Проект «Анима»

Глава 1

В дверь позвонили рано утром.

Я приоткрыл глаза. Во тьме светятся зелёные цифры. Без десяти четыре. Совсем спятили! Время визитов ещё не пришло. Я уткнулся в нагретое одеяло. Идите на фиг! Все.

Звонок прозвенел ещё раз. Я зевнул и почесал ногу. Никого нет дома, неужели не понятно! Никаких переговоров с ночными визитёрами. Полный, безоговорочный бойкот.

Две коротких и три длинных пронзительных трели. Я вздохнул в подушку. Почему у гостей такой неприятный голос! Я прижался щекой к мягкой ткани. Влажный весенний сумрак заливает комнату. Сквозь щель между шторами пробивается свет уличного фонаря.

Какой дурак откроет дверь ночью! Ограбят, убьют, снова ограбят, ещё и должен останешься. И только потом убедятся, что грабить нечего. Может самому вынести хилую заначку? Или старый ноутбук?

Два длинных, три коротких. Либо надо мной издеваются, либо это загадочное морзе шлёт послание с того света. С того света, что за дверью.

Я сел в кровати и поёжился. Неприятно как-то. Сунул ноги в тапочки. Тело обтянула мягкая футболка с улыбающейся рожицей на груди.

Звонок перерос в непрерывную трель.

С другой стороны, вдруг пожар или инопланетяне прилетели, встретить некому. Соседи затопили или я соседей затопил. Вариантов множество, так что придётся шлёпать к двери.

Я натянул спортивные штаны и отдёрнул штору. На улице, прямо под фонарём, в тонкой плёнке мелкого дождика стоит большая чёрная машина. Лэнд Крузер, наглухо задраенный тонировкой. Ну, это явно не ко мне. Скорее к моему соседу напротив.

Пошёл к двери и поймал себя на том, что подкрадываюсь, словно во вражеском тылу. Я передёрнул плечами и зашаркал тапочками. Светлой точкой блестит глазок. Склонился к нему. Звонок оборвался.

На площадке трое. В синих свитерах и коротких серых пальто. Двое молодых позади. А впереди седой мужик лет пятидесяти. Плечи распирают пальто, свитер обтягивает мощную грудь. Крупные черты лица, а на нём выражение человека, который гуляет только под дождём. Безучастные серые глаза. На белой рубашке красный галстук.

Ночная тишина, которую боишься разбудить неприятными известиями.

— Кто там?

— Полиция.

Рука в чёрной перчатке закрыла глазок каким-то удостоверением. Всего на секунду.

— Мы по поводу вашего соседа Василькова.

Я покачал головой. Так и думал, что когда-нибудь меня будут допрашивать об этом бандите. Но не предполагал, что так рано утром.

Странно, что все полицейские в штатском. С другой стороны, если бы хотели обмануть — обязательно, хоть один был бы в форме для достоверности. А эти, скорее всего из отдела по борьбе с бандитизмом или чекисты не хотят пугать своими корочками.

— Ночь на дворе, — сказал я.

— Открывай, давай! — сказал седой, и легонько пнул старенькую деревянную дверь.

Значит настоящие полицейские.

Два раза щёлкнул замок. Скрипнула дверь. Рослые фигуры накрыли меня тенью. Седой смерил взглядом.

— Михаил Ковалёв?

— Да.

Обтянутый чёрной кожей кулак врезался в моё солнечное сплетение. Грудь взорвало огнём. Дыхание провалилось в другое измерение и просило себя не ждать.

Люди в сером подхватили меня под руки и потащили вниз по лестнице. Гулко стучали подошвы. Сзади шёл седой. Никто не потрудился закрыть дверь.

Меня несли быстро, но без спешки. Как в тумане мелькали свежевыкрашенные зелёные стены подъезда. Я сипел на руках похитителей. Дверь с лязгом ушла в сторону и меня выволокли в сырую, рассветную ночь. Потащили к чёрной машине. Один из тапок соскользнул и остался позади. Пальцы босой ноги проелозили по холодному асфальту.

— Пусть сам идёт, — сказал седой.

Меня тут же опустили на землю, но руки по-прежнему крепко держали мои локти. Я ловил ртом мокрый воздух.

