Офицеры российской гвардии в Белой борьбе. Том 8

В этом бою впервые был выведен 2-й эскадрон в количестве 32 шашек и получил свое боевое крещение Осетинский взвод (штабс-ротмистр Энгельгардт), проявивший большую отвагу.

Этот бой отбил у большевиков надолго охоту к активным действиям.

Последовавшая затем полуторамесячная стоянка на позиции была использована для усиленного обучения. Боевые наряды – выставление полевых караулов в междуокопном пространстве и разведка – вывели из строя еще несколько офицеров, в том числе раненым штабс-ротмистра Энгельгардта и контуженным разрывом фугаса поручика Веселовского. Несмотря на потери, количество офицеров за этот период снова стало возрастать. Прибыли из Малороссии в конце марта корнет Стаценко, прикомандированный к старому полку прапорщик князь Голицын[390] и кружным заграничным путем через Австрию, Венгрию и Румынию ротмистры Гросман и Афанасьев[391], выехавшие еще в конце 1918 года по получении известия о начале формирования полка; кроме того, были прикомандированы корнеты армейской кавалерии граф Гейден, Викгорст[392] и Буйнов, прапорщик князь Гагарин[393], бывший унтер-офицер старого полка поручик Савченко[394], прапорщик Цибарт[395] и старший писарь старого полка, впоследствии чиновник военного времени, Николай Давыдов[396]. Из числа прибывших ротмистр Гросман был назначен начальником команды связи, сформированной из кирасир Ее Величества, поручик Савченко – начальником обоза 1-го разряда, а прапорщик Цибарт, родом из местных немцев-колонистов, – квартирмейстером, для каковой должности необходимо было знание местных условий.

Часть прикомандированных офицеров, показавших себя с самой лучшей стороны в тяжелый период формирования и первых боев, были признаны достойными перевода в полк, с получением формы лейб-гвардии Кирасирского Ее Величества полка, а именно: прапорщик Литвинов – 2—26 января, штабс-ротмистр Спешнев, корнет граф Гейден и прапорщик князь Голицын – в конце апреля.

8 мая в колонии Огуз-Тобе, в двух верстах от окопов, была отслужена панихида по всем павшим членам полка, а 9 мая, там же, состоялось торжественное празднование полкового праздника. По примеру прошлых лет была послана всеподданнейшая телеграмма Августейшему шефу. Присутствующим на торжестве командующим дивизией полковником Слащевым был произнесен знаменательный тост. «Из всех достигнутых свобод мы больше всего ценим свободу слова, – сказал он, – а потому первый тост – за что, всем понятно – la Garde Imperiale пьет молча».

Позиционная стоянка в течение столь долгого времени дала возможность привести весь Сводно-кирасирский полк в блестящий вид. Особенно эффектный вид принимает полковая пулеметная команда, временно командуемая корнетом Кисель-Загорянским, с ее отличным конским составом серой масти, пулеметами и пушкой Гочкиса на специально приспособленных подводах и тачанках, выкрашенных в защитный цвет. Краска для этой работы была любезно доставлена командиром английского крейсера «Калипсо», стоявшего в Азовском море у Ак-Маная. Впервые все полковые органы и учреждения стали функционировать сообща, так как хозяйственное управление перешло из станицы Старотиторовской обратно в Крым, в колонию Кенигез. Особенно ценной оказалась работа прибывшего в полк делопроизводителя по хозяйственной части, чиновника военного времени Волинрока. Началось издание приказов по полку. Состоялось окончательное утверждение в полковых должностях. Помощником командира полка по строевой части был назначен полковник Петровский (Кирасирского Его Величества полка).

Вследствие недостаточного количества в полку фельдшеров и кузнецов, при нестроевой команде в колонии Кенигез открываются курсы медицинских и ветеринарных фельдшеров и учебная кузница, под руководством полковых врачей – медицинского Чернявского и ветеринарного Руссау. Малое количество госпиталей, а также потеря для полка людей, отправляемых в госпиталя и назначаемых по выздоровлении в ближайшие части, вынуждает открыть в той же колонии Кенигез свой полковой лазарет, куда стали направлять всех раненых в боях, и лишь тяжелораненых и требующих операций отправляли в госпиталя. Полковнику Коссиковскому, неутомимо работающему над снабжением полка, удается достать новые пулеметы систем «Льюис» и «Виккерс» и добиться командирования в полк английских офицеров-инструкторов, организующих в Кенигезе краткие курсы пулеметного дела.

Во внутренней жизни полк, составляя единую сплоченную массу, делится, в бытовом и хозяйственном отношениях, на кадры старых полков, во главе которых стоят старшие офицеры, принимающие на себя вопросы пополнения и снабжения своих действующих эскадронов. Бок о бок со Сводно-кирасирским полком находятся кадры полков гвардейской легкой кавалерии, выделившиеся после расформирования Запасного полка в отдельный Сводно-гвардейский кавалерийский дивизион полковника Ковалинского, и батарея л.-гв. Конной артиллерии. Отсутствуют лишь уланы Ее Величества и лейб-гусары, находящиеся в Сводно-горской дивизии[397] генерала Гревса[398], и гродненские гусары в Сводно-гусарском полку.

