Брижит Бардо. Две жизни
- Автор: Джеффри Робинсон
- Жанр: Биографии и Мемуары / Роман / Кино
- Дата выхода: 1997
Читать книгу "Брижит Бардо. Две жизни"
Надо сказать, что это льстит его самолюбию. «Вы или сноб или не сноб. Надо выбирать одно из двух».
Что он и делал. Но это были воистину пьянящие дни. Время, когда, по его словам, человек без гроша в кармане мог позволить себе жить как миллионер, а миллионер мог позволить себе немного богемной жизни.
Семейство Бардо проводило время в Сен-Тропезе задолго до того, как Брижит снялась здесь в фильме. Она впервые побывала здесь — вместе с Пилу, Тоти и Мижану — в 1948 году. В 1951 году они вернулись опять, сняв на этот раз небольшой дом. Вскоре после этого Пилу приобрел здесь виллу «La Miséricorde» («Милосердие»). В 1964 году, после того как Пилу отошел от дел, они с Тоти купили себе новый дом, расположенный посреди небольшого леска прямо в центре мыса — «La Pierre Plantée».
К тому времени как Брижит приобрела «Мадраг», Сен-Тропез уже успел войти в моду. Брижит же — разумеется, без всякого умысла — превратила эту моду в банальность. И если автобусы привозили сюда орды туристов, то вовсе не потому, что те соскучились по теплому южному солнцу или тихим развлечениям — нет, лишь потому, что им не терпелось хоть краем глаза взглянуть на нее.
Сен-Тропез и Брижит Бардо стали неразрывно связаны друг с другом, и почти одновременно символом этой связи стала нагота. Сен-Тропез превратился в одно из самых знаменитых мест на свете, потому что здесь жила она, а она — одна из самых знаменитых на свете людей.
До того как Брижит переехала в Сен-Тропез, пляжи были практически пусты.
Люди, скинув одежду, поклонялись солнцу, купались в море, и никому не было ни до кого дела. Когда же одежду сбросила с себя Бардо, многих это не оставило равнодушными и пляжи изменились в одночасье. Совершенно неожиданно Брижит дала толчок новой волне нудизма — это было поколение людей, стремившихся и на других посмотреть, и себя показать, так на смену культу солнца пришли вуайеризм и эксгибиционизм.
Отыскать её дом не составляет труда.
И даже если местные жители изо всех сил старались сбить приезжих с толку, когда те обращались к ним с вопросом: «А где здесь живет Брижит?», и обычно посылали любопытных в совершенно противоположном направлении, все равно, досужий турист так или иначе находил то, что ему нужно.
Через пять лет после приобретения «Мадрага» — то есть через пять лет, проведенных в настоящей осаде — Брижит начала задумываться о том, а нельзя ли каким-либо образом обезопасить себя, оградить от вторжения извне.
Однажды августовским днем 1962 года, когда Брижит — на веранде «Мадрага» — обедала с Эдди Барклаем, из моря вылез какой-то мужчина и как ни в чем не бывало направился к ней.
«Вы окажете нам большую любезность, если сейчас же уйдете отсюда, — крикнула она. — Это мой дом. Будьте добры, оставьте меня в покое».
Но это его не остановило. Незнакомец шагнул на веранду и размахнулся, как будто собираясь дать ей пощечину. Барклай сгреб его в охапку, но тот увернулся, бросился назад в воду и поплыл прочь.
«Каждый день одно и то же, — пожаловалась Брижит Барклаю. — Ни минуты покоя».
Позднее она начала донимать друзей вопросом: «Ну почему первой реакцией людей, когда они видят меня, бывает агрессивность?»
Ей все труднее было оградить себя — ведь дом практически не защищен с моря, — тем более, что во Франции существует закон, доживший до наших времен с 1861 года, который гласит, что первые четыре метра суши от кромки воды являются всеобщим достоянием. Иными словами, во Франции нет и быть не может частных пляжей. Любой гражданин может пользоваться любым пляжем при условии, что не переступает этой четырехметровой границы.