Рядом с крузером затормозил чёрный джип. Из него вылез давешний Васильков. Он улыбался и что-то мурлыкал под нос. Наверняка из ресторана. Плотный, в чёрной кожаной куртке, он стоял, покачивая барсеткой. Левый глаз закрыт чёрной повязкой, из-за которой кореши зовут его Пират, чем Васильков несказанно гордится.

Тут он увидел нас, и его голос сломался. Один из серых открыл дверцу, и меня зашвырнули внутрь, оба сопровождающих влезли следом. Один справа, другой слева. Меня сдавило с двух сторон твёрдыми телами. Ещё один сидел за рулём.

Седой шёл последним, с прежним скучающим видом. Он бросил Василькову, не останавливаясь:

— Рот закрой, пулю поймаешь.

Бандит клацнул зубами и, втаптывая каблуки в асфальт, поскакал к подъезду. Вильнул задом, перепрыгивая мой тапок. Я смотрел вслед. Как же так, ведь мы же соседи! Конечно, он гнида, каких мало и попортил литры крови жителям двора. Наш подъезд дружно молится, чтобы его поскорее убили. Желательно взорвали в этом самом джипе, который он бросает где попало, даже у самого подъезда. Но нельзя же вот так, равнодушно стоять и смотреть, как похищают человека, с которым ты вырос в одном дворе! Я забыл про дыхание. Но Васильков вовсе не собирался стоять и смотреть. Он нажимал кнопки домофона и никак не мог попасть на нужные. Кроме меня никто не удостоил его взглядом. Седой сел впереди, рядом с водителем.

Машина почти незаметно набрала скорость и свернула на пустое ночное шоссе.

Мои конвоиры молчали. Отвернулись к чёрным стёклам, на которые даже мелкий дождик не садился, или был незаметен.

Холодно.

— Это какая-то ошибка, — сказал я, и смутился от собственной банальности. — Вы обознались. Я всего лишь учитель французского в школе.

— Tais-toi! — бросил, не оборачиваясь седой.

И я заткнулся. Кто бы они ни были, они знали, что делали. Даже про Василькова знали. Вот бы и мне знать, что делать. Не бросаться же на них. Если это реальные полицаи, могут пришить сопротивление при аресте. И тогда прощай лучшие годы жизни. Или просто забьют в отделении. Главное не дёргаться. Наверняка ошибка, разберутся и отпустят.

Седой вскинул руку и посмотрел на часы.

— Четыре ноль три. Самое время для гостей. Дубль не ждёт.

— Обоих в один день, — хмыкнул шофёр. — Какие прыткие.

— Какие есть, — сказал главный. — Дима, останешься у машины. Дубль у нас девица вёрткая. Саня, пойдёшь со мной. Она снимает квартиру с подругой, разберёмся на месте.

Меня начала бить дрожь. Во что же я вляпался! Я ведь не террорист, не оппозиционер, я никому не угрожаю. Чёрт возьми, а если кто-то из учениц нажаловалась? Молодой неженатый учитель — уже выглядит подозрительно. Я никогда не приставал к школьницам, но у девиц в период полового созревания тараканы в голове размером с носорога. Мало ли что могли себе придумать.

Холод гонял по моим рукам крупные мурашки, зато футболка намокла от пота. Только не по этой статье, уж лучше за сопротивление полиции.

— Я не…

Справа широкая ладонь сунула мне в рот кляп и хлопнула на затылке резинкой. Я стиснул зубами пластмассовый мячик. Слева сильные лапы щёлкнули на моих запястьях наручники. Они врезались в кожу и руки сразу стали неповоротливыми и тяжёлыми. Тот, что справа склонился и какой-то пластмассовой лентой смотал мои лодыжки. А тот, что слева легонько обхватил меня за плечи и опрокинул на пол.

Мерно работал двигатель. Я прижался ухом к полу и слушал его безразличный рокот.

Девушка спала на раскладушке. Закрытые глаза обращены в невидимый потолок. Сквозь полуоткрытые губы вырывается лёгкое дыхание. Тёмные, спутанные волосы облепили лоб.

В дверь позвонили в полпятого утра.

Веки вздрогнули. Девушка моргнула. Слепо посмотрела в темноту перед собой. Слева окно с откинутой занавеской. Пятый этаж. На животе, обтянутом тонкой майкой лежит пятно света от рекламы бизнес-центра напротив. Лёгкое одеяло скомкано в ногах.

На кровати в другом углу комнаты заворочалась соседка. Промычала спросонья.

— Иди, глянь!

Девушка на раскладушке облизала пересохшие губы и потёрла лицо. Тот же кошмар.

Звонок прозвенел снова. Три коротких, три длинных.

Футболка скользнула по телу. На груди умостился Курт Кобейн, живот прикрыла надпись «Нирвана». Джинсы обтянули стройные ноги. Хлопнула себя по бёдрам. Паспорт и кошелёк оттопыривали тесные карманы. Сумка съёжилась на полу, но девушка не потянулась к ней. В прихожей чёрным пятном притаилась на крючке тонкая курточка. Прикрыла Кобейна. Аккуратно зашнуровала кеды, не обращая внимания на продолжающиеся звонки. Вернулась в спальню и укуталась в одеяло. Только после этого подошла к железной двери. Выглянула в глазок, скривилась. Она не знала людей за дверью, но видела подобных.

— Кто там?

— Откройте, полиция!

В глазок заглянуло открытое удостоверение.

— Вам кого надо?

— Мы ищём Викторию Егорову. Вам лучше открыть.

— Она моя соседка, но я не открою. Откуда мне знать кто вы.

— Когда распилим дверь, узнаешь кто мы.

— Ладно, ладно, сейчас открою.

Девушка взяла ключ и зажала в кулаке. Щёлкнула замком.

— Входите, — она отошла и посторонилась, освобождая проход.

В прихожей темно, и свет разлил пятно только у порога. Девушка отступила в тень, прижала одеяло к подбородку.

— Вика там, дрыхнет на кровати чертовка. Всю ночь по клубам шлялась, — сварливо сказала она.

Седой в красном галстуке скользнул по ней взглядом и зашагал в спальню. Крепкий парень последовал за ним.

Девушка пропустила их вперёд, и попятилась в противоположном направлении. Выскользнула на лестничную площадку и хлопнула дверью. Ключ клацнул о замок.

Из-за двери ругнулись матом. Ручка запрыгала, но поздно. Два оборота. Ключ остался торчать в замке. Вика уронила одеяло на пол.

— Прости Людка, — прошептала она. Запрыгала через две ступеньки вниз.

У двери подняла короткий воротник. Во дворе торчит здоровенный крузер, прямо у подъезда. А к его боку прислонился парень в сером пальто. Он, молча, бросился наперерез. Но Вика даже не думала убегать. Она бросилась навстречу агенту с визгом.

— Любимый!

«Любимый» на мгновение опешил. Девушка увернулась от мощных рук и прильнула к парню. Он охнул и согнулся от острой боли в паху.

Наверху стукнула дверь балкона. Вика задрала голову и ахнула.

Старший агент с ловкостью леопарда спускался вниз с пятого этажа. Серое пальто тенью мелькало на фоне стены. Опускался на руках и легко перепрыгивал на балкон ниже. Такой прыти она ещё не видела. Похоже, это не полиция.

— Чёрт!

Девушка бросилась вниз по улице.

Седой спрыгнул на землю, спружинил ногами.

— Открой Сане, — бросил он на ходу, и помчался за беглянкой.

Дима со стоном распрямился. — Так точно! — и заковылял к подъезду.

Водитель курит сигарету. Беготня не по его части.

Воздух бледнел, растворяя ночь. Накрывал лицо тонкой мокрой плёнкой, но Вика не замечала водной завесы. Она вывернула на крупную улицу. В тесных закоулках у преследователя был бы шанс, но на ровной дистанции немолодому гэбэшнику или кто он там есть не угнаться за ней. Она молода и здорова как лошадь. В школе обгоняла почти всех пацанов.

По дороге мчался постепенно густеющий поток машин, и от шорканья шин казалось, что слева назойливо шумит камыш на ветру. Девушка быстро набрала темп и легко мчалась по проспекту, обгоняя редких прохожих.