В мае месяце успехи Добровольческой армии в каменноугольном районе настолько велики, что армия двигается в западном направлении, занимает Мариуполь и приближается к Мелитополю. Для окончательного разгрома красных войск, занимающих Крым, корпусу, в который была преобразована бывшая Крымско-Азовская армия, дается приказ о наступлении. Полк в это время вместе с другими кавалерийскими частями в Крыму входит в состав отдельной кавалерийской бригады, под командой бывшего командира лейб-гвардии уланского Ее Величества полка полковника Миклашевского.

В ночь с 4-го на 5 июня корпус под командой генерал-лейтенанта Добророльского[399] подтягивается к окопам и на рассвете 5-го, после артиллерийской подготовки, произведенной, главным образом, огнем союзной эскадры, переходит в наступление. План наступления был разработан на основании данных исключительной по своей лихости разведки корнета Буйнова, обнаружившего серьезные проволочные заграждения противника в местах до сего времени неизвестных. За эту разведку корнет Буйнов получил особую благодарность в приказе по корпусу.

В первый день наступления, несмотря на упорное сопротивление, первая линия красных была опрокинута и наши части продвинулись в район деревень Тулумчак—Киет—Барак и станции Владиславовка. После прорыва первой линии красных дивизион кирасир Ее Величества был выдвинут в первую линию и, наступая совместно с пехотой, в пешем строю далеко опередил своих соседей, чем привлек на себя сосредоточенный огонь красных и понес значительные потери (ранен командующий 1-м эскадроном штабс-ротмистр Полянский, убито и ранено около трети всего состава эскадрона).

На другой день, 6 июня, красные, подвезя подкрепление, перешли в наступление и заняли деревню Ислам-Терек. Нашим повторным наступлением они были отброшены. Во время этого боя был ранен командир дивизиона полковник барон Таубе и контужен во время конной атаки штабс-ротмистр Поливанов.

В этот же день была взята Феодосия и сопротивление красных окончательно сломлено. Дальнейшее наступление корпуса не встретило уже значительного сопротивления вплоть до Перекопа. Несмотря на неблагоприятную погоду, под проливным дождем, продолжающимся без перерыва несколько дней, развивается преследование противника. 7 июня кавалерия направляется в тыл противнику. Во время этого рейда 10 июня у села Андреевка поручик Веселовский, доблестно бросившийся с несколькими кирасирами в атаку на группу противника, получает почти в упор пулю в грудь. Доставленный на перевязочный пункт в колонию Саурчи, он скончался в тот же день к вечеру.

Продолжая наступление, главным образом обходными движениями, полк доходит до Перекопского перешейка, где красные делают последнюю попытку остановить нас на укрепленной позиции у Армянского Базара.

Полк в пешем строю берет оплетенные проволокой позиции, защищаемые еврейским коммунистическим полком. Впервые в сводке Главнокомандующего отмечается доблестная работа кирасир. Не встречая далее уже серьезного сопротивления, полк идет на Большую Каховку, где занимает сторожевое охранение на левом берегу Днепра. В это время Мелитополь и его район заняты добровольческими частями, наступавшими со стороны Мариуполя. Накануне наступления, 5 июня, Кирасирский дивизион выделил по распоряжению штаба корпуса всех безлошадных кирасир, в количестве 55 человек, в стрелковый полуэскадрон, который, под командой прапорщика Литвинова 2-го, вошел в состав Арабатского отряда полковника Римского-Корсакова (лейб-драгунского полка). Отряд этот, состоявший, кроме кирасир, из конного полуэскадрона лейб-драгун и двух вооруженных пушками пароходов «Граф Игнатьев» и «Гидра», совершает почти без пищи и пресной воды поход по Арабатской Стрелке длиной свыше 100 верст, и после короткого боя к северу от села Чокрак занимает город Геническ, после чего драгуны и кирасиры двигаются через Ново-Алексеевку и Аскания-Нова на присоединение к своим частям.

После двухнедельного сторожевого охранения на Днепре, сначала у Каховки, затем у Большой Лепатихи, вся кавалерийская бригада, с подошедшими из станицы Старотиторовской запасными эскадронами, направляются в громадное село Михайловка Мелитопольского уезда, а оттуда по железной дороге в Люботин, под Харьков.

За время июньского наступления дивизион, добывший большие трофеи, в частности лошадей, производя по дороге набор добровольцев, конскую и людскую мобилизацию, увеличился и к началу июля имел в обоих эскадронах 160 шашек. Несмотря на потери, количество офицеров действующей части не уменьшилось, так как прибыли в строй по выздоровлении штабс-ротмистры Гончаренко и Энгельгардт, прикомандирован корнет Корженевский и неожиданно приезжает старый офицер полка штабс-ротмистр Погоржанский[400], принимающий полковую команду связи вместо ротмистра Гросмана, назначенного начальником связи штаба дивизии.

Наступление по Полтавской и Черниговской губерниям