А это значит, что даже если вам захочется устроить пикник прямо под окнами ее дома, никто не сможет привлечь вас к ответственности за вторжение в частные владения, разумеется, вам наверняка придется иметь дело с ее собаками или даже испытать на своей шкуре гнев самой мадам, однако полиция в подобных ситуациях бессильна.
Именно поэтому Брижит вбила себе в голову, что если она возведет высокую стену от дома до моря, даже метров на пять-шесть от берега, это, по крайней мере, оградит ее от вторжения со стороны пляжа. И она обратилась за разрешением на строительство. Однако, поскольку сооружение подобной стены можно рассматривать как посягательство на право граждан пользоваться общественным пляжем — а это противозаконно, — получить разрешение на строительство оказалось отнюдь не легким делом.
С одной стороны, Брижит была вынуждена признать, что, безусловно, сия мера ограничит доступ посторонних людей на пляж. Но ведь именно для этого она и хочет построить стену.
С другой стороны, она отдавала себе отчет в том, что любой, кто не сможет противостоять соблазну взглянуть на нее, может запросто обойти эту стену по воде. Следовательно, если она получит разрешение на строительство, незваным гостям-туристам и репортерам волей-неволей придется мочить ноги.
Дебаты по поводу того, выдавать ей разрешение или не выдавать, затянулись на несколько месяцев. Наконец в 1963 году было вынесено решение в ее пользу. Правда, лишь «временного» характера.
Не дожидаясь, пока кто-нибудь начнет допытываться, что, собственно, означает эта формулировка, Брижит построила стену, убедив себя, что так будет гораздо безопаснее.
Однако как только строительство завершилось, тотчас последовали протесты. В муниципалитет Сен-Тропеза начали пачками приходить письма от состоятельных местных жителей, которые также были не прочь отгородить себе кусок пляжа. В свою защиту Брижит доказывала, что в ее намерения отнюдь не входило устроить себе шикарный частный пляж. Все дело — в ее личной безопасности.
«Безобразие, — недовольно ворчали ее соседи, — значит, ей можно иметь частный пляж, а нам, выходит, нельзя».
Вопрос законности возведения ею стены постепенно преодолел все узлы и шестеренки бюрократической машины, именуемой французским правительством. А тем временем вторжение зевак продолжалось.
К этому времени Брижит успела выйти замуж за Гюнтера Закса и все чаще подумывала о том, а не пора бы подвести черту. Но чем настойчивее она пыталась уйти в тень, тем ярче становился свет, неотступно за ней следовавший. В отличие от Гарбо, которой удалось обрести относительную анонимность, Брижит потерпела в этом полнейшее фиаско, и как результат — каждое лето в ее владения вторгались все новые орды поклонников и злопыхателей.
«Мне в Сен-Тропезе совсем не стало житья, — жаловалась Брижит. — Мне невозможно здесь оставаться».
Неожиданно подвернулось другое решение. Пусть Брижит продаст «Мадраг» и переедет куда-нибудь на новое место. Гюнтер предложил До-вилль.
Но погода в Нормандии была отнюдь не та, к которой она привыкла здесь на юге, хотя Довилль и обладал своим особым очарованием и, что самое главное, там она могла чувствовать себя в гораздо большей безопасности. Гюнтер приобрел там участок земли размером в один акр, на котором намеревался возвести дом, и Брижит выставила «Мад-раг» на продажу, запросив за него 2,5 миллиона франков.
Стоит ли говорить, в какой восторг пришли жители Довилля. Они отлично понимали, что Брижит приведет в их городок туристов, да и вообще дела пойдут здесь на лад. Мэр пообещал, что участок по соседству с гюнтеровским — кстати, он пустует до сих пор — не будет продан никому из охотников за автографами. Что касается владельца казино, настаивавшего, чтобы все являлись к нему при полном параде, то для месье и мадам Закс он сделал широкий жест, заявив, что они могут в любое время заглянуть к нему в казино, одетые во что угодно, даже в джинсы.
