, утешайте, утешайте мой народ!” – Вот вы и примите мои утешения, мои бедные, голодные люди. Вы голодны отсутствием проповеди Слова Божия. Храмы наши разрушены, они в пепле, угле и развалинах. Вы счастливы, что имеете хотя небольшой, бедный, но все же храм. Он грязен, загажен, темен. Но сияет над нашими головами свет, который должен бы сиять, но зато в сердцах наших горит свет Христов.

Взгляните вы, что делается в мире? Идет кровопролитная война. Враг разрушает города, селения, храмы, но его изгоняют наши войска из пределов нашей родины. В освобожденных местностях наш народ восстанавливает города, селения, строит заводы, – так и вы, подобно этим строителям, восстанавливайте разрушенные храмы, подымайте их из пепла и мусора. Свои храмы очищайте от грязи скорее. Несите сюда всё, что у вас есть: несите полотна, шейте ризы священникам, – пусть они ходят не в золотых, как преподобный Сергий Радонежский. Давайте сюда живописцев, художников. Пусть они пишут иконы. Нам нужен ваш труд для восстановления уничтоженного, ибо храмы Божии должны вновь восстановиться и вера засиять новым пламенем»[127].

Через пару дней, 29 февраля, Лука впервые посетил уполномоченного Н. Д. Медведева. По правилам тех лет архиепископ заполнил на себя, как «служителя Покровской церкви г. Тамбова», анкету установленной формы, отвечая на стандартные вопросы, интересовавшие Совет по делам Русской православной церкви и его местных уполномоченных: