Проект «Анима»

Глава 27

Белый потолок сияет для меня, но это больше не окно на свободу. Недостижим, как другая планета. Я чувствую включённый периметр. А значит, Анима не может выскользнуть. Я заложил руки за голову. Ладони ощутили мягкие волосы. Так и буду лежать. Всё равно всё пропало. Считай, я уже умер. Упустил свой шанс в шаге от побега.

Побег! Побег! Единственное слово, которое крутится у меня уже… знать бы сколько уже. Я почесал нос. Последняя свобода. Что-нибудь почесать.

Я абсолютно опустошён. Во мне не осталось ничего прежнего. Всё, кем я был прежде, осталось только в Аниме. Раньше… кем я был раньше. Ну да, я знаю несколько языков. Мне нравятся (или уже нравились) блондинки. Я люблю (любил) пить пиво с друзьями на выходные. Что ещё? Где всё это? Как же легко меня оказалось стереть. Забрать мою работу, моё пиво, моих друзей, свидания, любимую курицу гриль под любимое пиво. Песни, что я слушал, книжки, что я читал, фильмы, что я смотрел. И что осталось? Пустой непонятный человек с единственной маниакальной страстью к побегу. Бежать, чтобы вернуть всё то, что уже вернуть нельзя. Потому что я уже никогда не смогу наслаждаться теми глупыми простыми вещами как раньше. Я изменился. Но пока не знаю, кем стал. Или становлюсь. И нравятся мне теперь шатенки. А блондинок я терпеть не могу. И учёных, и верующих, и военных, и седых, и брюнетов, и молодых красивых татарок, и подземелья. Пластмассовые приборы и бетонные стены под пластмассовыми панелями. А что я люблю? Я уже не знаю.

Дверь открылась, и вошли давешние охранники, вместе с Инной Сергеевной и Фазилёй. Они взяли кровь на анализ, измерили давление, температуру. Вежливо спросили, как я себя чувствую. Прекрасно, а как же иначе! Я посмотрел на татарку и слегка усмехнулся. Уж явно получше, чем под Рюриком. Она заметила мою усмешку и нахмурилась. А врачиха ничего не замечала. Под глазами круги. Забыла снять вчерашнее лицо, так с ним и пришла.

Мне остаётся только отдыхать от свободы. Разве что использовать Аниму прямо сейчас и прикончить обоих охранников на месте. Но на меня смотрят через видеокамеру. И хотя они не могут видеть Аниму, они наверняка заметят, если охранники скоропостижно скончаются от многочисленных огнестрельных ранений. Или просто упадут со свёрнутыми шеями. Завизжат сирены, и придёт дядя Рюрик. А у них наверняка должны быть средства против гулящих душ. Они ведь проводили массу опытов над животными, однако их души не бегают по базе. И добрый дядя Рюрик сотрёт меня в порошок вместе с живой энергией во мне. Так что лучше вообще не дёргаться.

— Ну и долго он так будет валяться? — спросил Чаграй. Он полубоком сидел на одном из стульев в кабинете Аскольда, хмурился и каждые несколько минут смотрел на часы. Инна Сергеевна склонила голову на плечо и тихонько посапывала.

— Давайте у него спросим, — сказал Рюрик. Он стоял прямо перед большим экраном на стене.

Чаграй скривился, но ничего не ответил. Аскольд скосил глаза на Рюрика, но тот даже не думал хамить. Сказал рефлекторно, как нажал на курок. И даже не заметил этого.

Доктор взметнулся со стула.

— Я не могу больше ждать. Я должен отслеживать опыт с драконом. Директор присутствует лично. Разбирайтесь сами.

— Разберёмся, — сказал Рюрик.

Дверь закрылась за Доктором.

— Не нравится мне это, — сказал седой. И ткнул пальцем в экран. — Этот парень что-то задумал. Но не пойму что.

Аскольд приподнял чёрные полоски бровей

— Ты не можешь это знать.

Рюрик угрюмо улыбнулся.

— На войне рефлексы обостряются, либо ты умираешь. Я знаю, что он готовится к чему-то, по тому как он лежит.

Вот если бы можно было выбраться наружу. У меня есть преимущество неожиданности. У них все остальные преимущества. Но как выбраться из запертой камеры? Я приподнялся на локтях и обвёл взглядом комнату. Глухая бетонная коробка. Вместе с кабелями электричества мигают мёртвые синие струи периметра. Не сбежать.

Я снова откинулся на кровати, но тут же выпрямился.

— Электричество!

Сердце заколотилось в груди ещё сильнее. Глубоко вздохнул и соскочил на пол. Провёл рукой по пластиковой обшивке. Ну, конечно же, электричество! Я потёр лицо ладонями. Что же делать! Решаться нужно именно сейчас. Или будет поздно. Окончательно поздно.

Ноги вдруг ослабели. Хочется лечь, полежать. Так я буду жить хотя бы на время опытов. Ещё несколько дней. Или недель, если я буду хорошо себя вести. А я буду очень хорошо себя вести. Примернее некуда. А там видно будет. Может ещё шанс представится. Или они вообще передумают меня убивать. Нас только двое с Викой. Нас надо беречь. Ну, конечно же. Никто нас убивать не будет в обозримом будущем. Пока не появятся новые добровольцы. Тьфу ты! Пленники.

На глаза навернулись слёзы. Если я попытаюсь бежать, меня убьют прямо сейчас. Сегодня. Я не готов умереть. Чёрт возьми! Я не готов. Только не сегодня. И кто сказал, что нужно непременно бежать? Я сам сказал и сам могу забрать обратно. Я не могу. Видит бог, я не могу.

Я присел на край кровати, упёр локти в колени и спрятал лицо в ладонях. А в следующую секунду, чтобы не дать себе опомниться и передумать, выкинул Аниму в стену. Хорошо, хоть они её не видят. У меня есть время.