Одного французского журналиста ужасно позабавила сама мысль, что Брижит вздумала продать «Мадраг» за два с половиной миллиона франков, и он даже принялся обзванивать потенциальных покупателей, желая выяснить, что они думают о цене. Среди тех, к кому он обратился, был Жак Шарье.
«Как только у вас язык повернулся задавать мне подобный вопрос!» — огрызнулся тот.
Единственным препятствием для продажи «Мад-рага» стало для Брижит полное отсутствие покупателей. К тому времени как их брак с Шарье распался, Брижит уже радовалась, что не продала этот дом. Через несколько лет Джанни Аньелли, глава «Фиата», предложил купить у нее «Мадраг» за любую цену, и она едва не рассталась с домом. Правда, в конце концов, она рассудила, что, может, стоит построить бассейн — и тогда ее наконец оставят в покое. И Брижит сказала Аньелли «нет» и построила бассейн.
В те годы, когда она жила с Мирко, последний был при ней кем-то вроде телохранителя. Однажды напротив «Мадрага» объявился какой-то тип в лодке, покрытой сверху брезентом. Под брезентом была спрятана камера. Этот тип проторчал у берега целый день, пытаясь сфоторгафировать Брижит, когда та выйдет из дома, чем ужасно раздражал как ее, так и гостей.
В конце концов Мирко вышел из себя.
Он забрался на плот и, огибая стену, потихоньку подкрался к наглецу в лодке. Оказавшись на достаточно близком расстоянии, он протянул руку и выхватил пленку.
Брижит была в восторге.
Правда, тот тип тоже оказался не промах. Он позвонил в полицию и пожаловался, что у него украли пленку. Вскоре к месту происшествия прибыли жандармы, и Мирко с Брижит пришлось пережить несколько неприятных минут.
Мирко крупно не повезло и в другой раз, когда горничная подняла неожиданный шум из-за пропажи кошелька, в котором находились все ее деньги. По ее словам, она лишилась всех своих сбережений за неделю.
Брижит никак не могла поверить в случившееся, ведь кроме них с Мирко в доме никого не было. По крайней мере, так ей казалось.
Горничная же сказала ей, что ей на глаза попался какой-то молодой блондин в шортах. Брижит позвала Мирко, и он тут же прибежал на ее зов — молодой блондин в шортах.
Брижит понимала, что он никак не мог взять деньги, у нее в голове не укладывалось, как вообще горничная могла принять его за вора. Однако в тот момент она заметила, что на крыше малого «Мадрага» сидит какой-то человек — молодой блондин в шортах.
Она позвонила в полицию, умоляя, чтобы те приехали как можно скорее, пока воришка не убежал. Жандармы спросили ее, как он выглядит, и Брижит подробно им его описала. Пока она разговаривала по телефону, Мирко залез на крышу и поймал вора, после чего стащил его вниз и связал веревкой. Однако, когда Мирко обыскал его карманы, кошелька горничной там не оказалось. Тогда Мирко снова залез на крышу проверить, не найдется ли там пропажа.
И в этот момент в «Мадраг» прибыли полицейские с целью арестовать молодого блондина в шортах, сидящего на крыше.
«Нет! — закричал Мирко. — Я не тот, кто вам нужен!»
«Ну разумеется, — заметили жандармы, — что еще можно услышать от вора».
И тогда Брижит, которая к этому моменту уже покатывалась со смеху, была вынуждена им объяснять, что — хотите верьте, хотите нет, — но у нее тут два молодых блондина в шортах, и что тот, на земле, и есть тот самый воришка, которого им надо арестовать.
Стена еще долго преследовала ее в кошмарных снах.
То один, то другой муниципальный чиновник в Сен-Тропезе, а то и в департаменте Вар, а порой из самого Парижа брался решать, насколько законно ее строительство. И пока чиновники ломали копья, пытаясь решить этот вопрос, по всему Сен-Тропезу потихоньку начался самострой.